Я, опять я и еще раз я - Нора Робертс

Шинед ласково улыбнулась.

— Умно. И очень мило. Я нахожу его и умным, и милым, хотя в нем чувствуется решительность и властность, даже жесткость. Ты хочешь, чтобы все мы убрались обратно в Клер, Ева? Говори, я не обижусь.

— Нет. Честное слово. Он… — Ева задумалась, не зная, как это выразить. — Он так рад, что вы приехали. Он редко теряется, но, когда речь заходит о вас, он растерян. Это касается всех вас. И особенно вас, Шинед. Мне кажется, он до сих пор горюет по матери и в глубине души винит себя в том, что с ней случилось.

— Горе — вещь естественная и, я думаю, даже необходимая. А вот чувство вины совершенно бесполезно и беспочвенно. Он же был еще младенцем!

— Она умерла ради него. Он так это видит, и так будет всегда. Поэтому ваш приезд… Особенно ваш, Шинед. Для него это очень много значит. Жаль, что я не умею все толком объяснить.

— Я так хотела приехать! Никогда не забуду, как он впервые приехал, как сидел у меня на кухне. Сын Шиобан! Я хотела… Нет, ты видишь, какая я глупая?

— Что случилось? — Ева страшно перепугалась, увидев слезы на глазах Шинед. — В чем дело?

— Я здесь. А в глубине души не перестаю думать, как обрадовалась бы сестра, доведись ей здесь побывать. Как она гордилась бы всем, чего достиг ее сын. Всем, что у него есть, всем, чем он стал. Хотела бы я отдать ей хоть час моей жизни, чтобы она могла стоять тут и говорить с его женой в их чудесном доме. Хотела бы, да не могу.

— Ну… я не знаю… но мне кажется, она была бы рада, что вы здесь. Я думаю, она была бы благодарна, что вы… ну… вы приняли его как родного.

— Ты все правильно сказала. Спасибо тебе. Я рада заменить ему мать, и мне грустно, что моя сестра так мало времени провела со своим сыном. У него наши глаза. Не цвет, я хочу сказать, а разрез. Так утешительно смотреть в его глаза и видеть, что это он унаследовал от нас. От нее. Надеюсь, ему приятно видеть ее во мне. Ну, все, хватит, не буду тебе больше мешать.

— Погодите. Погодите. — Ева задумалась. — Ваш брат, тот, что приехал сюда.

— Нед.

— Он ездил в Дублин искать сестру и ее сына.

— Да, ездил. — Суровая складка залегла возле губ Шинед. — И был избит чуть не до смерти за свои труды. Патрик Рорк. — Она едва не выплюнула это имя. — Полиция не могла нам помочь. Мы знали, что ее больше нет, нашей Шиобан. Мы знали, но у нас не было доказательств. Мы пытались найти его ради нее и чуть не потеряли Неда.

— Давайте предположим, что вы знали, где найти Рорка, когда он был ребенком, знали, как до него добраться, знали, что с ним происходило в детстве. Что бы вы сделали?

Прекрасные глаза Шинед вспыхнули, как угли.

— Если бы я знала, где этот ублюдок держит сына моей сестры, мою кровь и кость, мое сердце, которое он разорвал на части? Что он обращается с ребенком хуже, чем с приблудным псом, учит его своему грязному ремеслу? Вот как бог свят, я перевернула бы небо и землю, чтобы вернуть этого мальчика, увезти его домой. Он же был мой, разве нет? Он часть меня. Был, есть и будет.

— Сучье пекло! Извините, — торопливо добавила Ева, увидев, как изумленно вскинулись брови Шинед, — это я не вам. Сучье пекло! — Она бросилась к настольному телефону. — Лейтенант Даллас. Дайте мне дежурного офицера. Живо!

— Дежурный офицер Отс слушает, лейтенант.

— Определить местонахождение ученицы Дианы Родригес, двенадцать лет. Немедленно. Проверить охрану по всему периметру. Остаюсь на линии до полного отчета. Шевели задницей!

Шинед не сводила с Евы ошеломленного взгляда. В эту минуту она стала удивительно похожа на своего внука Шона.

— Ну, ты и строга!

— Дура, дура, дура! — Ева в сердцах пнула свой стол на глазах у Шинед. — Ее мать. Мать она ждет! А кто, черт побери, ее мать? Уж точно не та, что указана в этой липовой анкете, зуб даю. Дина. Она имела в виду Дину.

— Я уверена, что так оно и есть, — робко подтвердила Шинед.

— Лейтенант, местонахождение Дианы Родригес установить не удается. Я приказал провести полный обыск помещений и территории. Имел место ранее не замеченный обрыв охранной системы на юго-западной стене. Я его проверяю.

— Ты его проверяешь?

Шинед стояла и, как завороженная, следила, пока Ева с хрустом перемалывала по телефону косточки офицера Отса.

20

— Я должна была об этом подумать! Должна была догадаться!

«Надо успокоиться, — сказала себе Ева. — Фини уже едет. Они используют вживленный датчик. Они отследят девочку».

— Ты об этом подумала, — напомнил Рорк.

— Слишком поздно. Надо было раньше думать. Надо было это использовать. А теперь что получается? Первоклассная система охраны в школе, опытные полицейские, и тем не менее она входит, забирает девчонку и выходит.

— Она изучила систему, Ева. Она уже преодолела ее однажды. И еще учти, у нее была очень сильная мотивация.

— Вот именно. А я, тупица, этого не просекла. Все дело в девчонке. Дина хотела положить конец проекту. Ради этого она готова убивать. Вот на этом я и зациклилась. Но девчонка — не просто ее копия. Это ее часть.

— Ее дочь, — согласился Рорк. — Очевидно, знать, что Диана существует, это одно, а столкнуться с ней лицом к лицу — это совсем другое. Ее приоритеты поменялись.

— Ее обучали не так, как Авриль, — сказала Ева. — Взгляни на ее табель. Языки, электроника, компьютеристика, обучение боевым единоборствам, международное право, оружие, взрывчатые вещества. И никакого домоводства.

— Из нее готовили солдата.

— Нет, шпиона. — От злости Ева вцепилась себе в волосы. — Держу пари, что шпиона. Внедрение, продвижение по службе во вражеском лагере, подпольные операции, саботаж. Но она воспользовалась полученными знаниями, чтобы сбежать и остаться не пойманной. Убийства выглядели профессиональными, потому что она и есть профессионал. Они казались личным делом, потому что были личным делом.

— Они ее… закодировали, — сказал Рорк за неимением другого слова, — …чтобы делать именно то, что она сделала.

— В том-то и суть. Адвокат именно этим и воспользуется, если она когда-нибудь предстанет перед судом. Вот смотри: Диану обучали уже по несколько измененной программе. Старались предотвратить повторение, скажем так, нелояльного поведения. Добавили домоводство, усиленный курс по живописи, театру, музыке. Ну и прочее в том же духе. Как знать, может, это и сработало бы. Но тут случилось непостижимое. Она увидела женщину, которую считает своей матерью.

Рорк трудился над клиникой. Он перешел в ручной режим, закатал рукава, стянул волосы на затылке.

— Если у них что-то базируется здесь, они это блистательно замаскировали. Любая зона полностью отвечает своему назначению.