Гитлер - Марлис Штайнер

В директиве, разосланной по немецким миссиям, говорилось, что наступление, начатое утром 1 сентября, является оборонительной акцией, которую ни в коем случае нельзя именовать «войной». Гитлер явился в рейхстаг в серой военной форме вермахта – он поклялся не снимать ее до победы – и сообщил, что Германия перешла в «контратаку». И добавил, что постарается вести военную кампанию таким образом, чтобы от нее не пострадали женщины и дети.

До 3 сентября фюрер хранил надежду, что ему удастся избежать военного столкновения с западными демократиями, и даже сделал несколько попыток спасти мир. Но Англия и Франция требовали вывести войска из Польши, к чему он не был готов. 3 августа в 11 часов 30 минут Хендерсон поставил Риббентропа в известность о том, что его страна находится в состоянии войны с Германией. В 12 часов 30 минут Кулондр сообщил, что с 17 часов французское правительство приступает к выполнению обязательств, взятых Францией перед Польшей. «Значит, Франция выступит в роли агрессора!» – ответил на это Риббентроп.

Согласно многим свидетельствам, Гитлер пребывал в полной растерянности. Все его расчеты провалились, интуиция его подвела. Однако он быстро пришел в себя, убедившись, что ни Англия, ни Франция не готовы выступить с оружием в руках – в этом он был совершенно прав. Следовательно, ему требовалось раздавить Польшу как можно быстрее. Дальше будет видно. Как Гитлер часто повторял Герингу, он всю жизнь играл в рулетку. Геринг обвинял во всем Риббентропа, который развязал войну, основываясь на ошибочных суждениях.

Говоря о факторах, подтолкнувших Гитлера напасть на Польшу, следует принять в расчет два момента. Первый – его возраст и сознание возложенной на него миссии. Начиная с 1937 года он все чаще задумывался о том, что ему остается не так много времени для осуществления предначертанного судьбой: в апреле ему исполнилось пятьдесят лет. Кроме того, западные демократии ускоренными темпами перевооружались. Наконец, экономика рейха, доведенная до плачевного состояния, больше не могла обеспечивать страну всем необходимым – значит, его надо было отобрать силой у других. Не для того он финансово и экономически обобрал Германию, чтобы не воспользоваться созданным им инструментом завоевания жизненного пространства. Пора было опробовать его на деле. В сентябре 1938 года ему помешали, но теперь он начнет операцию, которой не было в его провидческих планах, но которая сыграет роль заменителя великого экономического пространства. Польша не пожелала присоединиться к нему, значит она станет добычей сторонников националистического движения НСДАП «Кровь и почва» – армии гиммлеров, дарре и розенбергов.

Помимо этих «рациональных» соображений в душе Гитлера существовала еще и тяга к войне, которую он считал мерой всех вещей и важнейшим испытанием в жизни мужчины.

Было бы ошибкой вслед за многими историками считать, что к развязыванию войны Гитлера подтолкнул «кризис системы». Экономику вполне можно было спасти средствами, предложенными Шахтом, например уменьшив расходы и увеличив экспорт, либо заключив соглашение с Англией. Сами немцы, за исключением определенного слоя элиты и особенно твердолобых партийцев, предпочли бы вернуть свои утраченные восточные территории мирными методами. Весь трюк с «великодушно предложенными 16 пунктами» – в последнюю минуту! – был не более чем комедией, предназначенной для немецкого народа (позже Гитлер откровенно признавался в этом), дабы снять с себя ответственность за развязывание войны.

Период 1933–1939 годов проходил под знаком стремления части немецких руководителей осуществить перевооружение страны и создать сильную армию. Имело место горячее желание не просто добиться отмены версальских соглашений, но и превратить Германию в мировую державу – эта традиция уходила корнями в эпоху Вильгельма. В этом Гитлер сходился с большинством немцев, как из высших слоев общества, так и из простого народа. Однако с 1936 года начали проявляться сомнения в правильности методов, сроков и стиля гитлеровской политики, особенно усилившиеся в 1938 году. В 1939 году почти никто не хотел большой войны. Но вот что касается войны маленькой, особенно если она окажется победоносной, – тут мнения расходились.

В любом случае, даже если «они этого не хотели», как заметил Вейцзекер в разговоре с французским послом Кулондром, что они могли сделать? Анализ внешней политики Гитлера показывает, что после короткого периода сдержанности именно он принимал важные решения, опираясь на советников и исполнителей.

