Ричард Длинные Руки – маркграф - Гай Орловский

Несколько раз делал кофе, а чтобы не вызывать слуг, сотворил еще и пирожки, которые впервые удались во дворце Роджера Найтингейла.

Заглянул церемониймейстер и сообщил непривычным для него шепотом, что на прием просится барон Фортескью. Говорит, что ему назначено.

– Точно, – подтвердил я. – Зови.

Стражи отворили двери, из просторного зала в кабинет шагнул и остановился в ожидании поджарый господин, одетый со сдержанной пышностью. Я не сразу признал преобразившегося барона Фортескью. В крепости герцога Готфрида это был сытенький и розовощекий вельможа, а сейчас вошел худой, как гвоздь мужчина с запавшими глазами и ввалившимися щеками, кожа все еще желтая, на щеке два рубца, их во время пребывания в Брабанте не было.

– Барон, – сказал я, поднимаясь из-за стола, – простите, что оторвал вас от домашнего уюта!

Он поспешно поклонился.

– Сэр Ричард, – произнес он учтиво, – я не могу выразить слов благодарности за мое освобождение. Располагайте мною, моим имуществом, землями, моим временем и моей жизнью как пожелаете!

Я выставил перед собой ладони.

– Что вы, барон, я же сказал, вам причитается еще и компенсация за несправедливое заточение… А так как за неимением королевской власти я представляю закон, то от меня и получите… гм… Но с этим успеем, а сейчас я просил вас зайти по весьма щекотливому делу. Король Кейдан, по нашим данным, отступил в анклав Ундерленды, там сама природа противится вторжению… Я намерен послать к Кейдану посла. В конце концов, мы же цивилизованные и христианские правители! Европа обычно грызется между собой, но, когда на пороге мавры… это фундаменталисты такие, Европа должна выступать единым фронтом. Но я не нашел никого, любезный барон, кто мог бы послужить общему делу примирения, кроме вас, сэр… сэр?

– Людольфинг, – сказал он поспешно. – Нелепое имя, но уж родителей осуждать нехорошо. Сэр Ричард, но… смотрите, вам виднее, хотя лично я отправлюсь с великой и злобной радостью! И постараюсь сделать все, что в моих силах… и даже больше. Среди окружения Кейдана почти все со мной в хороших отношениях, с некоторыми давно дружу домами. Я сумею их склонить к сотрудничеству с вами! А уж как получится с королем, вы же знаете его вздорный нрав…

Я снова выставил как щит ладони.

– Барон, полностью полагаюсь на вас! Никаких связывающих вам руки инструкций. Просто действуйте во благо королевства. Кстати, велю подготовить указ о присвоении вам титула графа. Это будет одновременно и компенсация за время, проведенное в темнице, и аванс на будущее.

Он ахнул, я видел, готов целовать мне руки, в глазах такая благодарность, что я сказал поспешно:

– Барон… э-э… граф, я вас отправляю не на отдых к морю. Не благодарите, у вас впереди трудная дорога.

Он сказал горячо:

– Клянусь, я все сделаю! Я буду счастлив показаться там и многим утереть нос. О, сэр Ричард, как я этого жажду!

Глава 6

Я невольно хихикнул, представив себе, как герцог Готфрид прибыл через чудовищно тяжелый Перевал в Армландию и с изумлением узнал, что я давно уже не в плену, за это время произошло удивительно много, целый вихрь событий, его сын Ричард уже гроссграф, земли Армландии под его железной рукой, и, самое главное, открыт Тоннель под Великим Хребтом, через который он только что перебрался с таким трудом поверху…

Более того, его сын Ричард вторгся с небольшой, но сплоченной и хорошо обученной армией в Сен-Мари!.. Представляю, с каким пылом герцог, загоняя коней, бросится к Тоннелю, чтобы поскорее увидеть это чудо и с комфортом вернуться в Брабант!

Я прикинул, что герцогу пришлось дожидаться весны, когда сойдут снега, освобождая дороги, потом вытерпел, пока подсохли, иначе тяжелые рыцарские кони увязнут по брюхо, и вот в конце весны он со своим эскортом уже карабкался к Перевалу… Неделя на подъем, неделя на спуск, в начале лета вступает в пределы Армландии, узнает ошеломляющие новости… Вообще-то пора уже и вернуться. Обратный путь через Тоннель проще. Либо задержался в Армландии, там оставшиеся лорды наверняка изматывают пирами в честь отца их гроссграфа, либо вернулся в Брабант и пытается разобраться, сколько же народу я увел из его герцогства…

Во дворце заинтересовала дверь, больше похожая на ворота, под самый потолок, словно сделали для великанов. Церемониймейстер почтительно сообщил, что за нею зал с троном Древних Королей. Однако закрыт такими заклятиями, что ни один из магов отворить не может. И распахивается только раз в году.

Я подошел, подергал за ручку. На миг показалось, что вот я такой то ли крутой, то ли везунчик, возьмет и распахнется, однако даже не дрогнуло. Ощущение такое, что проще сдвинуть с места Великий Хребет, чем эту дверь.

– Не очень-то и хотелось, – пробормотал я, скрывая разочарование. – Подумаешь, раритет.

– Лучше и не надо, – сказал церемониймейстер с явным облегчением. – Древняя опасная магия. Разумнее держаться подальше.

– И что, – спросил я раздраженно, – никто не открывает?

– Только Великая Жрица, – ответил он почтительно, – хранительница Знаний Древних Королей! Но никто не знает, где обитает, появляется из ниоткуда. Не чаще, чем раз в год…

В зал вошел барон Альбрехт в сопровождении моего оруженосца, я помахал рукой.

– Барон, – сказал я, – вы мне очень нужны, иначе бы не посылал за вами. Я понимаю, что пьянствовать с сэром Растером и ходить по гарпиям интереснее…

Церемониймейстер поклонился, когда я, уже забыв о таинственной двери, взял военачальника под руку и повел к своему кабинету. Барон посматривал недоверчиво и настороженно.

– Сэр Ричард, как я понимаю, хотите навесить на меня что-то еще? Совсем уж гадостное?

Стражи отсалютовали, перед нами распахнули двери в мои покои. Я указал барону на кресло, он выждал, когда сяду, поклонился и опустился с такой осторожностью, будто я мог усадить на острые ножи.

– А что, – спросил я сердито, – мне одному разгребать эти навозные кучи? Нет уж, раз пошли за мной, идите дальше. Даже если придется топать по колено в этом самом… Про чистки не спрашиваю, этим занимается отец Дитрих. А вот как с купечеством?

Он проворчал:

– Я велел собрать их сегодня в большом зале.

Я поднялся, обошел стол и обнял его за плечи.

– Расцеловал бы вас, барон, да боюсь, не то подумаете… Хотя что можно подумать, здесь пока еще существует только крепкая мужская дружба, обниматься можно без страха… Вы сделали, барон, то, о чем я как раз хотел просить вас!

Он буркнул:

– Они уже собираются. Я ждал, когда освободитесь, чтобы… словом…

– Идемте! – сказал я с подъемом.

Главный зал забит придворными, ловят каждый мой взгляд и каждый жест. Быстро перестроились, мелькнула мысль. Впрочем, это хороший знак. С тонущего корабля крысы бегут, а на благополучный стараются попасть с семьями.