Брат и Брат 2 - Алексей Октябринович Балабанов

обрез, вытащил из коробок все компакт-диски и, складывая их по пять, принялся пришивать к обратной стороне жилета.

Данила осторожно открыл дверь своим ключом и сразу увидел на кухне бандита, который ел, сидя спиной к двери. Стараясь не шуметь, Данила прошел на кухню. Когда бандит увидел перед носом два ствола, он выпучил от страха глаза и затрясся. Данила жестом приказал ему отдать пистолет и лечь на пол. Тот с готовностью подчинился.

— Будешь лежать тихо, отпущу, — прошептал Данила и вышел в коридор.

Прямо с порога он выстрелил сразу из двух стволов.

— Оружие на пол! Руки за голову! Лежать лицом вниз! — заорал он.

Круглый корчился возле батареи. Остальные двое сразу выполнили команду. То же самое сделал я Виктор. Данила переложил стволы, спокойно достал стреляные гильзы и перезарядил обрез. Затем подошел к каждому и по разу выстрелил в затылок.

— Вставай, Витя. — Он присел, к Виктору и перезарядил обрез.

— Не стреляй, брат, — трясущимися губами попросил Виктор. — Пожалуйста, не стреляй.

— Ну что ты, брат? — Данила помог Виктору сесть. Того трясло. — Все. Все кончилось.

— Прости меня, брат, не стреляй, пожалуйста! Не убивай меня. Не стреляй!

— Брат! Ты брат мой. Ты же вместо отца мне был! Я же «папа» тебя называл, — Данила обнял его, и Виктор заплакал. — Помнишь, на рыбалке я ногу проколол, и ты меня десять километров на руках нес? Я помню, как я сам испугался, а ты смеялся.

В комнату осторожно на цыпочках вошел третий бандит. Увидев страшную картину, он аж присел. Данила резко оглянулся.

Широко раскрытыми глазами бандит смотрел на Данилу.

— Ты обещал! — почти крикнул он. Данила выдержал паузу.

— Я слово держу. Скажи своим: кто брата тронет — завалю. Иди.

— Это он тебя сдал, — сказал бандит напоследок.

— Я знаю. — Данила отвернулся, и бандит исчез. Хлопнула дверь.

— Прости, брат, — всхлипнул Виктор.

— Ну что ты… Деньги где?

— Вон в чемодане у него. Все забрал, гад.

Данила подошел к Круглому, который к тому времени уже затих, примерил упавшие очки, бросил на пол, открыл чемодан и начал рассовывать пачки долларов по карманам.

— А ты домой езжай. К маме. Старая она уже. Помогать надо… Вот, денег ей дашь… На работу устройся. В милицию. Там дядя Коля начальник… Помнишь, одноклассник отцовский? У них там место есть.

Виктор смотрел на него, всхлипывая, и кивал.

— На поезд не садись. Сначала езжай на попутках. Ну что — прощай, брат. Даст Бог, увидимся.

Еще в коридоре он услышал ее стоны и мужское рычание. Голая Света в черном ошейнике висела, привязанная цепью за руки к крюку от люстры. Позади стоял длинный худой заморыш в кожаных плавках с плеткой и несильно хлестал Свету по ягодицам, издавая идиотские утробные звуки. Она извивалась на цепи и стонала.

Мужчина первым заметил Данилу.

— Что? — крикнул он. — Что надо? Ты как вошел? Я милицию вызову сейчас. Ну-ка иди…

Он осекся, когда Данила достал из-под куртки обрез.

— Нет. Не надо! Не надо, брат. Она сама это. Это добровольно, брат. Не надо!

— Не брат ты мне, — тихо сказал Данила и разрядил оба ствола.

Выстрел слился с ее отчаянным криком:

— Ааааааа! — Подтянувшись на руках, она безвольно повисла, хотя ноги и доставали до пола.

Данила сел на пол и закурил.

— Развяжи меня, — после паузы тихо попросила она. Ей было очень стыдно вот так висеть посреди комнаты, когда Данила сидел сзади и молчал.

Данила встал и подошел к проигрывателю, достал CD и поставил:

— Я тут пластинку тебе принес.

— Даня, милый, развяжи меня, пожалуйста. — Она заплакала от беспомощности и обиды.

Он нажал на «play». Это были «Крылья». Данила пересек комнату, последний раз посмотрел на Свету и вышел.

Спустившись с набережной к воде, он умылся и немножко посидел.

Потом долго шел по людной улице, придерживая локтем обрез. — Вот ты говорил, город — это сила. А здесь все слабые, — сказал Данила. Они с Гофманом сидели у входа на кладбище перед трамвайным кольцом.

— Сильный приезжает и становится слабым. Город высасывает его силу. Как вампир. Вот и ты пропал.

Данила снисходительно улыбнулся и не ответил.

— Возьми денег. — Данила достал пачку и сунул Гофману.

— Нет, — тот покачал головой.

— Здесь много, — удивился Данила. — Поживешь.

— Что русскому хорошо, то немцу смерть, — улыбнулся Гофман.

Грузовой трамвай развернулся и пошел в город.

— Ладно, Немец. Прощай. Спасибо тебе. — Данила хлопнул его по коленке, встал и пошел не оглядываясь.

Данила вышел из лесополосы, перескочил через канаву и остановился на обочине.

Машины с бешеной скоростью проносились мимо. Он не опускал руку до тех пор, пока не притормозил дальнобой, метров на 60 проехав дальше. Данила, все так же придерживая локтем обрез, вскарабкался в кабину. КАМАЗ взревел дизелем и тяжело тронулся.

— …Да я дембель еще не отгулял…

— Где служил-то? — Шофер, добродушный крепкий мужик лет сорока пяти, был рад попутчику.

— Да писарем в штабе просидел.

— Аа… А стать-то кем хочешь?

Данила пожал плечами:

— Шофером? — и улыбнулся. Водитель тоже улыбнулся ему.

— А можно я музыку включу? Давно ничего не слушал.

— Валяй.

Данила протянул руку и включил приемник. Обрез выскользнул из-под куртки. Он ловко подхватил его и прижал локтем.

Водитель заметил мелькнувшие стволы.

Данила застенчиво улыбнулся извиняющейся улыбкой. Из приемника полилась песня. Водитель тоже улыбнулся:

— А куда едешь-то?

— В Москву.

Машина пронеслась мимо.

СЦЕНЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ОРИГИНАЛЬНЫЙ СЦЕНАРИЙ

Встречи с соской

У музыкального магазина к нему подошел иностранец и что-то спросил. Данила снял наушники и переспросил:

— Чего?

— Could you tell me how can