Боль - Ольга Богуславская

Полагаю, что чувство это окрепло, когда следователь Калязинского РОВД В.М. Давыдов дал понять Николаю Гурскому, что не он тут главный.

У Гурского и прежде никогда не было ощущения превосходства. Он с детства заикается, а таким людям все победы достаются в десять раз дороже, чем прочим. Этим он не избалован. И росту не богатырского, и нрава спокойного. Гурский работает программистом в "Межтрасбанке", а жена была ведущим инженером-программистом в Центральном банке. Николаю скоро пятьдесят, а жене было сорок два. Единственному сыну 15 лет.

Так вот, изучение обстоятельств дела началось с того, что следователь Давыдов не дал Гурскому разрешения на участие в осмотре места происшествия. Странно, но факт. Не позволил он ему и ознакомиться со схемой ДТП. Отказал в выдаче направления на судмедэкспертизу. В свою очередь, Мальков и Виноградов неведомо как обзавелись домашним адресом Гурского. К Николаю дважды приезжали крепкие молодые люди — поговорить… Но оказалось, что все это сущие пустяки. Главное ожидало Николая Гурского впереди.

Восьмого января следователь прокуратуры Калязинского района О.В. Бородкин подписал обвинительное заключение по обвинению Малькова и Виноградова. Виноградов обвиняется в злостном хулиганстве, Мальков — тоже, но кроме того — в нарушении многочисленных прав дорожного движения и в нанесении Николаю тяжких телесных повреждений. Что правда, то правда. Гурский был доставлен в больницу с переломом поперечного отростка поясничного позвонка и переломом двух ребер, что привело к повреждению легкого. Такая травма опасна для жизни, и именно благодаря ей в обвинительном заключении присутствует статья 108 УК РФ (нанесение тяжких телесных повреждений).

А как же Наталья Гурская? Ведь она убита.

Из обвинительного заключения по уголовному делу № 15096:

"Потерпевшей Гурской Н.А. со стороны Малькова была причинена в результате удара кулаком в лицо закрытая черепно-мозговая травма, вызвавшая ушиб мозга, что привело к появлению мелкоочаговых кровоизлияний в околожелудочковой зоне ствола головного мозга. Ушиб мозга потерпевшей повлек за собой возникновение у потерпевшей менее тяжких телесных повреждений (выделено мной. — О.Б.). Таким образом, Мальков своими умышленными действиями грубо нарушил общественный порядок на трассе Калязин-Кашин, совершил насилие над личностью потерпевших, то есть он совершил преступление, предусмотренное статьей 206 ч. 2 УК РФ".

Всякому, кто впервые сталкивается с такого рода сюжетом, перво-наперво хочется протереть глаза — не показалось ли?

Не показалось.

Медленно и внимательно прочтите заключение судмедэксперта В.Г. Емельянова. Там говорится: "Смерть Гурской наступила от кровоизлияния под мягкие мозговые оболочки и в желудочки головного мозга, возникшие при разрыве ранее имевшейся у неё аневризмы сосудов основания головного мозга. При жизни Гурская страдала врожденной патологией сосудов головного мозга, которая (согласно записям в её амбулаторной карте) протекала у неё бессимптомно".

Аневризма — это растяжение, истончение стенки сосуда. Наталья Гурская ничем не болела и ни на что не жаловалась. Ее медицинские карты на этот счет не оставляют никаких сомнений. Однако известно, что патология сосудов головного мозга может на протяжении длительного времени не давать о себе знать. В буквальном смысле слова никак. Коварство аневризмы состоит в том, что истонченный сосуд может разорваться в любую минуту. Но не просто так, а только в случае каких-нибудь дополнительных обстоятельств.

И человек умрет.

Эксперт Емельянов пишет: "Разрыв болезненно измененного сосуда основания головного мозга у Гурской мог возникнуть не только в результате удара по голове, но и в результате резкого подъема артериального давления вследствие стрессовой ситуации, а также от сочетания двух данных причин".

Да, все так. Кто же знал, что у потерпевшей такая болезнь? Снаружи её не видно, да и сама она о ней понятия не имела. Выходит, Мальков не виноват?

Нет, выходит совсем не это. Емельянов просто немножко не дописал. У него значится: "…разрыв сосуда мог возникнуть не только в результате удара по голове", а следовало бы: "…разрыв сосуда не мог не возникнуть в результате удара".

