Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

нос. — А вы ротмистр Трещенков? — Горный инженер обернулся к ротмистру.

Трещенков седьмым чувством учуял, что с этим господином надо быть осторожным.

— Так точно.

«Кто тут хозяин: я или горный инженер?» — кольнула Теппана самолюбивая мысль.

— В столице удивлены тем, что здесь происходит, господа, — тем же тоном сказал Коршунов.

— Вы что имеете в виду? — как можно спокойнее спросил Теппан, сверля глазами Коршунова.

— Забастовку.

— Кто удивлен? Кто?.. — Правая рука Теппана с хрустом сжалась в кулак. — Те, кто подстрекают русский народ к беспорядкам и неповиновению? Они хотели бы, чтобы на Ленских приисках поднялся бунт?

Тонкие губы Коршунова скривились в улыбку:

— Вы потеряли самообладание, Александр Гаврилович, и говорите бог знает что. Возьмите себя в руки. — Он встал. — С вашего разрешения я приду к вам вечером. Вы мне нужны. — Он встал, запахнул полы тулупа и вышел.

Тон, каким Коршунов разговаривал, обескуражил Теппана. Так держаться может человек, который чувствует свою силу или правоту. Теперь он немного начинал понимать своего предшественника, уступающего домогательствам Коршунова. Но нет, нынче так не будет. Теппан поставит горного инженера на место.

— Ротмистр, — глядя в замерзшее окно, сказал Теппан, — установите за ним слежку. Пусть денно и нощно наблюдают за этим, с позволения сказать, инженером. Уверяю вас, он связан со стачечным комитетом. Хватайтесь за эту ниточку.

Самолюбивый Теппан думал, что ротмистр ухватится за эту мысль и отдаст должное проницательности главного инженера, но тот почему-то молчал, глядя в сторону. Было видно, что ротмистр не разделяет подозрений Теппана.

— Вы что молчите? — нетерпеливо спросил Теппан.

— В телеграмме его превосходительства генерал-губернатора не двусмысленно намекается…

Хитрый ротмистр замялся:

— Намекается, что господин Коршунов имеет какое-то отношение к департаменту полиции. Я стреляный воробей, Александр Гаврилович, меня трудно провести.

— Чепуха, — помолчав, сказал Теппан, но уверенности в его голосе не было. — Тайный агент полиции не стал бы так открыто держать сторону рабочих. Я вам советую последить за ним. Вреда не будет. Кстати, приходите вечером послушать наш с ним разговор.

…Выйдя от Теппана, Коршунов пошел в ближайший рабочий барак. Обитатели барака радушно встретили своего заступника, окружили его:

— Константин Николаевич, сколько лет, сколько зим!..

— Проходите, садитесь!..

— Давненько вы у нас не были!..

— Я был в отъезде… Ну, как вы тут?

— И не спрашивайте. Нынче у нас забастовка, и вот нашла коса на камень. Есть нам хозяева не дают, видно, хотят голодом уморить. И заработок не выдают, который в заборных книжках записан. Хоть ложись да помирай, — жаловался за всех старый рабочий с давно не бритым лицом. Глаза его слезились.

— Да, плохие ваши дела, — сочувствовал Коршунов. — Что, никак не можете сговориться?

— Ни в какую! Мы уперлись. — И они тоже.

Коршунов вынул из кармана листок с требованиями рабочих.

— Нельзя сразу всем ломиться даже в открытую дверь. Все, что тут написано, будет осуществлено, но не сразу. Надо добиваться удовлетворения своих требований постепенно. Жаль, что меня тут не было. Я бы надоумил стачечный комитет, как и что надо делать.

В бараке оживились:

— Ну, так за чем остановка, Константин Николаевич?.. Мы с радостью послушаемся вашего доброго совета!..

— Надоумьте нас!.. На вас одного надежа!..

