Черный археолог из будущего. Дикое Поле - Анатолий Спесивцев

Однако проклятые шииты засевшие за крепкими стенами Багдада сдаваться не спешили, жить же на берегах Черного моря правоверным становилось всё трудней и опасней. Волновались не только райя (русскому уху привычней слова плебс или быдло), но и аскери, как люди пера, так и воины. Поползли слухи, что во всех бедах последнего времени виновата валиде-ханум, обладавшая слишком большой для женщины властью, и султан, на радость правоверных, вот-вот запрёт её под замок. Чиновники, пользовавшиеся милостью властной Кёслем-султан, уже начали чувствовать себя неуютно, ожидая то ли шёлкового шнурка от султана, то ли визита озверевшей райи.

Давно ходили среди горожан, не только православных, но и мусульман, слухи о грядущем вскорости захвате Стамбула казаками. Теперь они превратились в нечто не просто возможное, а неизбежное как восход или закат солнца. Азартные люди стали делать ставки на то, какое количество людей при этом погибнет и будет уведено в неволю. Судя по цифрам в пари фигурировавшим, стамбульцы сильно преувеличивали возможности казацкого флота и пристрастие казаков к убийствам. Менее ста тысяч жертв грядущей катастрофы никто не называл. Забавно, что от венецианцев, неоднократно прорывавшихся сквозь Дарданеллы к Стамбулу, никто подобных подвигов не ожидал. Их, как и прочих франков, не боялись совершенно.

Большое беспокойство в жизнь горожан вносили моряки. Шум от постоянных выяснения отношений, пьяные вопли, даже неуместные в мирном городе выстрелы, тревожили слух жителей Стамбула постоянно. Греческие забегаловки в Пера работали круглосуточно. Вопреки строжайшему запрету Корана, моряки были склонны напиваться или обкуриваться до состояния потери разума и устраивать безобразные драки. Как между собой, так и с оберегавшими покой горожан стражниками и янычарами. Пропив все свои деньги, некоторые из них пытались добыть средства для продолжения гульбы грабя горожан. Особенно выделялись в этом прибывшие на помощь султанскому флоту пираты из Туниса и Алжира. Привыкшие чувствовать себя хозяевами в своих городах, они и в столице мира отличались наглостью. Стамбульцы начали роптать, что ещё месяц такой жизни и казакам в их городе делать будет нечего. Всех состоятельных людей ограбят либо моряки, либо янычары, собиравшие дополнительный налог на организацию похода против неверных.

Случилось в городе и ещё несколько важных, но совершенно не замеченных горожанами, событий.

— …Счастья и процветания вашему дому и да не оскудеет рука повелителя, вознаграждая вас за такую тяжёлую, требующую неусыпных трудов, службу.

Толстенький коротышка в пёстрой одежде из шёлка и парчи привычно выслушал славословия в свой адрес от склонившегося перед ним просителя, не бедно, но неброско одетого грека. Явно выжиги и плута. Ибрагим-паша, получивший высокий чин заместителя аги янычар за умение очень смешно подражать танцу живота, совсем не горевал, что не попал с повелителем на войну. Ему и в Стамбуле было хорошо и комфортно. Ибрагим посчитал ниже своего достоинства отвечать на приветствие какого-то торгаша. Гневаться у него тоже причин не было. После обильного и вкусного завтрака он привычно ждал от просителя бакшиша. Зачем эти просители нужны, если не несут бакшиш? Причём, учитывая важность занимаемого пашой поста в иерархии чиновников Османской империи, подношение должно было быть большим. Пачкать руки (короткопалые, толстые, жирные и потные) такого важного человека медью было бы неслыханной наглостью. Можно сказать, преступлением.

— Я взялся поставить кораблям из Магриба, пришедшим по приказу Великого султана, да пребудет всегда с ними благословение Господа, порох для похода на богомерзких разбойников-казаков, происками нечистого беспокоящих наши берега и осмеливающихся выходить на своих судёнышках в наше море. Однако храбрые воины с них загуляли на берегу и там некому расплачиваться за товар. Не разрешит ли неустрашимый ятаган повелителя правоверных поставить арбы с порохом возле казарм необоримых янычар? В городе оставлять такой товар опасно, мало ли что может случиться?

Свою просьбу грек сопроводил подношением Ибрагиму-паше увесистого мешочка. Тот мешочек развязал и тщательно рассмотрел его содержимое, попробовав на зуб несколько из содержавшихся в нём серебряных акче. Монеты были настоящие, не обрезанные, но, к сожалению, совсем новые. Ибрагим знал, что в последние годы содержание серебра в монетах неизменно уменьшалось. Просьба, с его точки зрения, была пустяшная, легко выполнимая и не требующая от него самого никаких затрат и усилий. Всегда бы так легко деньги доставались.

