Новый Мир ( № 1 2006) - Новый Мир Новый Мир

Cм. также: “Александр Павлович прожил счастливую и красивую жизнь. Он мог бы сделать еще очень много, но и для того, что им было сделано, недостаточно обычных слов. Его жизнь и личность больше, чем весомый вклад в науку или литературу. Русский интеллигент, ученый с мировым именем, больше всего любивший работать на земле, он был неотделим от России, ее истории, ее судьбы — и без Александра Павловича Чудакова труднее будет жить не только тем, кто его знал и любил”, — пишет Андрей Немзер (“Памяти Александра Чудакова” — “Время новостей”, 2005, № 184, 5 октября <http://www.vremya.ru> ).

Михаил Бударагин. Невидимая интеллигенция. — “Русский Журнал”, 2005, 26 сентября <http://www.russ.ru>.

“На деле оказалось так, что интеллигенция настоящая (попробуем наконец дать внятное определение: люди, занимающиеся умственным трудом, умеющие и не чуждающиеся при этом труда физического и не причисляющие себя ни к одному из существующих „идейных лагерей” ) лишена голоса. Она лишена голоса именно потому, что „умственный труд” мало чем отличается от труда физического по затратам сил. На „публичное выражение своей позиции” просто не остается времени. Сотни тысяч учителей, врачей, ученых — это и есть настоящая, живая, русская интеллигенция, которая далека от споров вокруг „будущего России” и „проблемы 2008”. Просто некогда. Просто работа, дети, семья. Просто история существует до тех пор, пока сотни тысяч забитых и униженных людей, о которых вспоминают только их близкие, наполняют пространство и время действительным содержанием, а не километрами пустопорожних слов”.

Хаким Булибеков. “Выше Поэта никого нет!” Беседовала Лиля Калаус. — “Книголюб”. Казахстанское книжное обозрение. Главный редактор Лиля Калаус. Алматы, 2005, № 7-8 <http://www.knigolyub.kz>.

“Когда меня спрашивают о моей национальности, то я говорю, что я — евразиец. Я успокоил себя тем, что русский язык когда-то был на семьдесят процентов тюркским. И я разговариваю и пишу на современном латинизированном и англизированном тюркском языке, которым и является, по сути, русский язык на сегодня”.

Дмитрий Быков. Газонокосилка и еврейский вопрос. Беседовал Ян Шенкман. — “НГ Ex libris”, 2005, № 37, 6 октября.

“А по-человечески Пастернак мне симпатичен тем, что пошел поперек сразу двух российских традиций. Первая традиция: поэт обязан быть поперек власти и лояльность для него — самый страшный путь. Соблазн лояльности — действительно очень страшный соблазн. Но прежде, чем отвергать этот путь, надо его пройти до конца. „Пусть потом не говорят, что мне не предлагали”. Отказ от любого сотрудничества с государством только за то, что оно государство, мне неприятен. А вторая традиция гласит, что русский поэт не имеет права быть счастливым. Пастернак, пишет Лидия Гинзбург, потому и вызывает раздражение, что счастлив в дисгармонии, счастлив в несчастье. <…> Уже есть договоренность с „ЖЗЛ” о том, чтобы продолжить наше сотрудничество. И даже более или менее ясно, кто будет моим следующим героем. Видимо, Окуджава. Есть и другие варианты: Твардовский, Слуцкий… Но Окуджава мне интереснее, как фигура для эпохи во всех отношениях ключевая”.

См также: “<…> книга осталась единственным видом печатной продукции, где внешняя и внутренняя цензура пока еще что-то позволяют. <…> В телевизионной и бумажной журналистике этого уже нет, а в Интернете и в книгах пока можно”, — говорит Дмитрий Быков в беседе с Марией Кингисепп (“Мне жалко всех и вся” — “Время читать”, Санкт-Петербург, 2005, № 2, сентябрь); см. эту беседу также на сайте “БлогСлов”: <http://www.blogslov.ru/cat.php/interview>.

См. также: Андрей Немзер, “Мука и счастье” — “Время новостей”, 2005, № 193, 18 октября; “Будем надеяться” — “Время новостей”, 2005, № 195, 20 октября <http://www.vremya.ru>.

См. также: Владимир Березин, “Быкостернак и Горькасинский” — “Книжное обозрение”, 2005, № 41 <http://www.knigoboz.ru>.

См. также: Константин Поливанов, “В формате „ЖЗЛ”” — “Русский Журнал”, 2005, 25 октября <http://www.russ.ru>.

См. также рецензию Ольги Рогинской на роман Дмитрия Быкова “Эвакуатор”: “Критическая масса”, 2005, № 2 <http://magazines.russ.ru/km>.

Дмитрий Быков. Рвота. Александр Проханов разочаровался в партиях, но не в читателях. — “Огонек”, 2005, № 42 <http://www.ogoniok.com>.

