Нелегал из Кенигсберга - Николай Черкашин

«Шпионская классика!» — усмехнулся он и поздравил себя с несомненной удачей.

— Мне жаль этого парня! — вздохнула Вейга, разрезая кибину. — Из-за нас ему, наверное, здорово достанется! Что с ним сделают?

— Ну не расстреляют, по крайней мере, — усмехнулся Лунь. — Он нарушил главное правило: часовой не имеет права вступать в разговоры. Ему разрешены только две фразы: «Стой, кто идет?» и «Стой, стрелять буду!»

— Какой ужас!

— Так принято во всех армиях мира. Но его не будут пороть шпицрутенами. Дадут пару лишних нарядов. В крайнем случае, посадят на гауптвахту.

— Все равно это ужасно. Человек хотел нам помочь, а его за это в тюрьму. Надо пойти и попросить за него у командира.

Лунь чуть не поперхнулся кусочком цеппелина. Хорошенькая затея! Нет уж, хватит судьбу искушать! Сегодня и так пуля у виска просвистела. Хотя, если фарт пошел, надо играть до конца!

Он поднял свой «наперсток», куда вместилось добрых сто граммов коньяка, и опрокинул залпом, поймав при этом удивленный взгляд Вейги — разве коньяк так пьют? — но милая фройляйн, или, как вас там, по-литовски — паняле, если бы вы знали, как перенапряженные нервы жаждут сейчас разрядки… Ох, хороший коньяк у этой Регины. Какой нежный ожог…

— Пожалуй, вы правы! Надо сходить и попытаться смягчить участь этого парня.

Допив кофе и распрощавшись с Региной, они вышли на мол, подышали морским бризом. Лунь сделал несколько снимков Вейги на фоне береговой батареи. Он прикинул дистанцию — от корня мола до батареи метров шестьсот. Мол — прекрасный ориентир для определения ее местоположения на карте, да и в натуре: что с моря, что с воздуха.

Они вернулись обратным путем, без труда нашли КПП и обратились к дежурному штаб-фельдфебелю:

— Нельзя ли поговорить с командиром батареи?

— По какому вопросу? — осведомился бравый штаб-фельдфебель. — И как о вас доложить?

— Скажите, что господин фон Шведер из Кёнигсберга хотел бы поговорить о поведении одного из его подчиненных.

В этом ответе была своя интрига, которая не могла не сработать. Дежурный по КПП снял телефонную трубку и нажал тангенту. Пока он объяснял кому-то суть дела, Лунь усмотрел в углу служебной инструкции подпись майора Финке. Вероятно, это был командир батареи.

— Сейчас подойдет старший офицер, командир занят.

— Майор Финке не сможет нас принять? — уточнил Лунь.

— Нет, попробуйте обратиться к нему завтра.

«Итак, командир батареи майор Финке!» — резюмировал разведчик. Курочка по зернышку клюет…

— А как зовут старшего офицера?

— Можете обращаться к нему — «господин Буш».

— Благодарю вас!

Вот и еще одно зернышко…

Минут через пять на КПП появился высокий тощий гауптман, который и оказался «господином Бушем». Лунь предпочел, чтобы все объяснения прозвучали из уст Вейги. Это было эмоционально и весьма убедительно.

— Просим вас, господин гауптман, не наказывать солдата, — подвел итог Лунь. — Мы по своему неведению подставили парня.

— Ведь он не сделал ничего плохого, он просто показал нам обходной путь! — умоляла Вейга.

— Хорошо, фройляйн! Не будем его наказывать строго только потому, что вы за него просите! — улыбнулся суровый гауптман. — Рядовой Гисбрехт и в самом деле хороший солдат. Хайль Гитлер!

— Хайль!

Они вернулись к автомобилю.

— Ну, вот, — заключил Лунь, — сделали доброе дело. Сколько у нас сегодня было с вами приключений. Это все чайка с ключами!

— Мне понравились наши приключения, — улыбнулась Вейга.

— Надо назначить день для следующих авантюр! — Лунь вывел машину на главную дорогу.

— Когда вы будете в Мемеле?

— Трудно сказать. Давайте созвонимся.

Они обменялись визитками.

Он высадил ее на Либауэрштрассе, которая еще сохранила литовскую табличку «Лепу гатвя» — Липовая улица. Вейга протянула ему руку, и он поцеловал ее.

— До свидания!

— Широкой дороги!

Женщина исчезла так же быстро, как и появилась… Лунь даже не успел заметить, в какой дом она вошла. Он свернул к паромной переправе и нажал на газ. Самое главное — дело сделано и сделано хорошо!

Тем не менее всю обратную дорогу он думал не о береговой батарее и как удачно ее удалось снять, а именно об этом странном знакомстве.

Вейга… Сама о том не ведая, она помогла ему сегодня пройти по краю пропасти. Она помогла ему выполнить рисковую работу. Может, ее вербануть? Ни в коем случае! Зачем подставлять под удар эту милую женщину? Он и без того вовлек ее сегодня в смертельно опасную авантюру — использовал как живое прикрытие. Если бы жандармы засекли его съемку, ей бы ох как не поздоровилось! Расстреляли бы как пособницу шпиона. А то еще хуже — отсекли бы голову на гильотине в Плетцене[1]. Нет, нельзя так играть чужими жизнями. Конечно, Орлан бы высмеял его рассуждения — разведчик для выполнения задания имеет право на все. И что там жизнь какой-то мемельской обывательницы, когда речь идет о судьбе мировой революции?!

Он не будет спорить с Орланом, и Орлан никогда не узнает о Вейге. И ему самому следует забыть о ней, если он и в самом деле желает ей добра. Жаль, конечно… Она очень мила и женственна, и их сегодняшний легкий флирт будет помниться долго.

Он достал ее визитку: Сольвейга Маринискайте, главный бухгалтер швейной фирмы «Аудинис». Текст был напечатан на литовском и польском. Как мило — бухгалтер… Есть же такие замечательные мирные профессии… На подъезде к Пилькоппену Лунь остановил машину, достал зажигалку и сжег визитку. Ничто не должно скомпрометировать главного бухгалтера фирмы «Аудинис». Пусть живет в безопасности. Это все, что он мог сделать для нее в благодарность за день, проведенный вместе.

На другой день Лунь, как всегда, отправился на утреннюю пробежку в Ботанический сад. В сумочке, пристегнутой к поясу, лежал пакетик пшена для птиц, пачечка мятных пастилок и сверточек с фотопленкой, завернутую в листок донесения и фольгу из папиросной коробки. За кустами можжевельника почти у самой ограды стояла старая водоразборная колонка. Лунь сделал вид, что проверяет, можно ли пустить воду, сунул в кран сверточек и вышел на аллею. Вечером в тайник заглянет Орлан.

Из донесения агента ГРУ Луня:

«Береговая батарея кригсмарине «Мемель-порт» вооружена тремя зенитными 88-мм орудиями. Может вести огонь и по морским целям.

Расположена в 500–600 метрах от корня брекватера. Угол обстрела по видимым морским целям 140–150 градусов. Может вести перекидной огонь через мемельский участок Куршской косы. Две орудийные площадки расположены на самом штранде, одна — выше на три метра, поэтому огонь в тыловом секторе может вести только одно орудие. Два железобетонных бункера для укрытия орудийной прислуги.