Люсипаф - Кока Феникс

Люси тоскливо отвернулась и обвела комнату взглядом. "Такую квартиру и так засрать!" - негодующе думала она. - "Ну, за шо ему, борову лежачему, такие хоромы! И вонь, какая вонь!"

- Юра, может быть все-таки откроем дверь, ведь ты весь потный! - попыталась что-нибудь изменить Люси.

- Н-н-н, - замотал головой и ложкой Маргинальный Морг.

- Ну ешь, ешь, ладно! - Люси благородно отступила на несколько метров и завернула на кухню.

Астральное тело хотело было мигом выскочить из недр Маргинального Морга и продолжить корриду. Но не тут-то было. Через жующую голову Маргинального Морга пройти не представлялось возможным. Астральное туда-сюда, влево-вправо, нет хода! Плотная завеса и непроходимые брюквенные заросли. "Как в джунглях!" - отчаянно подумало Астральное, и залегло на свое глубокое дно.

А Люси, распираемая любопытством, подошла к холодильнику и распахнула дверцу. В холодильнике было почему-то темно. "Пошарю рукой, может, чего и скоммуниздить удастся!" - заговорщически облизнулась Люси и протянула в темноту руку. Из глубины холодильника что-то зарычало и даже, ей показалось, что завозилось и перевернулось. Люси отдернула руку и быстро хлопнула металлической дверью.

- Реакция есть, дети будут! - побледнев похвалила она себя.

"Ну его к черту, этого Юру, с его бешеной квартирой, додежурить, да и задать драпака! Пусть Влад сам сюда ходит. Черт знает хто в холодильнике сидит!" - дрожала от страха Люси, отступая из кухни.

- Люси! Дверь щелкнула, и на пороге вырос Пафнутий. - Влад! - закричала Люси. - Вот здорово! - Тсс! - приложил Пафнутий палец к губам.- Юру разбудишь! - А он спит уже?! - фыркнула Люси, и погладила мужа пониже пояса. Пафнутий выхватил из кармана руку, полную ассигнаций, и закружился чертом этаким по кухне, чуть ли не с казацким чубом на голове. Он стремительно распахнул холодильник, Люси успела только ахнуть, но там все было в порядке: свет заливал белое металлическое чрево. Пафнутий выхватил бутыль лимонада, открыл и опрокинул ее в свое горящее с похмелюги горло.

- Ф-ф-у-у! - выговорил он и обнял прижавшуюся к его груди счастливую Люси.

В дверь входил Лопоухий. Начиналась его смена.

* * *

Фефела сидел в стеклянной будочке на самой верхотуре и мечтал. Ему казалось, что он, регулируя хлорид в голубой воде вверенного ему на сутки бассейна, перегнул слегка палку. И вместо дозволенных пяти единиц по осциллогграфу поставил пагубных шесть. Тотчас людишки, махавшие там внизу ручками и ножками, всплыли, как рыбы, белыми своими брюхами вверх и мирно, успокоившись, покачиваются на гладкой поверхности смертельно отравленной влаги. Но это была только греза. Хоть и сладкая, но греза... Фефела счастливо вздохнул и, вытащив морской бинокль, принялся разглядывать пловцов.

Зигфрид махал руками и летал, как пирога, от бортика к бортику.

- Здоров, бык! - удовлетворительно проговорил Фефела.

Между тем он перевел бинокль чуть правее и поймал на мушку Люси. То утопая с головой, то снова выныривая, она добралась до мелкого места, дотронулась ножками дна и первым делом поправила свой бюст, мягко погладив огромные, стянутые купальником шары.

- Хороша! - ухал Фефела. Люси помахала кверху рукой. Фефела же, не убирая бинокля, поднял вверх руку и ответным жестом показал ей на десятиметровую вышку. Люси покрутила возле виска пальцем и пошла, крутя формами, в душевую. Зигфрид все резал водные глади отведенной ему на весь вечер дрожки. Больше внизу на сегодня ничего интересного не было, и Фефела перевел бинокль вверх. Там, за стеклянной крышей лежала вот-вот народившаяся луна, острая и прозрачная, как серебряные сброшенные рога. У Ферсита такие висели в спальне. Ферсит шатался по лесу, шатался, да и набрел на рога. Он даже кричал, что теплые еще были, когда он их с земли подобрал и, мол, в крови даже. "Вот-вот, собака, скинул!" - ликовал Ферсит, приколачивая рога над своей кроватью. Но те, Ферситовы рога сорвались как-то ночью и настучали Ферситу по шапке, так что пришлось в реанимации полежать с открытой травмой черепа. А эти висят. Да еще и светятся как алмазные нити, прозрачно и ярко! Фефела сосредоточился, напрягся, почувствовал, что поднимается над полом и, не сдерживая отделяющуюся субстанцию, с животным страхом замер. Перед линзами порхнула тень, и в мгновение ока под серебряною лунною тиарой, улыбаясь и ликуя во весь свой рост, появился Фефелин Астрал.

А сам Фефела, сжимая руками бинокль, жадно пожирал глазами собственное свое коронование. Там ему начали уже отдавать почести. Полярная звезда одела коронованного Вождя в серебристую ткань...