“Его [Проханова] эволюция даже показательнее лимоновской, потому что Лимонов большой писатель и личность его мешает рассмотреть политические процессы. А Проханов — мастер лубка, вместо кисти у него помело, он Лидия Чарская нашей патриотической литературы, но Чарская, обчитавшаяся Стивена Кинга... Сквозь него все видно”.

См. также: “<…> находит на тебя иногда такое восхищение перед всем живым, такое преклонение перед силой жизни, что не только бабочку — вошку на себе убить не можешь! Поймаешь… и бережно пересадишь на другого”, — говорит Александр Проханов в беседе с Дмитрием Быковым (“За меня пишут два безумных негра” — “Собеседник”, 2005, № 41, 25 октября <http://www.sobesednik.ru> ).

В России мода по-прежнему держится только на личности автора. Беседу вел Михаил Грунин. — “ GlobalRus.ru ”. Ежедневный информационно-аналитический журнал. 2005, 21 октября <http://www.globalrus.ru>.

Говорит Андрей Аболенкин, консультант Недели моды в Москве: “Мода работает на то, чтобы сломать „нормальный потребительский запрос””.

Вне игры на понижение. Беседу вела Елена Дьякова. — “Новая газета”, 2005, № 73, 3 октября.

Говорит Михаил Шишкин: “Если не писать текст как последний — никогда его не напишешь. Я и не сомневался, что „Взятие Измаила” — последний текст. Так или иначе это текст о моей русской жизни. Безусловно, он очень закупоренный. Там под жизнью подразумевается не жизнь на земле, а именно жизнь в России. И если помните, там в Москве 1960-х детей учат: жизнь — крепость, которую нужно взять. Получился текст о преодолении жизни. О преодолении России. Разумеется, под Россией подразумевается не моментальный снимок „Москва 1990-х”. А все, начиная с основания русской письменности. После было чувство, что я ничего больше не смогу написать, поскольку весь вложился в „Измаил”. Полное ощущение конца. И страх. Но проходит время. И ты понимаешь, что царь Ирод — это не Россия. Это не география, а Время. Это очень важно понять: что есть и другие люди, есть и другие страны. Что Бог создал не Россию, а Бог создал землю”. Он же: “Русская литература никогда от читателя не зависела. Так вышло”.

См. также: “Язык Кремля и лагерный сленг улицы имеют одну природу. В стране, живущей по неписаному закону законов, — сильнейший занимает лучшие нары — наречие адекватно реальности. Слова насилуют. Опускают. Язык русской литературы — это оборона. Островок слов, на котором должно быть сохранено человеческое достоинство. Сам по себе литературный язык не существует, его нужно каждый раз создавать заново. Чем я и занимаюсь. Это моя борьба, моя война. А вы говорите о какой-то нейтральной позиции”, — говорит Михаил Шишкин в беседе с Глебом Моревым (“Язык — это оборона” — “Критическая масса”, 2005, № 2).

См. также: Майя Кучерская, “Бог сохраняет все; особенно — слова...” — “Критическая масса”, 2005, № 2 <http://magazines.russ.ru/km>.

Дмитрий Володихин. Война сценариев. — “АПН”, 2005, 7 октября <http://www.apn.ru>.

“В двух словах, наша фантастика рывком вернула себе функцию литературы идей …”

Георгий Гачев. Живу — и думаю. Отрывки из дневника. — “Литературная учеба”, 2005, № 5, сентябрь — октябрь <http://www.lych.ru>.

Май 2005 года: “Читаю в эти дни журналы „Нового мира”. И — удивляюсь: единственно живой сюжет — половой, эротический, стал — в этом некогда социально активном журнале…” Улицкая. Маканин.

Игорь Гергенредер. Наперекор проклятью. — “Посев”, 2005, № 8 <http://posev.ru>.

“Вступи РОА в войну, скажем, в 1943 г., открывались бы лишь две возможности развития событий. Всенародное выступление смело бы Сталина, после чего народ и РОА повернули бы оружие против гитлеровцев. Или, что вероятнее, война бы затянулась, на Германию упали бы атомные бомбы. Власовская же армия воевала бы где-нибудь под Смоленском и Псковом. Крах Германии оставил бы русских наедине с русскими, и, скорее всего, большинство пошло бы за Власовым против коммунистов. Но вместо этого народ совершил великий подвиг спасения Германии от ядерных бомбардировок. Не кривя душой, согласишься: дело действительно благое и великое. Но надо прямо об этом и говорить, а не мусолить миф о „спасении народов от германского рабства”. Ветеранам, обиженным, что с „развалом Советского Союза” их боевое прошлое теряет смысл, нужно уяснить: смысл налицо. Западная Европа, не познавшая атомных взрывов”.