Сын епископа. Милость Келсона - Кэтрин Куртц

В течение долгого мига она не двигалась, и он был уверен, что она откажет. Вопреки благоразумию, он потянулся к ней мыслью и увидел смятение в ее душе: беспомощный гнев, чувство долга, честь и слабый намек на сострадание, давший ему повод надеяться.

Отстранившись, ибо ее чувства были слишком насыщены, чтобы слишком долго такое выносить, да еще, когда он вторгся в ее мир украдкой и непрошеным, он поднял ладонь и пригладил каштановый локон, запутавшийся в складке ее платья, намереваясь продолжать уговоры. И от прикосновения словно ударила молния, так поразившая его, что он едва не распахнул рот.

Точно ужаленный, он отдернул руку и воззрился на ее профиль, отчетливый поверх темнеющего окна, испытывая некоторое головокружение. Он не посмел бы позволить этим теперешним мыслям воцариться в своем разуме, но не мог остановить их. Он знал, что если она будет упорствовать, возможность принуждения не полностью исключается, что бы он ни утверждал до того.

Однако Сидана сама спасла Келсона от сомнений. Несколько секунд спустя, так и не взглянув на него, она уронила правую ладонь и раскрыла ее.

— Я выйду за вас, — прошептала она, и наконец слеза скатилась по ее щеке.

Почтительно, не смея говорить из боязни, что она вдруг передумает, Келсон взял ее руку и поцеловал, тут же отбросив волну, которая поднялась в нем при этом прикосновении. И все-таки она что-то почувствовала. И когда он повернул ее ладонь, готовясь снова приложить к губам, он ощутил ее дрожь. Он поднялся со вновь обретенным спокойствием, держа ее ладонь в своей, и неловко повернулся к Дункану:

— Вы свидетельствуете о том, что дама согласилась, отче?

Кивнув, Дункан переместил Алюэла в сидячее положение и встал, положив руки на их соединенные ладони. Ллюэл пошевелился и открыл глаза, но у него, похоже, не хватало духу на что-то большее.

— У вас намечен срок, государь?

— Через двенадцать дней на Благовещенье.

— Подходящий день для коронования королевы, — мягко заметил Дункан и одарил дрожащую принцессу сочувственной улыбкой. — Сидана Меарская, согласна ли ты и даешь ли обещание добровольно и по своему желанию заключить почетный брак с Келсоном Гвиннедским двенадцать дней спустя, по обряду нашей Святой Матери Церкви?

Ее глаза наполнились слезами, но она проглотила слезы и быстро уронила подбородок.

— Согласна и даю обещание, и да поможет мне Бог.

— Келсон Гвиннедский, даешь ли ты обещание и согласен ли добровольно и по своему желанию заключить почетный брак с Сиданой Меарской двенадцать лет спустя, по обряду нашей Святой Матери Церкви?

— Согласен и даю обещание, и да поможет мне Бог, — твердо произнес король.

— Тогда я свидетельствую и подтверждаю, что торжественно совершена помолвка между Сиданой Меарской и Келсоном Гвиннедским, дабы они соединились священными брачными узами двенадцать лет спустя, по обряду нашей Святой Матери Церкви. Оглашение состоится завтра. И эта договоренность столь же нерушима, сколь и брачные обеты, и не будет расторгнута. — Он осенил крестом их соединенные руки. — Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь.

Она немедленно вырвала руку, отвернулась и, зарыдав, упала на подушку у окна. Келсон попытался было утешить ее, но Дункан покачал головой и позвал вместо этого Мерауд и Риченду, коротко сообщив им, что произошло, прежде чем вывел за дверь Ллюэла и Келсона. Ошеломленного Ллюэла он передал с рук на руки стражу, чтобы тот проводил его обратно.

А Келсона опять повел в королевские покои, где ждали Морган, Дугал и Нигель. Там они оба рассказали, как и что решилось, и король распорядился продолжать приготовления.

Глава девятнадцатая

Веселое сердце благородно, как врачевство, а унылый дух сушит кости[20]

В течение последовавших полутора недель Келсон избегал любых встреч со своей нареченной, надеясь, что время, полное размышлений, поможет ей приучиться не лить слез в связи с предстоящим исполнением их обоюдного долга. Постоянное присутствие при ней Риченды оказалось благословенным, ибо вскоре Сидана стала предпочитать ее общество обществу любой другой дамы при дворе, несмотря на суровую истину, что Риченда была женой Дерини. Келсон не спрашивал, воспользовалась ли Риченда какими-то особыми способами, чтобы установить дружеские отношения с принцессой; для его совести было достаточно знания, что его собственное сватовство свершилось без применения деринийских дарований.

Однако Риченде это удалось; и бурные приступы с рыданиями постепенно уступили каменному терпению, безучастной покорности, и порой даже робкому волнению, когда, скажем, кроились и примерялись наряды, а Риченда начала участливо наставлять свою молоденькую подопечную касательно некоторых привилегий, равно как и обязанностей ее новой жизни. Единственный крупный срыв приключился посреди недели, когда после встречи наедине с братом она устроила припадок с криками и воплями. Услышав об этом, Келсон запретил им впредь видеться до самого дня свадьбы и попросил Риченду все это время находиться при девушке день и ночь. Морган тосковал в пустой постели, но дела с Сиданой отныне пошли настолько лучше, что он счел жертву оправданной. Однажды, проходя мимо покоев Сиданы, он даже услышал, как девушка поет вместе с Ричендой. Келсон, когда ему об этом рассказали, сиял весь вечер.

Церковные и военные приготовления также шли полным ходом все остающиеся до свадьбы дни. Наутро после Рождества архиепископы предприняли новый шаг для того, чтобы поставить Лориса на колени, распространив отлучение мятежных епископов и Меарской семьи на всю Меару, то есть, провозгласив общий интердикт. Келсон сомневался в оправданности этой меры, было мало похоже, что Лорис хотя бы ухом поведет, но позволил разослать это решение вместе со своим объявлением войны, которая начнется весной. Желая соблюсти приличия, он также послал в Ратаркин извещение о своем намерении жениться на Сидане: в письме воспроизводилось оглашение, сделанное в Ремуте в то утро и засвидетельствованное почти дюжиной епископов и государственных мужей.

Не приходилось опасаться, что меарцы сорвут свадьбу, ибо ни один посланец не смог бы домчаться в Ратаркин и вернуться в столицу до начала обряда; а все дальнейшее должно было решиться весной.

— Ее родители, вероятно, предпочли бы увидеть ее мертвой, — мрачно заметил Келсон, потягивая терпкое фианнское вино с ближайшими из друзей вечером накануне венчания. — Возможно, она тоже. Подозреваю, что Ллюэл — наверняка. Да, пожалуй, и меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});