- Ты шо, Славик, спишь? - толкала Фефелу Люси. - Сла-а-вик!

Фефела вздрогнул. Астральное тело кубарем, чуть ли не разнося в пух и прах стеклянную крышу бассейна, скатилось в будку и скрылось от непосвещенных глаз гостьи в бренную оболочку.

- А-а, Люси! - натянул улыбку Фефела. - Ты что? - Да хочу посмотреть, как ты тут! - начала безапелляционно осмотр кабины Люси. - О! И телевизор! Маловат, правда! Бинокль. Хорошо устроился! Хм - и диванчик!

Люси как-то боком посмотрела на Фефелу и плюхнулась на диван. Зазвонил телефон. Фефела поднял трубку.

- А, привет, Владик! Да, здесь! Даю! Люси аж всю передернуло, перевернуло и подкинуло. Но все это она сумела изобразить так, что бросилась к аппарату, где на другом конце провода маячил в телефонном тумане ее муж.

- Вла-ад! - нараспев по-лисьи зашептала Люси. - Конечно, любимый, конечно! Я беху!

Она отдала трубку Фефеле, махнула рукой и полетела, не оглядываясь, вниз, играя на бегу тугими шарами.

- Да Владик, я слушаю! Да, уже ушла! Нет! Ну, пока!

Фефела бросил трубку и посмотрел наверх. Там все было кончено. Облака, облака и облака.

* * *

- Тебя что-то последнее время не поймать было, - раскуривая трубочку, выговаривал, попыхивая, Лопоухий.

- Тетка приезжала, - сосредоточенно глядя перед собой, повествовал Пафнутий. Он задержал на секундочку дыхание, подождал пока вокруг Лопоухого рассеется дым и торжественно выдал:

- Порчу снимать! - Ну и? - отреагировал Лопоухий, пыхтя и снова исчезая в сизой мути табачного дыма. - Будет жить! - уверенно вынес приговор Пафнутий. - Может быть, даже дольше, чем мы с тобой. "Вот люди! - пыхтел трубочкой Лопоухий , - Раз, два и готово! Все делом заняты! А тут не знаешь с чего начать".

Здесь мысль его оборвалась и он исчез в клубах табачной ауры.

Пафнутий, как человек энергетический, к куреву относился крайне отрицательно. Хотя, с другой стороны, как христианин, к людям Пафнутий относился очень хорошо. Расщепляемый сейчас этой антиномией, Пафнутий потоптался перед Лопоухим, подождал, пока тот появится из-за завесы и бодро попрощался.

- У-у! - промычал в ответ Лопоухий и сосредоточенно запыхтел.

Вынырнув из ядовитых паров табака, Лопоухий словно опомнился и побежал догонять Пафнутия.

- Владик, а ты сейчас чем занят? - окликнул Пафнутия Лопоухий.

- Сейчас я иду в церковь! - значительно произнес Пафнутий.

- А-а! - неопределенно протянул Лопоухий. - А возьми меня с собой, Влад, я никогда там не был.

- Ну, конечно, пойдем! Там отец Петроний, такой славный батюшка, так служит, закачаешься!

- А что сегодня праздник какой? - по-детски любопытствовал Лопоухий.

- Сегодня праздник всеобщей любви и всепрощения! - улыбнулся Пафнутий и почувствовал прилив нежности к Лопоухому.

Он уже с утра пребывал в состоянии любви и всепрощения ко всему миру. В очереди, где он очутился, чтобы купить молочка на разговление, его так обругали, что другой плюнул бы, крикнул: "Да ебись ты колом!" и убежал. Нет. Пафнутий стоял, и, переминаясь с ноги на ногу, перепуская через себя железную брань хозяек, чувствовал, что любит их божественные яркие субстанции. Попадись ему сейчас хоть сам Сатана, Пафнутий скрепился бы и произнес:

- Я люблю тебя! Сатана сразу бы раскаялся и бросился бы на грудь Пафнутию, обливаясь горючими слезами. "Потому что любовь всемогуща!" - чувствовал Пафнутий.

Они подошли к церкви. На паперти сидел юродивый и, задрав вверх голову, просил у Бога копеечку. Пафнутий с сострадательной миной уже полез в карман, как калека вскочил и начал размахивать костылем перед его лицом. Он не просто размахивал, а еще и кричал, что на Пафнутии весь легион бесов, тех самых, что в свином стаде сидят, и что храм Божий не морская бездна, чтоб сюда с откоса...

Пафнутий, сначала улыбаясь, отошел, а потом, печально глядя на юродивого, говорил тихо, будто про себя. Но Лопоухий слышал:

- Эк, брат, как тебя нечистый в оборот принял. На благочестивых прихожан, любимый, такую скверну несешь. И как Господь попускает?!

Своими совершенными звукоуловителями Лопоухий слышал одновременно и другое. Естественно, что на такой шум сбежались с окрестных скамеек вертящие клубками старушки. Они еле слышно, крестясь, шептали:

- Сережа зря кричать не станет. Он от Бога помазан храм Божий охранять от нечестивых. Вон, на Страстной такого черта из-за Николая Чудотворца вытащил - все свечи разом потухли, а смердело...