Боль - Ольга Богуславская

Учителя могли найти его отсутствию самое простое объяснение: сегодня самостоятельная работа по алгебре, а он на прошлой неделе схватил двойку. Но Светлану такое объяснение не успокоило. Она пошла домой, и получасом позже они с мужем опять появились в школе, чтобы взять адрес мальчика, который тоже отсутствовал. С этим мальчиком в последнее время Антона видели вместе.

Пришли к нему домой. Дверь открыла мать. Андрей (имя изменено) оказался дома. Родители Антона обратили внимание на то, что у него были влажные волосы — а на улице лил дождь, — и одет он был так, как будто только что пришел и ещё не успел переодеться в домашнее.

Андрей был в явном замешательстве. Он сразу стал говорить, что никого не видел и был в школе, хотя Фомичевы ещё не успели задать ему ни одного вопроса, а в лицо он их не знал.

Когда Светлана сказал ему, что знает о том, что в школе его не было, мать Андрея просто закрыла дверь. А так как разговор происходил на пороге, им ничего не оставалось, как уйти. К двум часам они пришли в милицию. Но там им ответили, что заявление принимается только на третьи сутки.

Накажут ли когда-нибудь хоть одного дежурного, который произнес эти роковые слова: "Приходите через три дня"? Сколько десятков, сколько сотен раз писали о том, что поиски исчезнувшего ребенка должны начинаться тотчас после заявления о его исчезновении!

Но в Лобне, видно, свои законы. И Фомичевы ушли.

Три дня они искали сына сами. Ездили на велосипеде и на машине, обошли все подвалы и чердаки, расспросили всех одноклассников и ребят с курсов Антон учился на курсах английского и французского языков в Центре подготовки авиационного персонала при Шереметьевском аэропорте. Тщетно.

На третий день они пришли в отдел по делам несовершеннолетних. И инспектор отдела Надежда Валентиновна Давыденко сказала: надо было начинать поиски сразу…

Между тем выяснилось, что соседи с 14-го этажа, семнадцатилетние близнецы-браться Мирзоевы, утром того дня, когда исчез Антон, ехали с ним в лифте. Кроме них, там был ещё подросток лет семнадцати. И из дома он шел вместе с подростком.

А потом девочка с курсов французского языка рассказала, что видела Антона по дороге в школу приблизительно без четверти восемь с высоким, коротко подстриженным парнем. И вроде бы они с этим парнем разговаривали. Антон с девочкой поздоровался и пошел дальше.

У лобненской милиции не нашлось машин, чтобы объехать крошечную Лобню. В основном искали сами Фомичевы и их друзья. В субботу, 17 апреля, инспектор Надежда Валентиновна еле отпросилась у начальства — в городе проходил какой-то спортивный забег, — чтобы принять участие в поисках Антона. К тому времени родители обклеили весь город объявлениями о том, что пропал сын. На объявлениях, отпечатанных на ксероксе, была фотография Антона и домашний телефон родителей.

В воскресенье, на четвертые сутки после исчезновения Антона, в квартире Фомичевых раздался звонок. Светлана взяла трубку и услышала мальчишеский голос: "Мы его нашли". И гудки. Трубку повесили.

Они полетели в милицию. Там сказали: ничего не знаем.

Вернулись домой. А к вечеру им сообщили, что тело Антона найдено. И они поехали туда, на заброшенные склады возле железнодорожного переезда. Местные ребята играли возле переезда и решили влезть на склад, у которого полуобвалилась крыша. Вот там-то, в дальнем углу длинного складского ангара, в рассыпавшейся трансформаторной будке, и лежал Антон Фомичев со связанными за спиной руками и проломленной головой. Там же был и его портфель. Исчезли простенькая куртка, купленная на вьетнамском рынке, часы и 500-рублевая ассигнация.

Антон был в одной кроссовке — вторая лежала рядом. Родителей поразило то, что светло-голубые джинсы, в которых был мальчик, носки и кроссовки все было очень чистое. А ведь в тот день, когда он исчез, в 8 часов утра зарядил ливень. Как же он попал на этот заброшенный склад, не запачкав обуви и одежды? Если бы он лез через стену — высокую стену в два человеческих роста, — он бы неминуемо запачкался красным кирпичом, который крошится от легкого прикосновения. Единственным логичным объяснением остается одно: его привезли на машине, причем машина въехала прямо на склад. Кстати, пол на складе был чисто выметен. Только стены и потолок забрызганы кровью. А ещё у Антона были сломаны ребра…

Антона ещё не успели похоронить, а прокурор Лобни уже определил, что это "висяк". Между тем на опознании отец Антона услышал, как сотрудники милиции говорили между собой о том, что это убийство похоже на убийство 14-летнего Дениса Аистова.

