История Индонезии Часть 1 - Геннадий Бандиленко

Еще одной целью «этической политики» была децентрализация управления: делегирование полномочий от генерал-губернатора начальникам департаментов и служб, от голландских чиновников — «туземным». В соответствии с Актом о децентрализации 1903 г., вступившим в силу с 1905 г., создавались три типа местных советов (раадс): региональные (в резидентствах), локальные (в кабупатенах, регентствах) и муниципальные (в крупных городах) —всего до 60 таких органов. Закон сразу подвергся критике как недемократичный: все члены первых двух видов раадс назначались, избиралась лишь часть муниципальных советов, исключительно европейцы. Действовали жесткие цензы: имущественный и образовательный. Долю административных полномочий обрели только муниципальные советы. Надежды западных фабрикантов и плантаторов на устранение чрезмерной централизации управления не оправдались[124].

Ограниченность «этнического курса» очевидна. «Этики» даже не поставили вопрос об отделении Индонезии от Нидерландов, добиваясь лишь разделения бюджетов. Другими словами, этот курс полностью укладывался в русло империалистической колониальной политики, лишь немного смягчив наиболее острые противоречия между колонизаторами и угнетенными массами. Идеологи «этического курса» приветствовали покорение Аче и Бали; позже — репрессии против национально-революционных течений на Яве. Но «этическая политика» не осуществила даже тех ограниченных задач, которые провозглашала. Причинами тому были и противоречивость интересов разных фракций голландской буржуазии, и сопротивление мощного консервативного госаппарата колонии, и крайняя «бережливость» христианской коалиции, пресекшей выплату колонии «долга чести» и осуществлявшей финансирование реформы за счет роста налогообложения. Неудивительно, что коренное население рассматривало их как обременительные и чуждые его интересам.

Вместе с тем результаты «этической политики» были неоднозначны. Выше уже говорилось о некотором прогрессе в области санитарии, профилактики эпидемий, распространении, хотя и недостаточно широком, кредита. Появилось множество неведомых прежде профессий и специальностей: фельдшеры, ветврачи, учителя светских школ, телеграфисты, железнодорожные служащие, клерки на частной службе, лесничие, техники и т. п. Одновременно чрезвычайно разросся государственный аппарат[125]: управление кредитными банками (1900), службы здравоохранения, ремесла, животноводства и рыбоводства. В 1904 г. был учрежден Департамент сельского хозяйства, в 1907 г. — Департамент госпредприятий. Лишь незначительная часть индонезийской элиты оказалась инкорпорированной в государственный и частный аппараты управления. Ассигнования на эти службы поглощали растущую часть госбюджета.

Если не считать возросшей адаптации НИ к интересам западного капитала и введения более действенного контроля над ним со стороны голландских колониальных властей, «этический курс» окончился крахом. С повышением налогообложения усилилась пауперизация и пролетаризация крестьянства, ускорился распад общины, усиливалась социальная напряженность. Расчеты на сформирование новой социальной опоры колонизаторов, создание «туземного среднего класса» рухнули.

Экономический прогресс, как подчеркивают индонезийские историки, не вызвал социального подъема: роста капитала и накоплений у населения не происходило ввиду сохраняющегося низкого уровня жизни. Оказалось, что население еще более, чем прежде, зависит от предпринимателей и капиталистов — арендаторов земли и нанимателей. Бесправие, произвол властей и дискриминация, как и встарь, оставались характерными чертами Индонезии времен «этической политики». Статья 111 Уложения об управлении колонией категорически запрещала «организации и собрания политического характера в Нидерландской Индии». Ослушникам грозило экстернирование или ссылка. Разные кодексы законов и разные суды существовали для европейцев, «индо» и японцев, с одной стороны, индонезийцев, китайцев, арабов и индийцев — с другой. «Пропасть между европейцами и коренным населением расширилась. Усилилась дискриминация по цвету кожи в самых различных областях: экономической, социальной и политической.

В этих условиях они (европейцы. — В.Ц.) решили сохранить свою власть и свои привилегии», — так характеризуют «эру этического курса» индонезийские авторы.

Действительно, вместо «ассоциации», приручения коренного населения, «этическая политика» колонизаторов привела лишь к обострению и ужесточению противоречий между империализмом и практически всеми, но особенно — низшими слоями индонезийского общества.