Часть третья

Военачальник

Глава десятая

Время побед

Нападение на Польшу

Ни Браухич, ни Геринг, ни Гальдер не одобряли вторжения в Польшу. Почему же они не помешали «развязыванию» войны (этот термин получил самое широкое распространение)? Тому можно привести три основные причины. Во-первых, после Мюнхена никакого серьезного заговора против Гитлера не планировалось. Во-вторых, попытки противников режима получить поддержку в Англии ни к чему не привели, так как Чемберлен предпочитал иметь дело с лицами, наделенными реальными полномочиями, а не с персонами второго и третьего разрядов, тем более что те представляли в его глазах прусский милитаризм, считавшийся главным виновником Первой мировой войны. В-третьих, представители высшего командования всех трех родов войск не могли открыто говорить друг с другом (в том числе в присутствии Геринга) и высказывать свои сомнения в правильности избранного фюрером курса. Кроме того, нервная атмосфера последних дней августа и не давала им такой возможности. Вокруг фюрера постоянно крутились партийные бонзы: коричневая форма господствовала повсюду. Единственным, кто еще мог что-то предпринять, оставался Геринг. Он действительно пытался спасти мир, но не решался открыто спорить с Гитлером, боясь обвинений в трусости или, что еще хуже, в измене. Остановить фюрера, одержимого идеей войны, могло только покушение, но в его окружении никто не был к нему готов. В глазах простого народа это сделало бы его мучеником, а его противников – предателями, и, даже если бы покушение удалось, его инициаторы не смогли бы сформировать новое правительство. Поэтому война была неизбежна.

Подготовка к ней шла уже несколько месяцев. Командование каждого рода войск располагало большой свободой в составлении оперативных планов (поскольку существует огромная литература, посвященная стратегии ведения войны и отдельным сражениям, мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе, сосредоточив внимание на роли Гитлера). В случае с Польшей фюрер не слишком вмешивался в военные планы. Он лишь попытался, впрочем безуспешно, протолкнуть свои кандидатуры на должности армейских генералов, а также оказать поддержку операциям, разработанным генералом фон Боком – командующим группой армий «Север», которому предстояло расположить войска в Померании и Восточной Пруссии, образовав между ними «коридор», и двинуть моторизованные части вдоль берегов Вислы на Варшаву. Группа армий «Юг» под командованием генерала фон Рундштедта должна была выступить из Силезии и также направиться к польской столице, по пути уничтожая польские войска, двигающиеся из Галиции.

Хотя от внимания польского военного командования не ускользнуло сосредоточение на границе немецких войск, многие его представители вплоть до 28 августа сомневались в неизбежности войны. Министр иностранных дел Бек до последнего мгновения верил, что дело можно уладить мирным способом. В худшем случае, полагал он, все ограничится локальными боями, в частности за Данциг. Только утром 28-го была объявлена всеобщая мобилизация, и уже днем поступил приказ об ее отмене. Повторный приказ о мобилизации был издан 30-го; готовность войск назначена на 31-е. Немалую ответственность за эту нерешительность несут английские и французские дипломаты, которые настойчиво убеждали польских партнеров не упустить шанса и попытаться решить вопрос с помощью переговоров. Польские части заняли предусмотренные позиции с существенным опозданием.

Тройной удар – аншлюс, захват Судетов и «расчленение» Чехословакии – вызвал в их рядах большую растерянность и не позволил должным образом подготовиться к отражению нападения.

Таким образом, немецкие войска с самого начала захватили инициативу, хотя кое-где терпели поражение, например в местечке Вестерплатте, на подступах к Данцигу. Однако 3 сентября немцам удалось осуществить соединение между Померанией и Восточной Пруссией и к 6 сентября укрепить «коридор». 4-го Гитлер посетил театр военных действий. По оценкам командования, противник потерял свободу действий с первых дней войны. 6-го почти без боя пал Краков. 11-го была захвачена железнодорожная линия Белосток – Варшава. 13-го в Данциг ворвались первые немецкие части, хотя бои в городе продолжались до 19 сентября. 15-го моторизованный корпус Гудериана занял Брест-Литовск. В тот же день пал Белосток. Варшава оказалась в кольце, и немецкий парламентер потребовал сдачи города. Местные военные власти отказались даже принять его. Представляется достоверным, что они поверили упорно циркулировавшим в городе слухам, что французские войска вступили на юг Германии и в Рурской области остановлена работа.