И эксперт, и следователь, разумеется, очень хорошо знают, в чем состоит "пикантность" сюжета. Российский закон практически не регламентирует взаимоотношение травмы с заболеванием. То есть статьи о причинении вреда здоровью больным людям в российском Уголовном кодексе просто нет. Все остальное имеется. Если тебя просто избили — это злостное хулиганство. Если тебя покалечили — это нанесение тяжких телесных повреждений. Но все это при условии, что потерпевший до происшествия был здоров. Тут законодатель сумел установить прямую связь между причиной и следствием. А в подавляющем большинстве случаев, связанных с нанесением увечья или гибелью больных людей, закон безмолвствует. Слово предоставляется судье. А для судьи это чистой воды провокация. Провокация, запланированная дыркой в законе.

Не каждый удар, скажет нам адвокат Малькова, может повлечь за собой смерть.

Правильно. Если ударить по руке — скорей всего, человек останется жив. Но удар в висок считается ударом сокрушительным, и недаром люди, занимающиеся боевыми искусствами, получают именно на этот предмет дополнительные познания. От того, что человек страдал каким-то заболеванием, удар этот не становится менее опасным. И еще: нужно иметь веские основания для нанесения такого удара.

Разве они были у Малькова?

Разрыв сосуда мог произойти от эмоционального напряжения и в связи с изменением артериального давления. Да. Но эксперт Емельянов знает, как и любой эксперт, что каждый из этих факторов, включая и удар кулаком, усиливает влияние другого. Недобросовестность Емельянова состояла в том, что он об этом не упоминает. И смело пишет: "Между возникновением у Гурской телесных повреждений и наступлением её смерти отсутствует прямая причинная связь".

Каждый раз, вникая в подробности такого рода ситуации, и эксперты, и судьи имеют обыкновение называть это казусом. По Далю, казус — это необычайный судебный случай. Боюсь, что слово "необычайный" в нашей истории неуместно. Почему? Потому что этот пробел в законе невероятно красноречиво характеризует наше правосудие.

Да что ж тут для нашей жизни необычайного? Есть преступление, а больше ничего нет. Ничего за ним не следует.

Нет, следует, конечно. Другое преступление. А за ним третье…

А то, что это не исправили в новом Уголовном кодексе, естественно. Видно, над ним работали совершенно здоровые люди.

На фоне этого "казуса", вероятно, как-то неуместно говорить о совершенно нематериальном вреде, который неминуем, если Мальков, убивший человека, не будет признан виновным в его смерти. Получится, что человек, совершивший тяжкое преступление, не просто не наказан, но — выиграл. Благодаря такому казусу сотни убийц чувствуют себя победителями.

Значит, можно бить женщину в висок. Можно бить и мужчину — за то, что его машина не вовремя подвернулась на дороге. Все можно. Потому что, как написано в книжке моего детства, в "Голубой чашке", недоговорить не значит соврать.

Николай Михайлович знает, что жена спасла ему жизнь. Ее отец, ученый-геолог, тоже погиб, спасая других, — он утонул. Если суд сочтет, что нанесенный ему "моральный ущерб", то есть смертельная тоска, может выражаться в какой-то сумме, он уже решил — перечислит деньги на счет мужского монастыря в Кашине, чтобы монахи построили на деревенском кладбище, где похоронена убитая на дороге женщина, часовню в честь святой великомученицы Натальи.

Он так и написал в письме: "То, что такая святая есть, я знаю".

Кто следующий?

В среду, 14 апреля, маму Антона Фомичева, Светлану, вызвали в школу. Ее пригласил классный руководитель, потому что мальчик, отличавшийся незаурядными способностями, наделенный великолепной памятью и абсолютной грамотностью, стал эксплуатировать то, что досталось ему от природы, и у него появились признаки профессиональной болезни потенциальных отличников он начал лениться. Не ругать Антона собиралась классная руководительница, а подсказать маме, чтобы она обратила внимание: весна, дети устают, надо им помочь. Самого Антона в школе не оказалось.

Этого не может быть, сказала Светлана. Антон знал, что с ночной смены она придет в школу. И кроме того, сын должен был передать ей 500 рублей, взятые у отца на покупки. Но дело было даже не в том, что сын знал, что её вызывает классный руководитель, и не в деньгах, — мама и сын дружили. Он не мог её обмануть. Но в школе он не появился.

Учителя могли найти его отсутствию самое простое объяснение: сегодня самостоятельная работа по алгебре, а он на прошлой неделе схватил двойку. Но Светлану такое объяснение не успокоило. Она пошла домой, и получасом позже они с мужем опять появились в школе, чтобы взять адрес мальчика, который тоже отсутствовал. С этим мальчиком в последнее время Антона видели вместе.