Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваня, можешь считать, что на этот период ты в академии будешь занят по полдня, – спокойно произносит Сергей Петрович. – Ну а потом – сюда! В распоряжение Кирилла Сергеевича и Саши.
Ванька сосредоточенно молчит, уставясь в пол.
– Я готов! – наконец поднимает он глаза. – Только, Саш… По сложным случаям нужна будет твоя методическая помощь. Ты же знаешь, что мои пациенты проще твоих в смысле лечения.
Я сижу статистом. Преклоняюсь перед Кириллом Сергеевичем! Как он прокрутил всё в голове и расставил по местам! А сейчас просто всех нас построил и раздал команды. Вряд ли такому можно научиться.
По всей видимости, он всё это уже уложил для себя ещё тогда, в машине, когда долго молчал после моего сообщения.
– Конечно! Любая помощь с моей стороны! – обещаю я.
– Кроме энергетической! – жёстко подчёркивает главврач. – А ты, Ваня, проследи, чтобы твой брат не лез… Ты же его лучше меня знаешь!
– У меня вторая машина в ремонте, – бормочет Сергей Александрович. – Возить же вас надо! Может, я водителя дам?
– Друзья мои дорогие, а что если я дам вам мою машину с моим парнем, чтобы вас возил утром и вечером? – вскидывается Николай Сергеевич.
– Гм… Это, наверное, будет полезно. Саша с Ритой работает по вечерам. А тут путь не близкий… Отлично! Спасибо вам, Николай Сергеевич! – с воодушевлением произносит Кирилл Сергеевич.
– Значит, с завтрашнего дня, Саша, ты можешь ездить барином! – с доброй усмешкой констатирует Юрий Степанович. – Кириллу-то не привыкать, а ты…
Я в академии. Забегаю к Шахлатому.
– Здравствуйте, Михал Михалыч!
– Ну здорово! – он мрачно протягивает мне руку. – Рассказывай!
– О чём? – я делаю невинное лицо.
– Выключай дурака! – неожиданно рявкает он. – Так у вас, у молодёжи, кажется, говорится? Я всё знаю.
– Тогда чего рассказывать? Неужели уже все знают, что я взял онкологию?
– Ну все – не все, но люди, которые тебя, дурака, любят, знают. И боятся за тебя! Понял?
– Знаете, я скажу, как когда-то уже сказал своей жене: были великие, которые себе и оспу, и чуму прививали.
– Так вот ты смотри, себе рак не привей! – и его взгляд, упёршийся в меня, просто толкает. – Я ведь тут благодаря тебе тоже кое-что почитал из вашей области. Может, что-то понял…
– Придётся постараться, – бормочу я. – Мне ведь тоже страшно, Михал Михалыч. Однако – надо!
– М-да… – он то ли вздыхает, то ли недовольно пыхтит. – Даже не знаю, чем и как тебе помочь… Здесь же у тебя либо со щитом, либо на щите…
– Уже помогли. Спасибо вам за участие!
– Ладно… Ты давай звони! Держи в курсе своих опытов.
Уф-ф… Но как этот добрый великан меня поддержал!..
Звонок мобильника. Ого! Солдатенко из Твери!
– Слушаю, Борис Александрович! Здравствуйте!
– Здравствуйте, Александр Николаевич! Мне тут Кушелев… Короче, то, за что вы взялись, очень опасно?
– В равной степени и для меня, и для моей пациентки.
– М-да… Александр Николаевич… Простите, как говорится, не побрезгуйте. Если что-то надо такое, что могу сделать я, – сразу мне звонок! Всё будет!
– Спасибо, Борис Александрович… Спасибо…
– И ещё: готов оплатить вам восстановительный отдых после, уверен, успешного завершения вашего курса на любом курорте в самых комфортабельных условиях. Так и знайте! А отдохнуть вам потом, думаю, будет необходимо.
– Спасибо, Борис Александрович. Честно говоря, я очень тронут…
– Александр Николаевич! Это только одна из составляющих работы в команде, – назидательно поясняет Солдатенко. – Короче, если что-то нужно – звоните! И не стесняйтесь!
Пятый сеанс…
Мучительно пытаюсь понять, что же должно послужить мне сигналом о правильности моих действий. Ведь в данном случае всё совсем не так, как всегда. Всё сходится на том, что должно – ослабеть втягивание как основной признак, а уже потом – уменьшиться пятно.
Втягивание… Это своеобразное противодействие моим воздействиям. А от своих действий я очень устаю. Как будто происходит своеобразное перетягивание каната. Я к себе, а меня – туда… Тяжело.
Илья Анатольевич трудится над моим полем.
– Как вы думаете, там есть что-то постороннее? Точнее, вредное.
– Не знаю я, Саша, – неохотно отвечает он. – Я же – не ты! Я таких вещей не чувствую… Я просто делаю тебе полную очистку. Грубо говоря, профилактику.
– Как вам кажется, я ослабел за эти дни?
