Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

Некогда на своей родной планете ломби использовали листья и шкуры, чтобы согреться или для украшения, но теперь любая одежда внушала им ужас и находилась под запретом, поскольку облачение в скафандры, которые им пришлось надевать в Колонии 23, было самым тягостным из их воспоминаний. Даже юную самку, которая игриво вешала себе на нос или за ухо веточку с ягодами, сооружала подобие пояса из листьев или заворачивала младенца в невыделанную шкуру, осыпали градом упреков — словно ее поведение могло возродить времена, когда ломби носили ужасные скафандры, подобные крохотным тюрьмам.

На Планете 23 и во время строительства сельскохозяйственных поселений на ПЮК ломби снабжали простой пищей, в основном зерном и овощами. Некоторые из этих продуктов предварительно подвергались кулинарной обработке, и ломби твердо усвоили, что приготовленная пища — примета рабства.

Обратив внимание на эти два основных аспекта, мы обнаружили, что ломби наги, как все животные в Сирианской империи, а пищу употребляют в том виде, в каком она собрана или поймана. Раньше они жарили мясо на огне, но теперь это делалось лишь во время пиров, словно искушать судьбу и дразнить «небеса» в одиночку было слишком опасно.

Раньше ломби обустраивали места своего обитания по-разному и при этом были достаточно беспечны и небрежны, поскольку не боялись нападений и могли постоять за себя. Теперь они научились строить жилища из листьев и камней и занимались этим с великим тщанием, но не для того чтобы сделать их теплыми и уютными, а с одной-единственной целью — чтобы их жилища были как можно более незаметными. Именно поэтому наши первые попытки обнаружить их потерпели неудачу.

Ломби постоянно перемещались с место на место и были деятельными и энергичными. Они устраивали шумные празднества, во время которых тысячи особей пели и танцевали, и в то же время панически боялись, что их увидят или будут за ними следить.

Веселые, общительные, доверчивые создания с Планеты 24 стали пугливыми и подозрительными.

Впрочем, одно из изменений нам удалось предугадать.

Из-за первоначальной диспропорции в численности особей разного пола, которая полностью исчезла лишь через пятьсот лет, женщины стали законодателями если не формально, то по крайней мере в собственных глазах. Роль мужчин заключалась в том, что они охотились, охраняли поселения и защищали своих соплеменников. Женщины, которые поначалу оказались объектом острейшей конкуренции, были чрезвычайно манерны и грациозны и при совокуплении держались так, словно преподносили себя в подарок. Ухаживание представляло собой целый ритуал, в ходе которого мужчины должны были изображать борьбу за женщину, а она после долгих колебаний в конце концов «выбирала» одного их них. Эта традиция сохранилась и тогда, когда диспропорция в численности особей мужского и женского пола исчезла и нужда бороться за женщин отпала. Женщины относились к мужчинам свысока и обращались с ними как старшие сестры. Их движения были величественными и грациозными. Такой манере поведения матери учили своих дочерей. Хотя подобные последствия статистических сдвигов закономерны, это выглядело весьма забавно…

Однако у наших специалистов несчастные создания вызывали скорее сострадание, чем смех. Спустя несколько месяцев после того, как им удалось влиться в ряды ломби, к нам прибыла их делегация. Эти люди испытывали неловкость из-за того, чем им приходилось заниматься, — ведь воплощая в жизнь наши планы, они были вынуждены идти на обман. Мы были готовы к появлению делегации, — наблюдая за ломби, мы следили и за специалистами с Планеты 22. Нам нужно было знать, заслуживают ли они доверия и справятся ли со своей задачей — она состояла в том, чтобы переправить ломби, которые надеялись вернуться домой, на Планету 25 и присматривать за ними на новом месте.

Наш опыт говорил о том, что если поселить рядом два разных вида, то, преодолев первоначальную неприязнь, они начинают учиться друг у друга. Если эти виды стоят на разных ступенях развития, среди представителей более развитого непременно найдутся те, кто будет сочувствовать своим соседям и пытаться облегчить условия их существования. Такое отношение, как правило, встречает одобрение и благодарность со стороны более отсталого вида.

