Протокол «Сигма» - Роберт Ладлэм

Бен помотал головой.

— У нас нет времени на игры, — сказала Анна. — Жорж Шардан — я знаю его только как имя на бумаге. Но он никому не известен, лично я никогда не слышала о нем. Так почему же он может иметь какое-то особое значение?

— Значение имеет его босс, легендарный французский промышленник — человек, бывший одним из учредителей корпорации и присутствующий на фотографии. Человек по имени Эмиль Менар. В свое время он являлся одним из самых могучих титанов экономики. Уже в 1945 году он был стариком; он давно уже умер.

— О нем я знаю. Он основал “Трианон”, который часто рассматривают как самую первую в мире многопрофильную промышленную корпорацию, верно?

— Совершенно правильно. “Трианон” — одна из крупнейших индустриальных империй во Франции. Эмиль Менар сделал из “Трианона” французский нефтехимический гигант, рядом с которым даже “Шлумбергер” казался лавкой дешевых распродаж.

— В таком случае этот Жорж Шардан работал на легендарного Эмиля Менара?

— Работал? Лучше сказать, что он дышал за него. Шардан был его доверенным помощником, адъютантом, фактотумом — называйте, как хотите. Он был не просто приближенным Менара, он был, в буквальном смысле слова, его правой рукой. Шардан попал к нему на работу в 1950 году, когда ему только исполнилось двадцать лет, и всего лишь через несколько лет новичок полностью изменил порядок капиталовложений, предложил сложный путь, гарантирующий их высокоэффективный возврат, и соответствующим образом реструктурировал компанию. Намного опередив при этом свое время. Гигантская фигура.

— Возможно, только в вашем мире.

— Согласен с вами. Но, если говорить как можно короче, дело в том, что старик целиком и полностью доверял своему молодому протеже, тот имел право определять любые крупные и мелкие детали в управлении этим колоссальным предприятием. После 1950 года Эмиль Менар нигде не показывался без Шардана. Говорят, что Шардан знал на память все бухгалтерские книги фирмы. Его можно было назвать ходячим компьютером. — Бен извлек пожелтевшую фотографию группы “Сигма”, положил ее перед Анной и ткнул пальцем в лицо Эмиля Менара. — Что вы видите?

— По правде говоря, Менар выглядит довольно усталым. И отнюдь не здоровяком.

— Совершенно верно. Уже тогда он был очень серьезно болен. А последние десять лет своей жизни он провел в безнадежной борьбе против рака, хотя до самого конца оставался все тем же несравненным гигантом. Но он умер с сознанием полной уверенности в том, что его корпорация не только останется сильной, но и продолжит свой рост, потому что в ней имеется такой блестящий молодой Directeur General du Departement des Finance — то есть главный управляющий финансами.

— Из всего этого вы делаете вывод, что Менар мог доверить Жоржу Шардану и тайну предприятия “Сигма”?

— Я абсолютно уверен в этом. Вне всякого сомнения, Шардан оставался где-то за сценой. Но ведь он был так же неотделим от Менара, как его собственная тень. Невозможно даже представить, что Шардан не был полностью посвящен в секреты “Сигмы”, какие бы цели ни преследовала эта корпорация и какими бы методами ни пользовалась. А теперь взгляните с точки зрения “Сигмы”: чтобы выжить, независимо от своей истинной цели, “Сигма” была обязана постепенно вводить новых членов взамен основателей. И Шардан не мог не играть в ней существенную роль, вероятно, в качестве члена внутреннего совета — Менар должен был позаботиться об этом.

— Ладно, ладно, в этом вы меня убедили, — нетерпеливо прервала его Анна. — Но что это может дать нам сегодня? Мы же знаем, что Шардан умер четыре года назад. Вы думаете, что после него могли сохраниться какие-нибудь бумаги, архивы или нечто в таком роде?

— Нам сказали, что Шардан умер четыре года назад, так? Как раз тогда, когда и мой брат Питер разыграл свою гибель. А что, если он сделал нечто вроде того, что и Питер: чтобы таким образом исчезнуть, уйти в убежище, спрятаться от убийц, которые, как он знал наверняка, уже были или вскоре будут отправлены к нему?

— Постойте, Бен! Вы сами строите предположения, а от них переходите к совершенно необоснованным выводам!

