Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

– Книги про выпивку, – отвечаю я. – И про выпивание. И про опьянение. И про похмелье.

И тогда она произносит нечто, от чего моя рука зависает в воздухе:

– Я люблю похмелье.

– Что вы сказали? – Я поворачиваюсь и направляюсь к ней.

– Я люблю это состояние.

На фото она могла бы выглядеть пожилой. Она спокойна и сдержанна, но при этом заряжена энергией. Как если бы старая душа каким-то образом помолодела, а молодое тело каким-то образом постарело. Она очень красива.

– Можете рассказать почему? – прошу я ее.

Она кивает.

– Я могу перепить кого угодно. А потом у меня наступает жестокое похмелье, которое иногда длится несколько дней. Но дело в том, что мне это нравится. Причем намного больше, чем процесс опьянения.

Я высказываю предположение, что это, возможно, связано с выбором – с тем, что вам не требуется что-либо выбирать. Она просит меня объяснить подробнее.

– Как будто ваше тело оказывается в состоянии кризиса. Но вы знаете, что этот кризис ограничен по времени. Так что ваш мозг получает передышку: на данный момент нужно справиться с похмельем, это единственная задача.

– Вот именно! – Ее глаза загораются. И мы начинаем разговор.

Отчасти я понимаю всю странность происходящего или, скорее, чрезмерную штампованность подобного сюжета. Как-никак, я нахожусь в пыльном букинистическом магазине, и серебровласая продавщица книг вещает, подобно пророку, о том единственном, с чем меня еще хоть что-то связывает и чего я никак не могу лишиться.

С другой стороны, я еще помню, как это бывало раньше, когда я был молодым, худым и полным жажды к жизни и все дни проходили как кадры из фильма: взаимосвязанные, упоительные и перетекающие один в другой.

Ей нравятся мои рассуждения про временные рамки. Она объясняет, что именно так и проживает свою жизнь, меняя что-нибудь раз в три года. На это ее вдохновило чтение Кьеркегора и его идеи о значимой перемене. Так что каждые три года она отправляется в новое странствие. Последние циклы были посвящены буддизму, затем барам, а теперь она в процессе исследования квакерства: «Это мой способ путешествовать в самые разные места на довольно продолжительное время, но без необходимости забираться слишком далеко».

Я уточняю, не будет ли она против, если я кое-что запишу. Она хочет узнать зачем, и я говорю, что пишу книгу о похмелье. Она пристально смотрит на меня, и мы улыбаемся. Я спрашиваю ее имя, и она отвечает, что назовет его мне, но я не должен упоминать его в книге или сообщать кому-либо.

«Как насчет моего издателя, просто для проверки фактов? На случай, если вы расскажете что-то совсем неимоверное».

Она одобрительно кивает. Я записываю ее имя и спрашиваю о годах, проведенных в барах.

«Каждый вечер к началу счастливых часов я шла в новое заведение. Я выпивала, разговаривала с людьми и слушала. Много раз я ходила в бары при легионе[179]. На самом деле я бывала там и раньше. Мои родители были военными. Я была послевоенным ребенком и чувствовала особую связь с этими стариками. Многие из них пожертвовали своими жизнями, хотя и уцелели, и алкоголь был их единственным занятием на пенсии. На барных стульях темнели пятна от мочи. Именно там я влюбилась в похмелье».

Она смотрит, как я записываю.

«Конечно, существует еще множество подобных мест и людей. И я все еще хожу навестить их и выпить бокальчик. Одна из особенностей моих трехгодичных путешествий – я могу оставить кое-что из предыдущего. Я все еще практикую буддизм и хожу в бар примерно раз в неделю, но сейчас главным образом я квакер, который работает в книжном. „Джон Ячменное Зерно“[180] Джека Лондона – вот что вам нужно прочесть».

Она дает совет без паузы, как будто знает, что мне необходимо его услышать сию секунду. Совет не только срочный и идеально попадающий в цель, но и довольно самонадеянный. Как-никак, «Джон Ячменное Зерно» – это классика. И если я действительно занимаюсь тем, о чем заявляю, я был бы идиотом, если бы не прочел эту книгу. Но я, естественно, идиот. И ей это известно.

«Именно такой и должна быть история о выпивке: неправильно понятая, несовершенная, правдивая и разоблачающая, полная красивых слов, но вселяющая настоящий ужас». Теперь мы идем вдоль стеллажей вместе в поисках книги. Наверное, я пошел бы за ней куда угодно.

«Я всегда любила алкоголь, – продолжает она. – Но с ним нужно быть очень осторожным! Джек Лондон познал одну истину: иметь дело с чем-либо настолько мощным – это все равно что приглашать смерть к себе в постель. Потом ее просто так не выгонишь».

Я представляю, как я частенько сплю теперь: в одиночестве, полностью одетый, подскакивая с кровати посреди ночи, весь в поту. Как если бы в постели со мной лежали призраки, почти неотличимые друг от друга: с одной стороны – исцеление, с другой – проклятие.

Она находит книгу – тонкое, потрепанное издание в мягкой обложке, – и я решаю ее купить.

«Когда закончите, – говорит она, пока я расплачиваюсь, – возвращайтесь, и мы выпьем в магазине. В конце рабочего дня я иногда открываю бутылку вина».

Я обещаю так и сделать и добавляю, что она сможет рассказать мне о своих похмельях.

Она качает головой. «Мои истории о похмелье очень скучные. Как буддизм. – Она протягивает мне книгу и улыбается. – Но такими они мне и нравятся».

Теперь я знаю, чем займусь сегодня. Начну читать эту книгу. Однако все еще не могу решить где: в автобусе, в залитом солнцем парке за углом или же в ближайшем баре.

Именно такие решения определяют, каким будет завтрашнее утро.

Благодарности

Если бы не Жаки Бишоп, Боб Столл, Дженнифер Ламберт, Саманта Хэйвуд, Роб Файринг, Анджела Макдональд и Янник Портебуа, эта книга вряд ли бы существовала, как и я. Как минимум книга была бы не очень, как и я. Я перед вами в огромном долгу и по-настоящему люблю каждого из вас.

То же самое касается вас: Майк Васко, Рассел Смит, Джонатан Дарт, Брендан Инглис, Анн Пердю, Табата Саути, Дерек Финкл, Майк Росс, Макс Лендерман, Грег Хадсон, Дэвид Лайтфут, Джефф Лиллико, Майк Макробб, Билл Роджерс, Лиза Нортон, Ли Гоуэн, Брет Лефлер, Крейг Эпплгат, Фрэйзер Бил, Кит Дарвелл, Марси Денесюк, Джанин Кобылка, Саския Волсак, Кэссиди и Райли Бишоп-Столл, Джош Столл, Олив Бишоп-Глодю, Роузи Трюдел и Киара Инносент. Вы придаете мне сил.

На написание этой книги ушло чертовски