Криминальный гороскоп - Марина Серова

Я слушала, в буквальном смысле слова «развесив уши», — Маргаритины лекции всегда завораживают и словно раскрывают перед тобой более широкие горизонты. Чувство такое, что умнеешь на глазах.

— Солнце третьего мая находилось в Тельце, под управлением Сатурна. В этот день, образно говоря, пожинаются произведенные ранее посевы. И, вероятно, кто-то, кому Заворожный не угодил раньше, решил отомстить.

— И что это нам дает? — полюбопытствовала я, когда подруга умолкла.

Маргарита вскинула изящные темные брови, укоризненно покачала головой, дивясь моей непроходимой тупости, и снисходительно пояснила:

— Понимаешь, Лилечка, теперь достаточно будет сопоставить гороскопы недоброжелателей Заворожного с картой на третье мая, и мы вычислим его врага. Дело за малым.

— А-а, — глубокомысленно произнесла я, завидуя в глубине души Маргаритиным талантам, но благоразумно не подавая вида. — Тогда я пока съезжу к Литвинцевой, может быть, хоть ее дату рождения узнаю. А как вернусь — снова позвоню Дмитриеву.

— Конечно, — кивнула Маргарита, грустно посмотрела на меня и посоветовала: — Будь осторожнее. Сегодня не слишком хороший день, тоже переходные сутки.

Я покивала и вышла из квартиры, оставив подругу в одиночестве. Впрочем, Маргариту одиночество совершенно не угнетало, для полного счастья ей было более чем достаточно компьютера и таблиц эфемерид, в которых заранее вычислены положения небесных светил на определенные дни года и без них невозможно составить ни одну астрологическую карту, так мне Ритка объясняла. Я пыталась как-то пролистать одну из этих самых таблиц, но ничего, конечно, не поняла — какие-то значки, надписи… В общем, мозги можно свернуть запросто. А Маргарита — молодчина — все понимает и во всем разбирается.

Литвинцева жила далеко от центра, на пятом этаже старого дома. Я долго добиралась до ее жилища, так как простояла в многочисленных пробках. Когда я сидела в машине, раскаленной под июньским солнцем, перед одним из светофоров, я начинала понимать курящих людей. И даже хотелось взяться за сигарету, если бы не отвращение к любой физической зависимости. В ранней молодости я курила, но бросила и более к столь пагубной привычке не возвращалась. Тем не менее завидовала дымящим сигареткой водителям, моим собратьям по несчастью. Выдыхая клубы сизоватого дыма, они философски рассматривали стаю автобусов впереди и словно бы никуда не торопились.

Но все на свете — даже самые неприятные моменты жизни — когда-нибудь кончается, и я наконец доехала до дома, в котором проживала стриптизерша Виктория Литвинцева. Оставив машину у тротуара, я вошла в затхлый холодный подъезд и легко взбежала на пятый этаж по выщербленным ступеням лестницы. Интересно, эта дамочка дома? И согласится ли она со мной побеседовать? Может быть, Вика Литвинцева по характеру совершенная мерзопакость, не знаю.

Тем не менее я решительно надавила пальцем на кнопку звонка. За уродливой железной дверью раздался вой, походивший на пожарную сирену, только страшнее. Невольно вздрогнув, я отпустила звонок и принялась ожидать.

За дверью послышались легкие шаги, и дверь приоткрылась. Интересно, зачем ставить такую массивную дверь, если хозяева квартиры даже не спрашивают: «Кто там?» Бесполезно совершенно.

— Здравствуйте, а вам кого? — услышала я вопрос и перевела взгляд со звонка на дверной проем. Передо мной стояло самое очаровательное создание, которое я когда-либо видела. Хрупкая девушка, которой на вид не дашь больше восемнадцати лет (впрочем, слегка дряблая кожа вокруг глаз свидетельствовала, что даме под тридцать), с большими черными глазами, опушенными невероятно длинными ресницами, и светлыми волнистыми волосами, прямо-таки поразила мое воображение.

И голос у нее оказался соответствующий — нежный, чуть хрипловатый, он брал за душу.

— Я бы хотела поговорить с Викторией Литвинцевой, — придя в себя, произнесла я.

— Это я, — дружелюбно улыбнулась девушка и предложила: — Входите, а вы по какому вопросу?

— Я — частный детектив. — Ну, не могла я врать человеку с такими красивыми и искренними глазами. — И должна задать вам несколько вопросов.

— Вы частный детектив? — восторженно воскликнула Виктория, гостеприимно пододвигая мне пушистые розовые тапочки и приглашая в комнату. — Никогда не видела настоящих частных сыщиков. А вы ловите преступников, да?

