Хозяйка дома Чантервиль - Татьяна Михаль

И вдруг, из места, где разлилось зелье, волной, как от взрыва вспыхнуло яркое пламя.

Я закрылась руками, защищая глаза и лицо от слепящего и жаркого света.

Сквозь прищур, я увидела, как деревья сбрасывают с себя длинные лоскуты сгнившей и старой коры. Как они наливаются жизнью, распускают ветви зелёной листвой. Как из земли с треском и влажным звуков рвёт вверх сочная зелёная трава. Я ощутила её под собой – щекотно и немного страшно.

Когда прорвались сквозь землю белые цветы, я сразу вспомнила сказку о двенадцати месяцах. Они были в точности похожи на земные подснежники! Одна лишь разница, что подснежников летом не встретишь. А здесь и сейчас просто каждый миллиметр пророс этими прекрасными цветами!

Душистый аромат опьянял.

Невероятно!        

Подняла лицо к небу и широко улыбнулась.

Лучистый сгусток ослепительно белого света победил коварную тьму!

Чёрные тучи на небе нехотя истаяли. Тьма, что так долго гнётом нависала над моим домом и землёй, отступила.

Безоблачное голубое небо и яркое солнце радовали глаза.

«Эх, сейчас бы не помешали солнцезащитные очки», — подумала с улыбкой.

Я пробежалась взглядом по территории и раскрыла рот в изумлении.

Неразрушенные скульптуры, колонны и беседка в саду отпылали — и вновь превратились в камень и дерево, будто только-только вышли из-под рук мастера.

Куски камней, крошка и пыль, оставшиеся от фонтанов и других скульптур, сами собой слились воедино. Из фонтанов тут же с шумом брызнула сначала чёрная, потом коричневая, а потом прозрачная вода.

Из земли тут же повыползали любопытные муравьи и жучки.

Я услышала, как запели птицы. Их переливы стали усладой для моих ушей.

Продолжая сидеть на земле, повернулась к дому и замерла.

Вот это да-а-а!..    

Дом больше не окутывала тьма. И не было разрухи, ветхости, упадка.

Мой дом выглядел уютно. В нём определённо произошли изменения. Непривычные, но неимоверно притягивающие и зовущие. Статный, высокий, гордый. Мой дом вернул себе былое величие. Да, он всё ещё требовал покраски, было нужно поправить покосившиеся ступени на крыльце, вставить новые окна, но в целом, дом изменился.

— Ливи! Ливи! — услышала я Гарри, который летел ко мне от дома на всех парах. Счастливый, и тоже немного изменившийся. Череп стал больше. На его скулах появились узоры.

— Ты сделала это! Проклятия больше нет! И я всё вспомнил! Всё, всё, всё! Ливи! Уррр-а-а-а-а-а!!!

И тут же я ощутила, как снова в груди образовалось тепло, переходящее в жар. А потом, всё прошло, и я почувствовала неимоверное облегчение, будто груз в тонну свалился с плеч. И голос вернулся.

— Гарри! — выдохнула я сиплым, будто простуженным голосом. — Мы это сделали!