Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

Кляча пажа Вьюна тряслась не только от холода, сколько от страха перед лесным чудовищем, вепрь выявился достаточно огромным, а смазанные попадания болтов из арбалетов графов и рыцарей, только разъярили гиганта и доставили боль, за что дикий кабан готовился их за это проучить. Да вот беда! На пути у мстителя вырос гонец Кирчик с подраненной лошадью, которая, получив от сэра Марчека болта в левый бок, завалилась на правый, и теперь протяжно и жалобно ржала. Кабан, заметив неожиданного неприятеля понесся на придавленного крупом жеребца Кирчика, увидев опасность, гонец истерично запричитал, взвывая о помощи. Кобыла Вьюна необычайно резво развернулась, и перепугано заржав, дала бешеного стрекача через густой ельник, не разбирая дороги и пути.

И снова время потекло как в замедленном танце: плавно и нереально!..

Пока господа графы и сиры рыцари взводили пружины и вставляли болты, подранок уже преодолел большую часть расстояния до Кирчика. Несчастный гонец прощался с жизнью, смерть неумолимо неслась в объятия Кирчика. Налитые кровью бельма зверя приковали всеобщее внимание гвардейца, тот даже не подумал вооружиться армейским мечом, страх и стремительность событий, парализовали мышцы человека.

Звонкое пение эльфийского лука птичьей трелью разнеслось по лесу, стрела с медным наконечником глубоко вошла под лопатку вепрю и, добравшись до сердца, остановила зверя на пол пути, дикий галоп животного оборвался перед самым носом Кирчика, зверь завизжал, развернулся и по траектории, но, сбившись в сторону, врезался иклами в живот издыхающей лошади, пропорол бедному коню брюхо и показал окровавленные внутренности, среди охотничьей свиты нашлись и те, кто чуть не изгадил дорогие камзолы и плащи. Мейстер Биштон затерялся в задних рядах.

Вепрь перекувыркнулся через заднюю часть лошади, оставил в снегу широкую полосу и, задергавшись в агонии, вскоре испустил дух. Добили кольями и рогатинами. Лесничие и егеря тут же принялись освежать трофейного подранка под руководством сквайра Чельссера. Что больше всего изумило Кирчика так то, что двое лесничих добив его лошадь, спускали шкуру и с нее, просто объяснив гонцу, что не принято за зря пропадать хорошему куску мяса и кожи. Разинув рот, гвардеец отстранено следил за мельтешащей сценой. Один из лесничих полюбопытствовал, здоров ли он, а если ранен, то мейстер Конвар Гарст мог быстро привести его в чувство.

Тем временем баронская свита поравнялась с его сутулой фигурой.

— Кто таков? — Кирчик определил, что к нему обратился сам барон Хорвут.

— Гонец с герцогской канцелярии.

— Ты прискакал из Мейдрина? — почему-то удивлено переспросил хозяин Вельможных лесов, ведь герцог Альвинский не так давно покинул его имения, что же так быстро понадобилось владыке Королевства Людей?

— Так точно, господин барон! У меня вам депеша…

Барон молча перегнулся и выжидательно протянул руку, дожидаясь от Кирчика прямых служебных действий.

Немного стушевавшись, но переборов переживания, гвардеец, наконец, достал из планшетки рекомендательную и срочную депешу. Барон мельком глянул на печать, сорвал ее, распечатал листок и быстренько перечитал его содержание. Лицо исказила волна сосредоточенности. Активного напряжения работы мозга. Морщины избороздили половину физиономии. Барон Хорвут явно давно не получал таких серьезных писем и потому, сразу же, только спрятав листок, во внутренний карман плаща, отдал однозначные приказания:

— Конвар!! Конвар!! Труби общий сбор — немедленно возвращаемся в имение!

— Но барон, а как же охота на зайцев?! — недоумение графа Розанна.

— Вы ведь обещали… — начал граф Вирк.

— В следующий раз, а пока — дела! Хотя… — Хорвут внезапно обернулся. — Можете продолжить охоту без меня, но должен заметить, что скоро ночь и…

Он не стал договаривать, все и так было понятно.

Мейстер Конвар Гарст отдавал резкие команды, слуги торопились, грузили мясо и оружие, про гонца Кирчика все странным образом забыли. А кому дело до какого-то смертного вояки? Гонца?

— Господин барон!.. Госпо… — Кирчик подбежал к жеребцу вельможи. Собаки взвились разъяренным лаем. Егеря пинками пытались их успокоить.

Скорчив недовольную гримасу, барон обернулся в седле.

— Ну что еще?! Чего тебе?!

— А как же я? Ведь моя лошадь… — Гвардеец плачевно развел по сторонам руками.

Хорвут зло сплюнул. Сир Лаутский ехидно захихикал.

— Уважаемый, дважды спасать тебе жизнь не в моих обычаях, ты еще за первую услугу не рассчитался, когда сравняешь счет, тогда будешь просить милостыню, усек?

Бледный, изумленный и пристыженный Кирчик, слабо шевельнул головой.

— Будь здоров! Да, и еще! — как бы вспомнив, Хорвут соизволил себе следующее великодушие, — если вдруг доберешься до моей виллы, то так и быть, я оставлю конюху распоряжение, предоставить тебе лошадь, но только, конечно, если ты доберешься? А я как уже говорил ночью в Вельможном лесу, ой, как опасно! Эльфы еще не забыли обиды за Эльсдар, помни, человек, лес ночью абсолютно против тебя! Прощай!

Кирчик прирос к сугробам. Страх разливался в груди, спускался вниз живота, в пах…

Истеричный смех рыцарей и графов стоял в ушах, может кто-то, и был не доволен поведением барона, то открыто все равно боялся высказаться? Господина всегда слушаются и никогда не перечат!

Все на что смог понадеяться и рассчитывать от слуг Хорвута Кирчик — это охотничий нож и сумка с припасами. Зачем ему нож, он так и не понял, если у него есть меч?

Спасли его егеря, разрешив следовать в их группе, лесники направлялись к мелкой деревушке, где нормально можно было переждать ночь и не бояться всякой лесной твари.

Кирчик от всей души поблагодарил и пообещал расплатиться, на что мужики только дружески расхохотались, объяснив, что Вельможный лес является вражеской, до конца не освоенной и не закрепленной человеком, территорией. А на войне и в стане врага действуют отнюдь равноправные законы — все равны друг перед другом!..

— Старшина Вигор, заходите! — Дежурный гвардеец отступил от двери, пропуская патрульного в кабинет графа Земана. Вигор коротко отдал ему честь.

В кабинете было натоплено, разнесся приятный запах дорогого табака и дубовый аромат выстоянного коньяка. К удивлению, кроме господина графа в помещении никого из высшего состава гарнизона не было. Удивительно и интересно!

Граф отошел от окна, слегка поправил тяжелые бархатные узорчатые шторы, обошел край стола и присел в кресло, поближе к камину. Тепло приятно согревало, а коньяк расслаблял напряженные и скованные нервы.