Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но им в этот момент вдруг и до чего же безнравственно сдаётся подумать, что всё то, что их дома ждёт, подождёт, а те домашние обстоятельства непреодолимой силы, не столь непреодолимы на самом деле, когда они так от них далеки, а их здесь столько призывно ждёт и просит о помощи.
– Гражданин, как по вас сразу видно, то хороший, – вот так ловко и хитроумно обратившись к мимо проходящему Тёзке, обратит его внимание в свою сторону обстоятельство непреодолимой силы в виде вряд ли могущей самостоятельно мыслить гражданки симпатичной наружности, которая слишком хороша, чтобы полагаться на свой разум, где на неё так недисциплинированно давят все эти её природные рефлексы. И она со своим благоразумием не отвергает то, что ей природой было столько дано, – что ж поделать, такова моя данность, быть природно-обворожительной и сбивчивой с праведного пути людей забывчивых, – и всем этим пользуется как на то разумеет. В общем, она продолжает. – Не могли бы вы на совсем немного забыть о своих проблемах, и забывшись, обратить чуточку вашего драгоценного внимания в мою сторону, – ой, а глаза-то какие у вас интересные, – а то я без человеческого внимания вся начала блекнуть.
Ну а Тёзка, как и всякий человек, не без своих проблем и мыслей о них в голове, и они редко доставляют ему радости. И он только и ищет возможность или повод от них избавиться, или переложить их решение на чужие плечи («На мои, – глубоко вздохнула Клава»). И естественно, как только ему тут даже не дали, а сделали намёк на такой повод, то он тут же ухватился за него. Тем более ему делает это предложение такая(!). При этом у него из головы вылетели советы бывалых людей, не раз ему объяснявших, что не всегда полезно откликаться на просьбы незнакомцев, тем более, если они из себя вот такую красоту представляют. Ещё больше проблем получишь на свою голову. – В общем не прислушался к советам желающих ему только добра людей, и …– тяжко вздохнула Клава и со словами: «Берите», оттолкнула от себя записку.
Иван Павлович без лишних слов убирает записку в карман пиджака, на мгновение задумывается, и спрашивает Клаву. – А может вам на время переехать?
– Нет, не могу. – Уже более спокойно, и даже отчасти твёрдо, говорит Клава. – А вдруг он всё-таки вернётся. А меня дома нет. – Не совсем твёрдо закончила своё предложение Клава, зная, что сейчас говорит.
– Тоже верно. – Соглашается Иван Павлович, затем что-то там про себя сообразив, обстоятельно пододвигается к столу и с этим же настроем обращается к Клаве. – Насчёт тех, кто решил за вами присматривать, я присмотрю. И вам на их счёт не стоит беспокоиться. Что же насчёт нашего дела, то мне нужно осмотреть ваш дом. – А Клава сразу и не сообразила, для чего всё это нужно, и она слишком поспешна в ответе. – Зачем? – спрашивает Клава.
Ну а Иван Павлович всё понимает, и он нормальным языком даёт пояснение Клаве, для чего всё это ему нужно (а вот некоторые вспыльчивые люди в таких ситуациях начинают вспыльчиво не понимать своего собеседника, утверждая и указывая на то, что они на разных языках с ним тут рассуждают). – Хочу понять вашего Тёзку. А домашняя обстановка как раз даст об этом представление. – Поясняет Иван Павлович, и Клава на этот раз без дополнительных вопросов его понимает. Только вот слишком поспешно реагирует на это его пояснение.
– Тогда пойдём. – Говорит Клава, с готовностью прямо сейчас сорваться с места. И Ивану Павловичу приходится поспешать её останавливать. – Постойте. – Останавливает Клаву на полпути Иван Павлович. – Нам вместе нельзя. – Добавляет он. И Клава, невольно взглянув на тех хмурных типов в уголке кафе, всё поняв, остановилась. – Но тогда, как? – шёпотом спросила Клава, обзорным зрением посматривая на тех типов.
– Надо подумать. – Рассудительно сказал Иван Павлович, нисколько не удивлённый этой случившейся метаморфозе в поведении Клавы. Но Клава сейчас больше него мотивирована думать, и она уже подумала и знает, как Ивану Павловичу пробраться к ней в дом незаметно.
– Я оставила открытым окно в ванной, на втором этаже. – В той же конспиративной манере, с приглушённым в шепот голосом, заговорщицки сказала Клава. После чего Иван Павлович попросил от неё некоторых адресных уточнений, и на этом он решил с ней на сегодня расстаться. И при этом так неожиданно и без всякого предварения, – он встал из-за стола, и со словами: «Я с вами свяжусь», начал покидать её и пределы кафе, – что она и не сразу нашлась, как на этот его уход реагировать. А кричать: «А как вы со свяжитесь, если я вам не дала номер своего телефона?!», она не стала, вдруг наткнувшись на особенное к себе внимание со стороны всё того же хмурого типа за столом в углу.
И Клава ещё больше в себе осела, хоть и так сидела, под этим пространным взглядом хмурого типа, который смотрел не просто на неё, а она была для него некой фигуральной призмой, посредством которой он смотрел на кого-то там, за её спиной. И Клава догадывалась, на кого. И она, придавленная этим его жёстким взглядом, тут же выпустила из видимости спину Ивана Павловича, который в момент растворился в дымке её отстранённости от него, и начала гадать, что там за её спиной делает тот о ком она сейчас подумала.
– Пора бы уже пить кофе. – Решила Клава, так и не сумев вспомнить, кто там, сзади, по её приходу в кафе сидел. А вот поворачиваться она не решается, пока …А это её пока в виде этих хмурых людей вдруг неожиданно покидает свои места за столом, и вперёд на выход из кафе. Да так это всё скоро и быстро произошло, что не заподозрить этих типов не в оплате своего заказа было крайне трудно сделать (всё-таки они люди при зрелости и при дорогих костюмах).
Но всё это проходит мимо Клавы. И она, как только дверь кафе захлопнулась за этими типами, не выжидая того самого времени, которое бы снимало с неё все подозрения о некой связи между выходом этих людей из кафе и её свободой поступков, оборачивается назад и …Для начала начинает фокусировать свой взгляд, который, как ей
