Желтый дом. Том 2 - Александр Зиновьев

Из книги Твари

Исчезновение социальных различий при коммунизме н в коем случае не означает нивелировки индивидуальностей унификации человеческих способностей и характеров. Коммунизм не казарма, населенная безликими фигурами. Таким общество будущего могут изображать только неисправимые вульгаризаторы или заведомые клеветники. В действительности это общество раскрывает безграничный, никогда в прошлом не существовавший простор для расцвета человеческой индивидуальности во всем ее многообразии.

Секретная стройка

Километрах в десяти от дома отдыха, в самом живописном месте района (холмы, рощи, озера, речка и множество ручейков) расположена запретная зона, а в ней — секретная стройка. В первый же день отдыхающих предупредили, чтобы они в том направлении гулять не ходили во избежание недоразумений. В прошлом году, сообщили им под большим секретом, молодая пара не послушалась предупреждения и полезла под колючую проволоку с намерением искупаться в озере. Там сначала на них напали сторожевые собаки. И не овчарки какие-нибудь, а московские сторожевые. А потом... Короче говоря, отдыхающим, родственникам и сослуживцам сообщили, что парочка утонула в озере. Трупы, однако, выдали в закрытых гробах, и специальные люди вплоть до крематория следили за тем, чтобы никто не предпринимал попытки открывать их. Из-за холмов и леса стройка вообще была не видна. Только с одного места, а именно — со стороны реки, можно было увидеть несколько приземистых серых зданий без окон. Стройка сама занимала, по всей видимости, большую территорию. Но еще вдвое большая территория вокруг была испорчена подъездными путями, свалками, карьерами. На месте брошенных карьеров образовались пруды с мутной водой, которые местные жители (в основном — ребятишки) использовали для купания, вместо недоступных теперь естественных озер. Рыба в речке почему-то пропала. Исчезли даже раки, водившиеся тут в изобилии. Вдоль речки через каждые двести—триста метров врыли столбы со щитами, на которых огромными черными буквами было написано: «Купаться строго воспрещается!» Насчет стройки сначала ходили всяческие слухи: будто это будет сверхмощная атомная электростанция, хранилище атомных бомб, ракетная установка... Упорно ходил слух, будто это будет подземное правительственное убежище от атомных бомб. Однаждыы в округе появились тучи молодых людей, по виду которых можно было безошибочно судить об их профессии, побеседовали с «распространителями слухов», и слухи прекратились. Но они прекратились бы и без этих молодых люлей — местное население привыкло к запретной зоне как к неизбежному явлению природы, а для слухов появились более интересные темы и поводы — в Афонине ограбили магазин, в Языкове пьяный тракторист свалился под гусеницы своего же трактора, в Панютине дочка бригадира родила черного мальчика...

Но отдыхающие, несмотря на предупреждения, ходили гулять в направлении запретной зоны, чтобы своими глазами убедиться в существовании заграждения из колючей проволоки в два ряда и посмотреть на московских сторожевых, которые по размерам и по злобности превзошли всех собак мира. Дойдя до проволочного заграждения и пройдя вдоль него с полкилометра, группа в составе МНС, Старика, Кандидата, Инженера и прочих натолкнулась на солдат с автоматами, которые посоветовали им «убираться отсюда подальше». Вот вам еще одна проблема для социологического исследования, сказал МНС. В обществе существует гигантская сеть секретных учреждений, сооружений, должностей, каналов связи, складов. И никто не знает реальных масштабов и роли этой сети. А, возникнув, она стала постоянным и очень важным элементом структуры общества. Чтобы попасть в эту сеть, люди проходят особый отбор и проверку. Функционируя в ней, они вырабатывают в себе особый тип психологии. Какими бы незначительными ни были их привилегии, они психологически образуют особый доверенный слой и надежный оплот власти. В этих запретных зонах, секретных сооружениях, «почтовых ящиках» и других явлениях того же рода заключен глубокий социальный смысл — расколоть общество на особую часть приобщенных и посвященных и прочую часть. Первая часть намертво прикована к аппарату власти всякого рода привилегиями, обязательствами, подписками, клятвами. Вы правы, сказал Старик. Раньше это тоже было, но не в таких масштабах. По моим наблюдениям, это секретное подобщество теперь не уступает обычному, а может быть, уже и превосходит его кое в чем. Я не думаю, чтобы это секретное общество принципиально отличалось от обычного, сказал Кандидат. В него же входят те же самые, обычные наши люди. Верно, сказал МНС. Но ведь и начальники наши, включая высших руководителей, суть обычные наши люди. А что получается в результате дифференциации людей в этом плане? Важно здесь то, что общество дифференцируется, происходит противопоставление разделившихся частей и обычные наши люди начинают выполнять не совсем обычные социальные функции. Вот эти, например, обычные солдаты в силу их необычного положения могут испортить нам отдых, а то и устроить кое-что похуже.

