Врата. За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

Я рассматривал изображение. Не очень много огоньков вблизи зеленого огня и голубой звезды, обозначающей Пищевую фабрику. «Альберт? Если бы мы направили другой корабль к фабрике, какой из них долетел бы туда всего быстрее?»

Он появился в нижнем углу экрана, хмурясь и жуя трубку. Начал мигать золотой огонек возле Сатурна. «Это бразильский крейсер. Он только что покинул базу на Тритоне. Мог бы долететь за восемнадцать месяцев, — сказал Альберт.

— Я показал только те корабли, которые входят в мою радиолокацию. Есть еще несколько, — повсюду возникли новые огоньки, — они могли бы долететь быстрее, если у них достаточно горючего и припасов. Но ни один не доберется быстрее чем за год».

Я вздохнул. «Убери это, Альберт. Мы столкнулись с чем-то неожиданным».

— С чем именно, Робин? — спросил он, снова заполнив экран, удобно положив руки на живот.

— Этот кокон. Не знаю, как с этим справиться. Не вижу его смысла. Для чего он служит, Альберт? Можешь высказать предположения?

— Конечно, Робин, — ответил он, оживленно кивая. — Мои лучшие предположения имеют очень низкую вероятность, но это потому, что слишком много неизвестных. Скажем так. Допустим, вы хичи, что-нибудь вроде антрополога, и вы хотите последить за развитием цивилизации. Эволюция длится долго, и вам не хочется все это время сидеть здесь. Вам хочется делать просмотры, скажем, через каждые несколько тысяч лет, что-то вроде срезов. Если у вас есть такой кокон, вы можете посылать кого-нибудь на Пищевую фабрику, может, каждую тысячу лет или больше, ложиться и мгновенно чувствовать, что происходит. Это заняло бы только минуты. — Он помолчал немного, думая, потом продолжал. — Потом — но это предположение на основе предположения, я даже не стал бы вычислять его вероятность, — потом вы находите что-то интересное и тогда можете заняться более глубоким исследованием. Вы можете пойти дальше. Можете заняться внушением. Кокон не только воспринимает, ной передает, отсюда и приступы лихорадки. Видимо, он может передавать концепции. Мы знаем, что в истории человечества многие великие изобретения появлялись одновременно и, по-видимому, независимо друг от друга. А может, это внушение хичи с помощью кушетки?

Он сидел, попыхивая трубкой и улыбаясь мне, а я думал о его словах.

Сколько ни думал, яснее не становилось. Страшнее, может быть. Но успокоиться не на чем. Мир фундаментально изменился с тех пор, как первые астронавты открыли туннели хичи на Венере, и чем дальше продолжаются исследования, тем больше он меняется. Заброшенный ребенок, играя чем-то таким, что сам не понимал, на десять лет вверг человечество в приступы безумия. Если мы будем продолжать играть тем, чего не понимаем, что еще покажут нам хичи?

Не говоря уже о тошнотворном предположении Альберта, что эти существа шпионят за нами сотни тысяч лет и, может, время от времени бросают нам крошки, чтобы посмотреть, что мы с ними сделаем. Я велел Альберту изложить мне все новости о том, что происходит на Пищевой фабрике, и пока он сообщал факты, вызвал Харриет. Она появилась в углу экрана, вопросительно глядя на меня, и получила заказ на обед, а Альберт продолжал говорить и показывать. Он все время получает сообщения и показывал мне отдельные сцены: мальчика, группу Хертеров-Холлов, уголки фабрики. Эта проклятая штука продолжала упрямо идти по своему курсу. Оценки свидетельствовали, что она движется к новому скоплению комет, в нескольких миллионах миль, и при нынешней скорости доберется туда через несколько месяцев. «И что тогда?» — спросил я.

Альберт виновато пожал плечами. «Предположительно, останется там, пока не переработает все содержащие CHON ингредиенты».

— Мы можем передвинуть ее?

— Неизвестно, Робин. Может быть. Кстати, у меня есть теория об управлении кораблями хичи. Когда корабль достигает действующего артефакта — Пищевой фабрики, Врат или еще чего-нибудь, — открывается доступ к контролю, и корабль можно перепрограммировать на новый курс. Я считаю, что именно это произошло с миссис Патришией Боувер. И тут, кстати, есть очевидные выводы.

Не люблю, когда компьютерная программа считает себя умнее меня. «Ты хочешь сказать, что по всей Галактике разбросаны застрявшие старатели с Врат: доступ к приборам у них открыт, они просто не знают, как их настроить?»

— Конечно, Робин, — одобрительно ответил он. — Может, с этим связано то, что Вэн называет Мертвецами. Мы, кстати, получили некоторые их разговоры. Иногда ответы иррациональны, и, конечно, нам мешает то, что мы не можем участвовать в разговоре, но похоже, что они являются… были обычными людьми.

— Ты хочешь сказать, что они были живы?

— Конечно, Робин. Хотя бы в том смысле, в каком запись голоса Энрико Карузо представляет некогда жившего неаполитанского тенора. Живы ли они сейчас, это вопрос определения жизни. Точно то же можно сказать… — пуф, пуф… — и обо мне.

— Гм. — Я подумал с минуту. — Почему же у них бывают такие нелепые ответы?

— Я бы сказал, несовершенство записи. Но не это главное.

— Я ждал, пока он выколотит трубку и сообщит мне, что же, по его мнению, главное. — Кажется несомненным, что запись осуществлялась на химическом уровне с мозгов живых старателей.

— Хичи убили их и вылили мозга в бутылки?

— Конечно, нет, Робин. Прежде всего я сказал бы, что эти старатели умерли естественным путем, а не были убиты. Это изменило химический состав мозга и способствовало искажению информации. И, конечно, не в бутылку. В какой-то химический аналог, может быть. Но главное, как это могло происходить.

Я застонал. «Ты хочешь, чтобы я стер твою программу, Ал? Все это я мог бы получить быстрее при помощи прямого изображения».

— Конечно, можете, Робин, — изображение замерцало, — но это будет не так интересно. Во всяком случае вопрос вот в чем: откуда у хичи оборудование для чтения человеческого мозга? Подумайте об этом, Робин. Кажется очень маловероятным, чтобы у хичи был тот же химизм мозга, что и у человека. Близко — да. Мы знаем примерно, что они ели, чем дышали. Фундаментально их химизм похож на наш. Но пептиды — очень сложные молекулы. Крайне маловероятно, что химические составляющие мозга, соответствующие, скажем, умению исполнять Сибелиуса или пользоваться туалетом, были у них такие же, как у нас. — Он начал снова набивать трубку, поймал мой взгляд и торопливо добавил: — Следовательно, Робин, я заключаю, что эти машины были созданы не для мозга хичи.

Он меня удивил. «Значит, для людей? Но зачем? Как? Откуда они знали? Когда…»

— Пожалуйста, Робин. По вашей инструкции, ваша супруга запрограммировала меня на создание гипотез из незначительных фактов. Я не могу защитить то, что говорю. Но, — добавил он, кивая, — у меня есть свое мнение, да.