Изумрудное пламя - Джулия Грайс

Рука его все еще болела, тело стало словно ломтик мяса, провяленный на солнце.

Когда-то в нем говорила жажда мести. Теперь это чувство прошло. Одинокий Волк больше не думал ни о Зеленоглазой Женщине, ни о чем другом. Он перестал видеть вещие сны. Мозг его иссушило солнце.

Он шел, и все. Шаг за шагом, шаг за шагом.

Солнце поднялось часа два назад. Одинокий Волк помедлил, вдыхая сухой ветер тонко очерченными чувственными ноздрями. Кажется, пахнет водой.

Еще несколько шагов. Да, это вода. Он был недалеко от реки. Он рисовал ее в своем воображении, и это придавало ему силы. Он будет идти, пока не достигнет реки. Что произойдет потом, уже не имело значения.

Прошел еще час, полный напряженного ожидания. Поиски не давали результатов. К огромной радости Эмеральды, Гертруде разрешили подоить корову и накормить малыша. Кальф сосал с удовольствием, но руки Гертруды, державшие его, дрожали.

Билл не возражал, когда Эмеральда начала обыскивать его собственную повозку, он только подозрительно взглянул на Зика.

Солнце пекло нещадно. Зик все время держался поближе к Эмеральде, ни на минуту не упуская ее из виду.

Дважды он сгонял женщин в круг между повозками и тщательно обыскивал каждую в поисках оружия, гораздо дольше, чем необходимо, задерживаясь на груди, бедрах, ягодицах. Даже Сюзанна была подвергнута досмотру. Зик объявил им, что если он обнаружит у кого-нибудь пистолет или нож, то пристрелит на месте.

Женщины переглянулись, и вновь Труди встретилась глазами с Эмеральдой.

Поиски продолжались. Вскоре все пространство между повозками покрылось выброшенными из повозок вещами.

– Эмеральда, – шепнула Труди. – Я спрашиваю себя, здесь ли вообще оно?

– Оно должно быть здесь.

– Но где? Где? Может быть, его закопали где-то по дороге?

– Мы должны продолжать искать.

Зик явно терял терпение. С каждым разом, как Эмери проходила мимо него, его глаза останавливались на ней со все большим вожделением.

Как бы в подтверждение ее опасений Зик стал все громче высказывать сомнение в эффективности ее плана.

– Ну что, красотка? Ты вроде бы говорила, что вы, женщины, знаете каждый дюйм повозок и все возможные тайники? Что-то мне так не кажется.

– Мы знаем. Видите, мы работаем. Нам требуется время.

– Да? Что-то вы больно долго копаетесь.

– Прошу вас, потерпите, – взмолилась Эмери. – Мы найдем его, я вам обещаю!

Эмеральда растерянно смотрела на повозки. Насколько она понимала, каждый дюйм их был уже осмотрен.

Труди выбралась из повозки Бена. Откинув за спину соломенную шляпу, она устало смахнула пот.

– Я ничего не нашла, – сказала она тихо. – Я не знаю, по сколько раз обшарила каждую повозку. Боюсь, у нас ничего не выйдет.

– И я ничего не нашла, – печально сказала Эмеральда.

Может, Труди права, и слитка в лагере нет. Тот, кто украл его, мог спрятать его где-нибудь на дороге и оставить метку, чтобы потом вернуться. Если так, то они никогда не найдут того, что ищут.

Труди вытерла руки о платье, и Эмеральда снова обратила внимание на колесную мазь на юбке девушки. И вдруг ее осенило.

– Бочки с дегтем! – воскликнула Эмери. – Мы ведь там не искали. По крайней мере я. А ты?

– В бочках с дегтем? Но я… Кто бы мог придумать…

Посмотрев друг на друга, они, не сговариваясь, побежали к заднику повозки Бена. Схватив пустое ведро, Эмери принялась выливать деготь.

К ее разочарованию, в бочке не оказалось ничего, кроме противной тягучей жидкости.

– Бежим к другим повозкам! – сказала Труди…Они нашли золотой слиток в бочке Уайта Тетчера. Когда Эмери перелила смазку в ведро, из бочки плюхнулся сверток, завернутый в тряпку, покрытый толстым слоем грязи.

Эмеральда смотрела на черный, мерзкий, скользкий прямоугольник, за который был убит тот мужчина в банке, из-за которого всех их держали под прицелом столько часов подряд… Как это все ужасно. И что сейчас будет с Уайтом, да и с ними со всеми?

Прошло два часа. Нестерпимо жаркое солнце висело над вершинами деревьев. Эмеральда была привязана к дереву рядом с Мэйсом. Ей казалось, что они провели у реки целую жизнь, а не несколько коротких часов.

Так многое успело произойти за это время. Вначале был ужасный момент, когда Зик и Билл двинулись на Уайта Тетчера. Маленький кривоногий человечек скулил от страха и обливался потом.

– Я… Я не хотел ничего плохого, – лепетал он. – Я хотел признаться, честное слово, хотел признаться…

Его спросили, почему он это сделал.

– Я… Я не знаю.

Уайт вел себя, словно ребенок, стащивший леденец и пойманный за руку. Все его бахвальство куда-то испарилось, остался только жалкий, трясущийся от; страха маленький человечек.

– Я просто нашел его и спрятал.

– Говоришь, просто нашел? – Зик ревел от злости, брызгая вонючей слюной. – Рылся в нашей повозке? А как ты вообще узнал, что мы везем золото?

– Я знал, что у вас есть что-то ценное. Вы ведь так стерегли свою повозку, как будто там по меньшей мере груда драгоценностей. И я стал думать. Я слышал об ограблении в Чикаго и читал об этом в газетах. Читал, что было украдено золото, что воры сбежали и их ищут. Вот я и подумал, может, стоит попробовать? А после того, как я избавился от собаки…

– От нашей собаки? Ты избавился от Блэкки? – Глаза Билла стали как льдинки.

– Я… Бедняга собрался пить ядовитую воду из щелочного источника. Я видел это, но не остановил пса, вот и все. Я не могу никого убить, даже собаку. Я не такой. Но… но мне были нужны деньги. – Уайт просительно взглянул Биллу в глаза. – Человек должен что-то есть, не так ли? Я думал, вы не заметите пропажи одного слитка. Вы же взяли девять, я прочел об этом в газете. Я хотел открыть игральный дом где-нибудь в Калифорнии, может, в Сан-Франциско, где бы уважаемые люди могли сыграть в фараона, черного Джэка, в лото. Но у меня не было капитала…

Билл дал Уайту сапогом в зубы. Уайт, связанный по рукам и ногам, только задергался в конвульсиях. Кровь темной струйкой стекала из угла рта. Он выплюнул осколки зубов.

– Прошу вас, не надо! – закричала Эмеральда. – Он беспомощен! Вы не можете издеваться над ним, как…

– Заткнись, – сказал Билл.

– Если бы я был свободен, – начал Мэйс. Лицо его исказил гнев.

– Но ты не свободен, не так ли? – Зик приставил к Мэйсу ружье. – Вы все словно цыплята, приготовленные к поджариванию, и ты в том числе, великий проводник и человек гор, Мэйс Бриджмен. Даже если бы мы вас не связали, вы все равно не стали бы сопротивляться. Потому что все вы трусы. Интересно, как вы будете чувствовать себя завтра, когда солнышко встанет и поднимется над вашими головками, и вам будет нечего попить и покушать?