И в болезни, и в здравии, и на подоконнике - Юлия Стешенко

Когда Стэн, неся на вытянутых руках блюдо, ощетинившееся свиными ребрами, как макет корабля – шпангоутами, вошел в гостиную, Делла уже заканчивала с сервировкой. Небольшие тарелки на широких и плоских, рядом – сияющие неестественным блеском бокалы. Вилки и ножи – на математически выверенном расстоянии, салфетки свернуты в замысловатое оригами. Складки на скатерти исчезли, неровные поверхности свечей распрямились.

- Ух ты… - растерялся Стэн. – Я думал, ты просто посуду расставишь. Но ты молодец вообще, круто, - тут же исправился он, заметив, как напряженно выпрямилась Делла. – Так намного лучше.

Как ни странно, неловкая суета с последними приготовлениями сняла напряжение, и за стол все сели вполне умиротворенными. Отец все еще скалился, как Безумный Шляпник, а Делла держала спину так прямо, что по ней можно было угол наклона Пизанской башни высчитывать. Но в целом все было нормально.

- Пап? – прервал затянувшуюся паузу Стэн и указал взглядом на бутылки.

- О. Да, - отец потянулся к вину и запнулся. – Делайла? Вино или виски?

- Вино – это отлично, - неожиданно мягко улыбнулась Делла, и Стэн погладил ее под столом по колену – просто в целях поощрения. – Немного, полбокала.

- Вы не пьете алкоголь?

- Пью, но мало. Не люблю рассредоточенность сознания.

- Это мудро, - похвалил отец, отмеряя ровно полбокала темно-красного, словно кровь, вина. – Никогда не слышал об этой марке виски. Что-то новенькое, наверное? Вы уже пробовали?

- Да, отличная штука, - вступил Стэн. – Тебе понравится.

Виски действительно было охуенным – хотя бы потому, что магическая сепарация сивушных масел намного эффективнее химической. Если можешь выбрать те оттенки вкуса, которые хочешь оставить, а остальные удаляешь усилием воли – или чем там они удаляют, - результат впечатляет.

Беседа петляла, как следы пьяного: работа, прошлое, семья. Отец осторожно прощупывал почву вопросами и постоянно косился на Стэна: нормально? Я не пересекаю границы? Ты не обиделся? Не злишься?

Делла отвечала вежливо, развернуто и честно, но Стэн, знакомый с реальным положением вещей, поражался: как можно не врать, создавая настолько искаженную картину реальности.

- Моя тетка архитектор-дизайнер, она постоянно загружена работой. А поскольку живем мы раздельно, то общаемся меньше, чем хотелось бы, - мило хлопала ресницами Делла, а Стэн мысленно сопоставлял сегодняшнюю правду и позавчерашнюю. Найди десять отличий…

- Ваша тетя, наверное, гордится вами, - сделал комплимент отец, и Стэн беззвучно застонал.

- Я думаю, дело не во внешней оценке наших поступков, а в том, чтобы приносить реальную пользу обществу, - глазом не моргнув, выдала глубокомысленную хуйню Делла. Стэн еще раз погладил ее по колену – хоть какая-то замена аплодисментам.

- Да, вы совершенно правы. Когда Стэн подписал контракт, мы все им гордились. Но дело было не в том, что Стэн хотел порадовать меня и Маргарет. Он шел защищать Америку, - распрямил плечи отец и с вызовом посмотрел на Стэна: мы гордимся. Я горжусь. Отрицай сколько хочешь, но для меня ты герой.

Делла все еще улыбалась, но взгляд у нее стал холодным и жестким, как промерзшая декабрьская земля.

- Может, вина? – совершенно недипломатично вмешался Стэн. – Делла, давай еще немного. Папа, виски? Кстати, как тебе? Приятное послевкусие, правда?

Отец обиженно сник, но виски выпил и одобрительно кивнул: «Да, очень мягкое. Даже сладковатое, кажется».

- А помнишь, пап, как мы в первый раз вместе пили? После выпускного…

- Да! Он тогда домой под утро пришел, довольный до ужаса, и рубашка в пом… идорном соке, наверное, кетчупом заляпал. Маргарет уже уснула, а я дождался. Мы взяли бутылку бурбона, вышли на задний двор и встретили рассвет вместе – со стаканами в руках. Я тогда впервые понял: все, мой сын больше не ребенок. Он вырос.

В глазах у Деллы блеснул нехороший огонек.

- А фото у вас есть? Я хочу это увидеть!

- Да, конечно! – обрадовался отец и сорвался из-за стола.

- Папа! Не надо! - выкрикнул вслед ему Стэн, и беззвучно проартикулировал: – Ах ты мстительная коварная пакость!

- Ну что ты, дорогой, - сложила губы бантиком Делла. - Мы должны больше знать друг о друге.

Следующие полчаса они провели, разглядывая семейный альбом Паттерсонов. Бабушки, дедушки, дяди и тетя, отец и мать, красивая и живая. И Стэн. Счастливый, скалящийся во все тридцать два белых зуба, как молодая акула, и лохматый, как пони.

- Я же говорила: тебе пойдет стрижка подлиннее! – обрадовалась Делла, вытащив фотографию, на которой смеющийся Стэн позировал на фоне хоккейного поля. Снимок был сделан до начала игры. Тогда Стэн еще не знал, что они проиграют. На всех этих фотографиях глупый веселый мальчишка не знал, что проиграет.

- А это кто? – Делла указала на черно-белый снимок. Молодой светловолосый мужчина в форме морской пехоты смотрел в камеру серьезно и строго. Отец взял фотографию, осторожно погладил ее пальцем.

- Это Франклин Паттерсон. Мой отец. Служил во Вьетнаме в чине сержанта, когда вернулся – устроился в Пожарный департамент Нью-Йорка. Отец мечтал, чтобы я тоже пошел в армию, но здоровье… Плоскостопие. Меня не взяли. А брат, Зак, отслужил, сейчас работает менеджером в охранной фирме.

Идея узнать побольше о прошлом Деллы уже не казалась Стэну хорошей. Потому что теперь ковырялись в его жизни, как в лотке «Любая вещь за доллар», – и это было нихуя не приятно.

Как же дед гордился своей службой! Вспоминал об этом времени как о самом правильном в жизни. Мужчина должен быть воином. Бойцом. Солдатом. Настоящий мужчина не будет отсиживаться дома, когда родина просит о помощи. Так делают только бесполезные трусы – своей пассивностью они уничтожают страну, как паразиты – молодое, сильное животное.

Будь храбрым. Сильным. Надежным. Делай что должно, не ной и не жалей себя.

Именно таким был Франклин Паттерсон – несгибаемый мужик со стальными яйцами. Он мог починить автомобиль, построить дом и въебать зарвавшемуся хаму так, что зубы веером разлетались. Любил одну-единственную женщину со школы и был верен ей всю жизнь. Каждое воскресенье ходил в церковь. До самой смерти в восемьдесят семь лет делал солнышко на турнике.

Франклин Паттерсон был героем. И он презирал слабость.

Бабингтон говорила, что ПТСР – это естественная реакция мозга на чрезмерный стресс. Вот только для Франклина не существовало чрезмерных стрессов.

Либо ты справляешься – либо ты слабак. Все просто.

Франклин Паттерсон справлялся.

-