Господи, не верю, что на свете существует такая наивность! Ну как взрослая уже особа может задавать такие вопросы? Это меня несколько насторожило.

— Да, я ловлю преступников, — кивнула я, стараясь не расхохотаться. Мельком оглядела комнату, поразившись ухоженности скромной обстановки.

— А как вас зовут?

— Лилия, — без особого удовольствия представилась я — почему-то не люблю свое имя, хотя Маргарита пыталась убедить меня, что оно мне подходит.

— Ой, какое красивое имя! — щебетала Виктория Литвинцева. И такая особа могла поругаться с Геннадием Заворожным? Потребовать у него повышения заработной платы? Не может быть такого. — Ну, задавайте ваши вопросы, Лиля, я с удовольствием вам помогу чем смогу.

— Будьте добры, покажите мне ваш паспорт, если несложно, — для начала попросила я. — Отчетность, понимаете ли, — туманно добавила, округлив глаза, дабы подчеркнуть серьезность просьбы.

Виктория с готовностью поднялась, достала из сумочки документ и вручила мне. Я достала блокнот и записала дату рождения Литвинцевой — 23 декабря. Полюбопытствовала:

— А вы, наверное, родились утром?

— Не-ет, — протянула Литвинцева, удивленно округлив черные глазищи. — А с чего вы взяли?

— Попыталась угадать. У меня подруга — астролог, и она считает, что по внешности можно узнать дату и время рождения человека, — откликнулась я, удивляясь на себя — какую же ерунду говорю.

Литвинцева сказала:

— Вообще-то, я родилась в половине третьего ночи.

Я машинально чиркнула в блокноте и принялась задавать вопросы. Какие отношения у нее с начальником? Кто из сотрудников клуба конфликтовал с Заворожным? Ругалась ли с ним она сама? Какой он человек?

Вика отвечала с какой-то детской доверчивостью. Отношений с Заворожным никаких — он с ней даже не здоровается. Из сотрудников никто с ним не ругался, во всяком случае, в ее, Викином, присутствии. Она поскандалила с ним из-за зарплаты, просто настроение было плохое, выступление не удалось, окружающие достали совершенно, а тут еще директор появился — в своем шикарном костюме, с дорогой печаткой на пальце. Ну, она и не выдержала. Как человека она его не знает, но предполагает, что недобрый и достаточно жесткий. Во всяком случае, после конфликта из-за зарплаты Геннадий Владимирович ее едва не уволил. Подруги отстояли, и Лиза Логинова, секретарша Заворожного, посодействовала. Зла на него Виктория не держит — тогда была виновата сама, танцует не слишком хорошо, так что шеф был прав, когда зарплату не прибавил.

Ну, просто идиллия, сказочка. Вот только история, рассказанная мне другой стриптизершей, Леной, сюда как-то не вписывается. Как ангелоподобная Виктория могла подрезать перья на костюме Лены?

Но интересоваться этой историей я не стала — к моему непосредственному делу это никаким боком не относится. И, побеседовав с Викторией Литвинцевой, я с ней распрощалась.

Все же эта особа меня настораживала. Слишком уж велик контраст с ее внешней доверчивостью, доходящей до глупости, и доброжелательностью и тем, что рассказала мне про Литвинцеву стриптизерша Лена. Кому верить, я не знала. С другой стороны, Маргарита разберется — она же у нас мозговой центр, астролог как-никак. А если ничего не прояснится, начнем наблюдение за Литвинцевой, тогда, может быть, история станет более понятной. Не уверена я в этом, но попытаться можно.

Сев в машину, я отправилась домой — очень хотелось есть. Устала я, а завтра снова вести тренировку в фитнес-клубе. Хоть бы у нас свет отключили, или еще что-нибудь произошло — так не хочется на работу!

Отогнав от себя крамольные мысли — жить на что-то надо, — я подъехала к нашему жилищу и поднялась наверх.

Подойдя к квартире, я протянула руку к звонку, но потом передумала — вдруг Ритка работает, не стоит ей мешать. Лучше открыть дверь собственными ключами. Что я и сделала.

Едва войдя в прихожую, я услышала мужские голоса — несколько непривычное для нашей квартиры явление. Маргарита пока не отягощает себя романтическими связями, я тоже достаточно скептично отношусь к мужчинам. А что касается подруги — у нее и друзей мужского пола нет, за исключением нашего общего приятеля Дмитриева.

Сбросив с ног туфли, от которых страшно устала, я прошла в комнату и с трудом удержалась от того, чтобы присвистнуть: на диване восседало аж три типа в милицейской форме, все с укоризненными физиономиями, еще один тип стоял у окна. Маргарита же сидела на стуле, у компьютера, и нервно курила.