— Хорошо, можешь поставить свои арбы. Сколько их?

— Семнадцать, сиятельнейшее копьё халифа.

— Тогда давай ещё сотню акче, места много займут. Да ещё эти быки будут гадить возле казарм.

— Не извольте беспокоиться, могущественный. Быков мои слуги уведут, чтоб не мешали. И возле арб я оставлю по одному возчику.

— Всё равно, давай ещё сотню акче!

Грек, видимо ожидавший подобного требования, молча, с поклоном подал паше ещё один мешочек. Ибрагим проверил и его, поленившись, впрочем, пересчитывать.

— Здесь точно сотня?

— Конечно, о славный батыр. Разве могу я осмелиться обманывать такого значительного человека?

— От вас, неверных, всего можно ожидать. Ладно, можешь ставить свои арбы. Дело, в общем, угодное Аллаху.

И арбы были расставлены возле самых стен казарм, впритык к ним, а волов, доставивших тяжёлый груз, увели прочь. Возле опасного и дорогого груза остались дежурить возчики, все как один, крепкие, плечистые, бритые. Составлявшие немалую часть янычар новички из этнических турок — система дешиврие уже не справлялась с поставкой новобранцев, а служба в янычарах стала очень привлекательной — с презрением поглядев на этих райя, занялись своими делами. Не столько тренировками, сколько болтовнёй и сравнением бород. Растительность на лице была гордостью для молодых янычар, они её специально отращивали и любили похвастать друг перед другом прибавлением в длине бороды. Оставленные возле арб райя вели себя правильно, то есть, тихо сидели возле порученного им под присмотр груза и не высовывались.

Давно уже не привозили в Стамбул рабов из польских земель или Русии. Да и обычно обильные поставки с Кавказа заметно сократились, что вызвало резкое вздорожание цен на рабов и нехватку красавиц для обновления гаремов. Постоянно сдыхавших галерников пришлось заменять преступниками, большая часть из которых была мусульманами. И вот, наконец, в Стамбул пришли несколько судов (из немного переделанных и перекрашенных казацких трофеев) набитых под завязку рабами. Правда, красавиц для утехи добрых мусульман там не было, в трюмах сидели сплошь здоровые и молодые мужики, пленники с польских земель, по словам купцов, выловленные татарами во время смуты в Речи Посполитой. Два «купца» свой товар сгрузили, остальные решили придержать, чтоб не сбить высокие цены. Положенный налог работорговцы, с причитаниями и жалобами на безденежье, заплатили таможенникам на месте, прямо на кораблях. И куда им было деться? «Позолотили», вернее, «посеребрили» руки чиновников, чтобы не платить слишком много. И без того морды жирные, перебьются.

Когда планировалась вчерне атака на Стамбул, большинство характерников и посвящённых в эту тайну атаманов единогласно соглашались, что Аркадий предлагает нечто невозможное. Налететь, пограбить и пожечь и быстренько убежать — да, возможно. А захватывать целые кварталы, да ещё такие, как он предлагал — «глупые мечтания», как заявил тогда его ближайший друг. Двенадцати-пятнадцатитысячный корпус янычар в Еникапе, невдалеке от Сераля, гарантированно свяжет высадившихся врагов, не даст им захватить дворец султана. Задерживаться же надолго в городе нельзя, фанатичные мусульмане, коих в городе и его окрестностях много, стопчут казаков без всякого оружия, задавят толпой.

— Да, такая опасность есть, — согласился тогда попаданец. — Но её можно предотвратить. Если перед атакой на дворец будут подожжены дома в нескольких кварталах Стамбула, то количество добровольных помощников у янычар уменьшится на порядок, то есть в десять раз. Если же взорвать янычарские казармы, то и воевать с нами там будет некому. Больших резервов около города сейчас нет, все войска стянуты в Междуречье на войну с Персией. Огромна турецкая армия, но помочь своей столице вовремя она не сможет. Не успеет.

Аркадий же и предложил способ ликвидации янычарской угрозы. Взорвать сами казармы, к сожалению, оказалось затруднительно, уж очень капитально они были выстроены. Тогда попаданец предложил уничтожить не казармы, а их содержимое, янычар. Правда, для этого нужны были отчаянно смелые, говорящие по-турецки люди, готовые пойти почти на верную смерть.

— Храбрецов у нас хватает, да и по-турецки многие говорят, но как они смогут уничтожить тысячи умелых, храбрых воинов?