Размышления в одиночестве

Иногда МНС удавалось ускользнуть от прочих отдыхающих и побродить в одиночестве в поле и в лесу. Странно думал он, хотя мы ощущаем себя одинокими, а скрыться от людей почти невозможно. В одиночестве мы менее одиноки чем в коллективе. В одиночестве мы — нечто цельное, в коллективе же мы лишь частички целого. Коллектив опустошает, высасывает из нас все, что мы накапливаем в себе вне его. Интересная проблема. И вообще, сколько прекрасных тем и материалов для размышлений, а люди забивают свои головы всякими пустяками. Вот этот дом отдыха. Чем не модель для решения теоретических проблем коммунизма?! Вообразим себе дом отдыха даже более высокого уровня, чем этот. Это несложно, ибо таковые есть на самом деле, и многие из нас в них бывали. Пусть и наш будет таким. Пусть будет хорошая еда на выбор, каждому отдельная комната, чудная природа, свободный распорядок дня, разнообразный контингент отдыхающих (на все вкусы). Изменится ли наша жизнь здесь в принципе? Мы по опыту знаем, что нет. И, теоретически рассуждая, не должна измениться. Что придает смысл нашей призрачной жизни здесь? Исключительно наша реальная жизнь там, до этого дома отдыха и за его пределами. Уничтожьте ее, то есть заключите нас на очень длительный срок или насовсем в такие условия, и посмотрите, что из этого получится. Согласно легенде, люди будут трудиться, участвовать в управлении, воспитывать детей и друг друга. Верно. Но согласно легенде, это все не играет роли в социальном положении человека и в его обеспечении жизненными благами. Играет или нет? Если играет, мы получим то, что имеем, но лишь с некоторыми модификациями. Если не играет, то и в этом случае мы воспроизведем в нашей прекрасной жизни здесь все то, что имеем за пределами ее, а именно — распадение на группы, выделение лидеров, иерархию групп и ливров, привилегии и неравенство (мы и это изобретем) и все прочее. Это будет нечто вроде армейской жизни, только улучшенное согласно легенде, но неизвестно, улучшенное или нет в реальности. Скорее всего, ухудшенное. Армия существует хотя бы как часть нормального целого. А тут все обшество будет по типу армии, но с одним коррективом: более сытое и комфортабельное (на первых порах) и целиком состоящее из сачков. Во-первых, проблема обслуживающего персонала. Как он будет жить? Лучше, хуже, так же? Если так же, зачем им работать, они могут быть в числе отдыхающих. Если хуже, их придется силой заставлять трудиться, что противоречит легенде. Если лучше, то это будет привилегией, а за нее начнут драться. И через несколько лет (я уж не говорю о поколениях!) вы свой первоначальный дом отдыха не узнаете. Начнется активная деятельность людей в большом коллективе, в результате которой будут воспроизведены все феномены социальной жизни: группировка, выделение лидеров, иерархия групп и руководителей, система контроля и наказания и прочее. И с палатами все пересмотрят соответственно с социальной структурой коллектива: в одних палатах поселят по нескольку человек, будут однокомнатные, двухкомнатные и более престижные палаты. И в питании произойдет дифференциация. Можно не продолжать. Законы социальности все равно заставят и тут жить так же, как мы и живем в обычных условиях. Сознательность возрастет? Нужно быть круглым идиотом, чтобы на это надеяться. Сознание человеку дано исторически исключительно для того, чтобы адекватно оценивать свое положение в обществе, предвидеть последствия своих поступков и поступков многих других людей, обеспечить самосохранение. Сознание есть орган самосохранения, выживания, приспособления, а не орган для выполнения лозунгов сумасшедших старух и политических проходимцев.

Письмо к Ней