Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе - Саймон Мюррей

Наши педагогические принципы с нынешним набором отличаются также тем, что мы даем им возможность расслабиться, посмеяться. И я думаю, они чувствуют это и понимают, что можно соблюдать дисциплину, не вынуждая нас устраивать здесь концентрационный лагерь. Они уже заметно изменились по сравнению с тем, какими пришли в пелотон, и их коллективный моральный дух достаточно высок, несмотря на то что все мы — Вестхоф, Лоридон, Киллиарис и я — очень старались испортить им жизнь. Они сознают, ради чего все это делается, и между нами существует взаимопонимание, так что они вполне могут стать хорошим выпуском.

1 августа 1964 г.

Лоридон провел сегодня проверку в казарме и объявил одиннадцати курсантам, не содержавшим свое имущество в безупречном порядке, по восемь суток ареста — просто для того, чтобы они понимали, что к чему. После этого я провел с ними сеанс игры в пелот. Впервые я участвовал в этом развлечении, стоя со свистком, а не бегая по кругу. Не думаю, чтобы это было слишком мучительно для них, — во-первых, мы не нагружали их традиционными мешками с камнями, а во-вторых, все зависит от сержанта со свистком. Наверное, я слишком мягок для того, чтобы успешно осуществлять это жестокое наказание, и, скорее, готов подвергнуться ему сам.

Две недели спустя

Наши курсанты на грани срыва. Трое дезертировали. И не потому, что мы их слишком часто наказываем, а потому, что создаем слишком суровые условия. У Лоридона пунктик — ночные учения, и в результате они, как и мы в свое время, толком не высыпаются. По ночам они проходят без отдыха большие расстояния по холмам с компасом, после чего днем изучают оружие, занимаются строевой подготовкой и прочими предметами программы. Вид у них измученный и загнанный, и Лоридон решил провести завтра поголовный медицинский осмотр, чтобы проверить, не перестарались ли мы.

Два дня спустя

Результаты осмотра вызвали громкий протест со стороны главного врача полка. Люди уже плохо соображают от усталости, они обессилели и, того и гляди, начнут выбывать из строя. Интересно, почему в наше время не проводились медицинские осмотры? Нам бы это тоже не помешало.

Лоридон совершенно справедливо рассудил, что надо чуть ослабить нажим, однако подчеркнул, что делать это надо постепенно, чтобы парни не вбили себе в голову, будто с помощью медиков могут диктовать нам условия. Чтобы продемонстрировать, что он имеет в виду, в ночь после медицинского осмотра Лоридон организовал прыжок с парашютом на мысе Фалькон с последующим блужданием не по карте, а по аэрофотоснимкам; затем, дав людям час поспать, он отправил их форсированным маршем в Лендлесс, где, выпив чашку кофе, они в течение трех часов занимались строевой подготовкой.

Три недели спустя

Эти ребята получают просто фантастический тренинг. Теперь, глядя на это с другой стороны, я осознаю, насколько разумно составлена программа подготовки, и, хотя она требует предельного напряжения от людей, результаты ее впечатляют. Они научились управлять своим состоянием и стали особями совершенно иной породы. Они могут придумать и осуществить такой эффектный диверсионный акт, что «Уорнер бразерс» просто позеленели бы от зависти. Они бегают вверх и вниз по отвесной стене высотой в сотню футов и больше и в мгновение ока налаживают систему блоков, с помощью которых перелетают через пропасти. Они стреляют из пулемета от бедра, демонстрируя удивительные результаты, и без каких-либо затруднений ориентируются ночью в горах. Они дисциплинированны и отвечают всем предъявляемым к ним требованиям в неменьшей степени, чем мы когда-то. Наибольших успехов достигли Фишер, Форштедт, Валье, Шакт, Паллике и Типманн, и будет очень трудно выбрать самого достойного из них. Но пока еще рано об этом думать, у них впереди еще полно времени, чтобы сорваться, подобно Виньяге.

8 сентября 1964 г.

Получил фантастическое письмо от Дженнифер. Она влюблена не на шутку.

Мы завтра начинаем курс противотанковой обороны, что нарушит рутину и развлечет парней. Я думаю, все они в той или иной степени справятся с этим.

Две недели спустя

Курс противотанковой обороны проходит очень успешно. Все знают теперь, что такое «коктейль Молотова» и другие виды самодельных зажигательных средств, обычные мины и мины-ловушки, ракеты и противотанковые гранаты, а также еще сто пятьдесят способов навредить танку. Насмотревшись, как все это работает, я уже ни за что не пошел бы в танкисты. Танк — это быстроходный гроб.

26 сентября 1964 г.

Неутомимый мозг Лоридона изобрел еще одно упражнение по боевой подготовке. Теперь вместо прыжка с вертолета курсанты должны будут сначала спуститься на веревке со стены форта в порту Мерс-эль-Кебира высотой пятьдесят футов, затем забраться на самый верх эллинга, возвышающегося над водой на шестьдесят футов, спрыгнуть с него, проплыть полмили до берега и пробежать восемь километров с полной выкладкой.

Прыжок с высоты шестьдесят футов едва не привел сегодня к моей безвременной кончине.

Одно дело прыгать с летящего самолета или вертолета, не контактирующего с землей, и совсем другое — сверзиться с сооружения, возведенного на суше. Определенно, ничто и никогда еще не вызывало у меня такой нервной дрожи.

Когда я подошел к краю эллинга и посмотрел вниз, кровь отхлынула у меня от лица и переместилась вместе с сердцем в пятки. Я испытывал смертельный страх. Я вообще боюсь высоты. Наверное, то же самое чувствовал в Блиде парень, отказавшийся прыгать с самолета. Но я обязан был прыгнуть: за мной это должны были повторить мои подчиненные. На этот раз у меня не было ни парашюта, ни выбора. Я прыгнул. Ощущение было такое, будто ты приземлился на бетон, а все мои внутренности взлетели в воздух футов на двадцать.

Это было так страшно, что я решил повторить прыжок, чтобы доказать себе, что я могу сделать это. Но это было неправильное решение. Надо было удовлетвориться первой попыткой. Меня снова охватила паника, и я с трудом удержался от того, чтобы не обмочиться. Я кинулся вниз. Я не математик и не могу сказать, с какой именно скоростью я спускался, но точно с большой. При столкновении с водой раздался щелчок, напоминающий винтовочный выстрел. Прыгая, я развел руки в стороны, чтобы удержать равновесие, и, по-видимому, меня немного развернуло боком, потому что при столкновении с водой мою левую руку напрочь вывернуло из сустава. На секунду я, по-видимому, потерял сознание, а потом меня захлестнула боль. Боль невероятная, невообразимая, неописуемая. Было такое впечатление, что рука оторвалась полностью. Хотелось погружаться и погружаться в воду, исчезнуть совсем. Но меня выбросило на поверхность, и окружающие сразу поняли, что у меня что-то не в порядке. Все попрыгали в воду, но я крикнул, чтобы ко мне не приближались. При малейшем прикосновении к руке меня пронзала такая боль, что сердце, казалось, не выдержит. Я кое-как доплыл до берега и выбрался из воды. Вывих был полным, верхняя часть плечевой кости свернулась на сторону, и все это выглядело очень необычно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});