Мы со Светланой поднимаемся на последний этаж обшарпанного пятиэтажного дома и долго ждем, пока откроют дверь. Наконец открывают, и по темному коридору проходим в комнату. В полной тишине усаживаемся за стол. Отцу Дениса, Николаю Матвеевичу, 64 года. Денис был поздним и долгожданным ребенком, на коленях выпрошенным у судьбы.

На последних фотографиях отец с сыном выглядят молодцевато. Николай Матвеевич — в костюме и при галстуке, хоть сейчас под венец. Но тут, за круглым столом, на котором лежат тетрадки и учебники по литературе — мама Дениса преподает в школе литературу, — передо мной сидит глубокий старик. Я стараюсь не смотреть на него, потому что мне надо записать то, что он скажет, а рука останавливается. Иногда меня спрашивают, почему я редко включаю диктофон. Отвечаю: потому что я боюсь, что будет слышно, как текут эти беззвучные слезы.

Денис ушел в школу утром 17 ноября 1998 года. Домой он не вернулся. Когда его родители пришли вечером с работы, дверь в квартиру была открыта, исчезли телевизор, магнитофон, ещё какая-то техника — и сын.

Полтора месяца отец Дениса, как и родители Антона Фомичева, искал его по всему городу, пока наконец поиски не привели его к местным наркоманам. Говорят, ни для кого не секрет, где торгуют в Лобне наркотиками, где их колют, курят, пьют и нюхают. Говорят также, что чуть ли не в каждом доме, то ли на чердаке, то ли в подвале, наркоманы вьют свои гнезда, зная, что их не разорят. Так вот, к наркоманам и пошел отец Дениса и сказал, что заплатит за любую информацию о своем сыне.

Днем 31 декабря в дверь позвонили. Николай Матвеевич открыл дверь. На пороге стоял парень. Он спросил: здесь обещали вознаграждение? Ему ответили: здесь. И тогда страшный гость сказал, что может показать, где находится Денис. Николай Матвеевич, уже понимая, что услышит в ответ, спросил: жив Денис или нет? Эти страшные слезы отца, который не помня себя одевался, чтобы идти туда, где его ждет мертвый сын…

Гость попросил за новогодний "сюрприз" 500 долларов. Таких денег у Николая Матвеевича не было. На нет и суда нет. Молодого человека устроила и тысяча рублей. И вот они вышли и пошли. Вдоль железной дороги, по снежной насыпи, пока наконец не свернули в лес, на опушку, заваленную прошлогодним буреломом. Стой, сказал наконец провожатый. Вон шапка его, видишь, под снегом?..

Николай Матвеевич встал на колени, разгреб снег и увидел своего сына. Он был задушен проволокой.

Откуда же таинственный незнакомец узнал, где находится тело убитого подростка? Очень просто, в местной пивной. Подслушал разговор каких-то пьянчуг. Однако в милиции от пивной версии пришлось отказаться, и он назвал фамилию убийцы. Фамилия — Кабанов. Кабанова взяли под стражу, а Белодонова, который показал, где находится труп, отпустили. Говорят, времени под стражей он провел совсем немного. Да и то сказать: ну что такого плохого он сделал? Наоборот, спасибо ему, да и денег за посильную помощь следствию взял немного. Мог бы, кстати, взять больше. Ведь Денис Аистов обидел Кабанова.

Говорят, что в тот самый день, 17 ноября, Кабанов с приятелями пристроился на лестнице в подъезде, где живут Аистовы, и собирался принять очередную дозу героина, как вдруг на лестнице появился Денис. На большой перемене он на несколько минут забежал из школы домой и торопился. Поэтому впопыхах он толкнул Кабанова, и зелье оказалось на полу. Наркоманы потребовали, чтобы он вынес из квартиры телевизор и видеомагнитофон как компенсацию за нанесенный им ущерб. Но этого им показалось недостаточно. За свою неосторожность Денис заплатил жизнью.

И не зря, видно, сотрудник милиции обмолвился, что убийство Дениса Аистова похоже на убийство Антона Фомичева. Говорят, по странному совпадению, родители Кабанова работают сторожами на складах — тех самых, где нашли тело Антона Фомичева.

Между тем дело об убийстве Антона все больше действовало на нервы следователям Лобненской прокуратуры. Русским же языком сказал следователь А. Шварев: дело — "висяк". Поэтому тратить время на всякие пустяки вроде допросов учителей и возможных свидетелей не стали. Даже характеристику на Антона из школы затребовать не сподобились. Мать Антона об этом не знала, но догадывалась, поэтому решила сама наведаться в школу, узнать, была ли милиция, приходил ли кто из прокуратуры.