– Гм… Мне так не кажется. Только твоё поле стало… жёстче, что ли… Раньше оно у тебя было тёплым, мягким… Короче, добрым! Теперь же… Жёсткое, упругое… Похоже, ты сам подсознательно защищаешься.
– Потому что боюсь…
– Вот это ещё один ответ на твой давний вопрос о природе энергетической силы.
– Значит, всё-таки от головы?
– Опять ты за своё! – с досадой произносит Кох. – Голова – это структура! Формирование, если хочешь. А размер и сила… Это не от головы.
Дни несутся, как в кино. Уже десять сеансов провёл.
Похоже, Кирилл Сергеевич чётко исполняет своё намерение. От суток меня мягко отодвинули, операций не дают. На вечерних приёмах, когда нужны процедуры, Ванька принимает в моём кабинете, а я только наблюдаю из угла. Иногда, в сложных случаях, с которыми он ещё не сталкивался, подсказываю. Диагностирую, конечно же, в основном сам. О лечении Риты мы с ним стараемся не говорить. Он пытается от меня закрываться по методу Коха, но со мной это не прокатывает. Я чувствую его неуверенность в результате и чувствую его страх за меня. К сожалению, он настроен пессимистически. И вообще он ходит в таком напряжении, что я его состояние ощущаю чуть ли не через стенку. Он и раньше был пунктуален, а теперь – это вообще сама чёткость и предупредительность. Носится со мной, как с хрустальной вазой… Спасибо Николаю Сергеевичу, нас с Кириллом Сергеевичем возят туда и обратно. Это, конечно, сильно выручает.
В больнице, очевидно, уже почувствовали, что что-то происходит. Заметил, что как-то странно ко мне стали относиться. Появилась какая-то предупредительность. И раньше я чувствовал, что ко мне здесь относятся тепло, а сейчас это даже стало трогательно.
Жадно прислушиваюсь к своим ощущениям во время каждого сеанса с Ритой. Какое-то внутреннее чувство мне подсказывает, что путь всё-таки правильный и что скоро должен наступить прорыв. Только когда же это произойдёт?
В кабинете Кирилла Сергеевича обсуждаем текущие дела. Входит Алёшин.
– Кирилл Сергеевич! Извините…
– Заходите, Алексей Сергеевич! – приглашает его главный. – Чем могу помочь?
Давно обратил внимание на эти его слова. Он действительно всегда готов всем помочь! И наш персонал оценил это по достоинству.
– Понимаете, – начинает Алёшин, – вместо Александра Николаевича на завтрашнюю плановую операцию записали меня. Но с таким случаем я сталкивался лет… восемь назад, а Александр Николаевич, как я знаю, совсем недавно это делал в академии. Поэтому он и был первоначально назначен!
– Кирилл Сергеевич, я сам сделаю операцию, – всё понимая, говорю я достаточно жёстко, – а Алексей Сергеевич мне поассистирует. Так будет лучше. Так надо!
Опять главный долго смотрит на меня, потом вздыхает и чуть-чуть втягивает голову в плечи.
– Мне это напоминает, как тогда… Прямо с самолёта… и аппендицит в полевых условиях…
– Так я понимаю, что мы с Алексеем Сергеевичем вас уговорили? – уточняю я.
– Ну а что ещё остается… – бурчит он. – Только сразу после операции – в свой кабинет и пару часов отдыха, понял?
– Слушаюсь!
– Что с вами, Александр Николаевич? – уже за дверями осторожно спрашивает Алёшин.
Долго не знаю, что ему ответить, но в конце концов сдаюсь.
– Понимаете… Я взял очень серьёзный случай. От результата слишком многое зависит. Энергетически это очень трудно… Вот главный меня и опекает! – заканчиваю я.
Повисает пауза, и вдруг…
– Вы взяли… рак? – неожиданно догадывается Алёшин.
И как он догадался?
– Первую степень…
– Кто-нибудь из наших знает?
– Шитова. Её ко мне Кирилл Сергеевич приставил, чтобы я не хулиганил.
– Понятно… Знаете, Александр Николаевич, давайте я сам завтра… А вы просто рядом… Хорошо?
– Там определимся, Алексей Сергеевич. Спасибо вам за понимание! – и сжимаю его локоть.
После операции сижу у себя в кабинете.
– Устали? – спрашивает, входя, Шитова.
– Немного.
– Давайте-ка поспите пока. Потом Ваня приедет…
Она мне сейчас напоминает добрую няньку.
– Елена Михайловна! Вы прямо как нянюшка! – смеюсь я.
– А я и есть нянька для вас сейчас, – мягко подтверждает она. – Так что давайте… Хоть часок! Честно говоря, вид у вас совсем не бравый. Вы же понимаете, что вечером от вас потребуется много сил!
– Сдаюсь.
Лезу в шкаф и достаю знакомую подушку.
– Вот и правильно! Отдыхайте!
– Саша, я не могу понять, что с тобой происходит, – Даша смотрит на меня с беспокойством и участием. – Ты стал какой-то не такой… Дёрганый… Спешишь всё время куда-то…