ПРОБУЖДЕНИЕ АЗИИ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ОРГАНИЗОВАННОГО НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ. БУДИ УТОМО

Общепринятым среди советских историков является тезис о том, что мировой капитализм и русское движение 1905 г. окончательно разбудили Азию. Сотни миллионов забитого, одичавшего в средневековом застое населения проснулись к новой жизни и к борьбе за азбучные права человека, за демократию. В их работах справедливо отмечается также революционизирующее воздействие на страны Азии поражения царизма в русско-японской войне. Влияние первой русской революции сказывалось в НИ опосредованно: через примеры активизировавшегося национально-освободительного движения в Индии, Китае, Иране, Турции.

Общенациональное движение за освобождение Индонезии имело свою предысторию. Еще на рубеже XIX и XX вв. на общественной арене НИ появилась молодая аристократка Раден Адженг Картини (1879—1904), дочь и жена яванских бупати. Она выступила как просветительница, борец за женскую эмансипацию и оказала огромное воздействие на развитие общеиндонезийского национального самосознания. Смелый протест против расовой дискриминации, энергичная борьба за развитие национального (в частности, женского) образования, в том числе и в народных низах, приобщение к передовой культуре Запада — все это обеспечило Картини широчайшую известность не только в колонии, но и в метрополии. Демократизм этой чистой и цельной натуры, неприятие идей «ассоциации» и космополитизма, чувство национального достоинства к концу ее короткой жизни помогли ей распознать своекорыстные мотивы большинства «этиков». После ее кончины обе ее сестры и сын приняли деятельное участие в национально-освободительном движении.

Разночинец по происхождению, бывший врач Вахидин Судирохусодо, подобно аристократке Картини, также мечтал о просвещении для широких слоев народа, распространении чувств национального самосознания, сохранении и развитии исконной национальной культуры. В 1906—1907 гг. он предпринял длительную поездку по Яве, собирая средства для учебного фонда в пользу одаренных детей простолюдинов. Его идеалы и усилия были горячо поддержаны учащейся молодежью, прежде всего студентами столичного медучилища СТОФИА, где Вахидин ранее преподавал. 20 мая[126] 1908 г. в Батавии (карта № 17) состоялось собрание учащихся этого вуза, объявившее о создании союза Буди Утомо[127] под председательством студента Сутомо. В БУ вступали учащиеся, служилая яванская интеллигенция, выходцы из среды мелких торговцев, зажиточных крестьян. К осени 1908 г. союз уже насчитывал 8 отделений (около 1,2 тыс. человек). Но вскоре обнаружилось, что рост организации происходит преимущественно за счет прияи, сдержанно относившихся к демократическим идеям Вахидина и студенческой молодежи. Идеалы последних вскоре были подменены призывами «обеспечить более гармоничное развитие страны», расширить доступ к голландскому языку и западному образованию, разумеется, прежде всего для элиты.

3—5 октября 1908 г. состоялся I съезд БУ в Джокьякарте, закрепивший приход к руководству наследственной феодальной бюрократии. Председателем стал областной начальник прияи Арьо Тиртокусумо, который больше заботился о возможной реакции колониального правительства на деятельность БУ, нежели об отклике коренного населения. Вскоре в БУ наметился раскол: выделилось левое, демократическое крыло, представленное в основном учащейся молодежью, и правое, элитарное, умеренно-консервативное. Видя одну из главных задач в просвещении, левые добивались создания сети сельских школ, образования для широких масс; правые же доказывали, что начинать следует с «более подготовленной» элиты и лишь на втором этапе просвещать народ. Соответственно, хотя оба крыла признавали необходимость овладеть передовой голландской наукой и культурой, левые делали акцент на обретение профессионально-прикладных знаний в области точных наук, агрикультуры, коммерции; правые же ставили во главу угла овладение голландским языком и приобретение западных административных навыков. Большинство правых сочувствовало идее «ассоциации» С. Хюргронье, которую более радикально настроенное молодежное крыло отвергало. Общими требованиями обеих фракций БУ были поддержание на высоком уровне «национальной этики», принцип свободы вероисповедания, намерение придать организации общеиндонезийский характер[128]. В соответствии с последним предлагалось использование союзом как средства общения не сложного яванского, а более простого и широко распространенного в Нусантаре малайского (индонезийского) языка.