Коршунов прижал руки к груди:

— Меня, дорогие мои, не надо упрашивать. Я всегда помогал вам, чем мог, и впредь готов помогать. Вы это знаете. Когда у вас собирается стачечный комитет? Пусть меня пригласят, вместе посоветуемся, как быть дальше.

Все повернулись к Трошке, который стоял тут же.

— Слышал, Трофим? — сказал старик со слезящимися глазами. — Когда вы там заседаете?

Глаза Трошки и Коршунова встретились.

— А, Трофим Алмазов, — обрадовался Коршунов, — я вас не узнал, богаты будете. Очень хорошо, что вы здесь и слышите наш разговор. Я хочу помочь вам выработать тактику, с помощью которой вы добьетесь успеха. Но надо, чтобы вы пригласили меня на свое заседание. И чем скорее, тем лучше. Потому что мы и так много потеряли с вами времени. Непростительно много.

Трошка оторопел от неожиданности, когда зашла речь о заседании стачкома, и не знал, что говорить. По натуре он был беспечным человеком, но на этот раз смекнул, что надо быть осторожнее с Коршуновым. Но как ему быть? Сказать, что никакого стачкома не существует? Так Коршунов не поверит. Да и рабочие, которые считают Коршунова своим, не дадут Трошке вывернуться. Эх, глупые люди!..

Трошка тяжело вздохнул и сказал:

— Ладно, скажу ребятам.

Отсюда Алмазов пошел к Волошину. Тот сразу увидел, что Трошка чем-то встревожен.

— Что у тебя случилось? — спросил Волошин у друга.

Трошка рассказал о разговоре в бараке в присутствии Коршунова.

— Дурни, — выругался Волошин, выслушав Трошку, и задумался. — А может, он действительно хочет нам помочь? — заколебался он. — Пока ничего худого инженер не сделал, наоборот…

— Не верю я ему. За пазухой у него камень.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую.

— Завтра я увижусь с Петром Николаевичем. Посоветуемся с ним.

На следующее утро Евстигней принес в бараки радостную весть — администрация разрешила выдать рабочим по заборным книжкам продукты на два дня. Десятник носился на коне между бараками и кричал:

— Кто хочет жрать, получайте продукты на два дня!

Рабочие обрадовались:

— Константина Николаевича работа!.. Не успел приехать, уже добро людям сделал.

И верно, продукты бастующим выдали благодаря стараниям Коршунова.

Вечером, после посещения бараков, он пошел к Теппану. Тот встретил его настороженно.

— Александр Гаврилович, дайте распоряжение выдать рабочим продукты на два дня, — сказано это было таким тоном, что Теппан сразу вспомнил о предостережениях ротмистра Трещенкова.

Тем не менее главный инженер с независимым видом спросил:

— Объясните, чем вызвана эта необходимость?

— Так надо, Александр Гаврилович. Немедленно распорядитесь.

— Почему на два дня? А почему, скажем, не на неделю? — В голосе Теппана звучало любопытство.

— На два дня. Больше не надо.

— Кому именно так надо? — не сдавался главный инженер.

Коршунов был невозмутим:

— Нам, Александр Гаврилович, нам, — и вышел.

Днем Иван Волошин пришел на Надеждинский прииск заменить испорченный инструмент и встретиться с Трошкой.

— Партийный комитет не доверяет Коршунову, — сообщил он Трошке. — Но все же решено пригласить его на заседание стачкома. Не настоящего, а подставного. Стачком будете представлять ты, Иван Быков с Андреевского и Федор Зеленов с Пророко-Ильинского. Если Коршунов провокатор, вас арестуют.

«Ничего себе», — подумал Трошка. Ему не хотелось опять садиться в тюрьму.

Волошин по глазам понял состояние друга и сказал:

— Если ты боишься ареста, мы найдем другого.

— Кто тебе сказал, что я боюсь? — обиделся Трошка. — С Быковым и Зеленовым говорил?

— Говорил. Они согласны. Заседание не надо устраивать там, где мы обычно собираемся. Подбери