— В вашем списке сказано, что он погиб при пожаре, правильно? — терпеливо ответил Бен. — Так не может ли это быть старой уловкой с “обгоревшим до неузнаваемости трупом”? Как было с моим братом? Простите, не стоит позволять снова дурачить себя. — Он, вероятно, заметил скептицизм на ее лице. — Послушайте! Вы же это сами сказали. Мы имеем толпу стариков, которые убиты из-за того, что кто-то увидел в них возможную угрозу. “Сигма”, или ее наследники, или распорядители. Так давайте как следует подумаем: почему кучка старикашек, доживающих последние дни, могла рассматриваться кем-то как настолько серьезная опасность, что для ее пресечения стоило пойти на множество убийств? — Бен встал и принялся расхаживать по номеру. — Видите ли, главная моя ошибка заключалась в том, что я рассматривал “Сигму” как некий фасад, подставную организацию, а не подлинную.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, это же должно быть совершенно очевидным! Я могу привести вам сотню примеров из тех времен, которые я провел на Уолл-стрит. В 1992 году один парень выгнал своего конкурента, чтобы стать единственным главным управляющим “Тайм Уорнер”, и знаете, каким был его первый приказ на этом посту? Произвести чистку правления от реальных и потенциальных недругов. Таким образом и осуществляется управление. Вы избавляетесь от своих противников!

— Но ваш парень из “Тайм Уорнер”, полагаю, не убивал своих врагов, — сухо заметила Анна.

— У нас на Уолл-стрит используются различные методы устранения врагов. — Бен криво улыбнулся. — Но, так или иначе, он их устранил. Это случается всегда, когда происходит резкая смена руководства.

— Вы хотите сказать, что такая смена произошла и в “Сигме”?

— Совершенно верно. Чистка от тех, кого, вероятно, можно было бы назвать диссидентами.

— Россиньоль, Мэйлхот, Проспери и все остальные — вы утверждаете, что все они были диссидентами? Занимали неверную позицию по отношению к новому руководству?

— Что-то в этом роде. А Жорж Шардан, как известно, обладал блестящим умом. Несомненно, он видел, к чему идет дело, и предпочел вовремя исчезнуть.

— Возможно, да, а возможно, и нет. И все равно мы остаемся в царстве самых диких предположений.

— Не совсем, — без малейшего недовольства возразил Бен. Он остановился и повернулся к Анне.

— Руководствуясь проверенным временем принципом “Иди за деньгами”, я нанял французского аудитора, который уже неоднократно работал на “Хартманс Капитал Менеджмент”. Этого волшебника зовут Оскар Пейо. Мы использовали его для работы с должниками в Париже, и каждый раз он изумлял нас быстротой и качеством своей работы. И размером своих счетов, но это уже другой вопрос.

— Спасибо, что вы держите меня в курсе ваших действий, — с ядовитым сарказмом произнесла Анна. — Очень мило со стороны партнера.

— Выслушайте меня. Человек не может жить без какой бы то ни было финансовой поддержки. Вот я и подумал: а что будет, если попробовать выследить распорядителя состоянием Шардана — посмотреть, в каком виде тот оставил свои активы, каким образом мог сохранить доступ к ним? — Он сделал паузу и вынул из кармана куртки сложенный листок бумаги. — Час назад об этом мне сообщил из Парижа Оскар Пейо.

На листочке не было ничего, кроме краткого адреса, написанного по-французски:

Rogier Chabot

1554 ruе des Vignoles

Paris 20

Анна, одновременно и озадаченная, и возбужденная, уставилась на адрес.

— Шабо?

— Готов держать пари, что это псевдоним Жоржа Шардана. Я думаю, что мы нашли нужного нам человека. Теперь проблема только в том, чтобы добраться до него раньше, чем это сделает “Сигма”.

Еще часом позже на столе Вальтера Хайслера зазвонил телефон. Серия из двух коротких звонков: внутренняя линия. Хайслер глубоко затянулся сигаретой — он уже успел с утра выкурить две пачки “Касабланки” — и взялся за третью — и лишь через пару секунд произнес:

— Хайслер.

Это был техник из маленькой комнатушки на пятом этаже.

— Вы получили бюллетень насчет этой американки, Наварро?

— Какой бюллетень? — Хайслер медленно выпускал клубы теплого дыма из ноздрей.

— Который только что поступил.

— В таком случае он, вероятно, все утро провалялся в центре информации. — Центр информации Sicherheitsburo, качество работы которого, по мнению Хайслера, не сделало бы чести даже какой-нибудь из стран “третьего мира”, сильно отравлял его существование. — Что же это значит? Или я должен узнавать новости по радио? — такой была его постоянная форма жалобы. Однажды он и на самом деле узнал о местонахождении беглеца из передачи местной радиостанции: переданный по факсу утренний бюллетень где-то затерялся по пути к его столу.

— Похоже, что она мошенница. И использовала нас. Американское правительство распространило ордер на ее арест. Это, конечно, меня не касается, но мне показалось, что кто-то должен предупредить вас.