Мы планировали добавить в состав группы наблюдателей жителей других планет, которые не имели контактов с ломби в прошлом и помогут поддерживать порядок при их переброске на новое место. В то же время мы отобрали ряд представителей Планеты 22 для дальнейшего обучения искусству оценки ситуации в долгосрочном аспекте. Они должны были учитывать два обстоятельства: условия на Роанде были лучше, чем на Планете 24; условия на Планете 25 были не идеальными, но и не ужасающими.

Вид, который обслуживает другие виды — а именно такая роль была уготована для ломби, — не испытывает обиды или негодования, пока не осознает свое подневольное положение. Если это произойдет, по законам нашей империи, нам надлежит помочь ему выйти на новый уровень, соответствующий его развитию.

Безусловно, данный эксперимент был попыткой удержать целый вид в состоянии подчинения, однако то, что мы делали это впервые, свидетельствует о нашей безупречной репутации.

Представители Планеты 22 должны были понять, что они ведут себя сентиментально, вместо того чтобы проявить подлинное человеколюбие, — которое всегда предполагает всестороннее рассмотрение ситуации…

На это они вежливо, но с чувством собственного достоинства ответили, что считают наши доводы софистикой.

И обратили наше внимание на одно важное обстоятельство. Ломби были свободны на своей родной планете, где они могли жить и развиваться так, как свойственно таким видам. Теперь же у них появились все те черты, которые отличают рабов.

Мы спросили представителей Планеты 22, что, по их мнению, нам следует делать. Вернуть ломби на их родную планету, ответили они.

Несмотря на то что это возвращение разрушит жизнь их соплеменников, которые жили там всегда, эволюционируя в собственном темпе? Вряд ли обитатели Планеты 24 помнят о похищении малой толики себе подобных. И несомненно, если мы вдруг ни с того ни с сего высадим на Планете 24 этот ставший сплоченным и независимым народ, там вспыхнет кровопролитная война.

Неужели представители Планеты 22 в самом деле хотят этого? Если мы и совершили ошибку, ее уже не исправить. Разумеется, они это понимают.

Они понимали это.

Конечно же, мы знали, что может произойти, — в данных обстоятельствах это было вполне закономерным. То, что мы не предприняли ничего, дабы предотвратить это, объяснялось нашим предвзятым отношением к Канопусу, но тогда мы считали такое отношение совершенно нормальным. Теперь я твердо усвоила, что есть вещи, говорить о которых бесполезно. Если бы я понимала тогда то, что понимаю сейчас…

Далее я расскажу о том, как специалисты с Планеты 22 стали дезертирами.

Празднество ломби, во время которого прилетели космические корабли, чтобы переправить их на другую планету, было особенным.

На этот раз оно должно было состояться в излюбленном месте ломби — в междуречье. Здесь находилась небольшая равнина, окруженная высоким и довольно густым лесом. На протяжении нескольких дней сюда тянулись ломби, которые группами размещались под деревьями. Обитатели Планеты 22 были с ними. В такие периоды поощрялось совокупление. Специалисты с Планеты 22 тоже не отказывали себе в этом удовольствии. Впрочем, мы и не требовали от них воздержания — скрещивание двух сильных, перспективных видов было частью наших планов.

Охотники принесли туши убитых животных для пира. Мужчины и женщины на равных копали ямы, разводили костры, устанавливали над ними вертела с тушами и следили за приготовлением мяса.

Когда зашло солнце и на небе появилась луна, начались песни и танцы.

Сначала ломби танцевали группами вокруг костров, затем стали водить хороводы. Они пели о своем далеком доме, о тоске по родине, о том, как их похитили сверкающие машины, о местах своего заточения, где для каждого была приготовлена «маленькая тюрьма», о том, что в больших сверкающих тюрьмах все было не настоящим, о том, как их взяли в плен во второй раз, и о том, как они вновь смогли нормально дышать, оказавшись «на зеленой земле, среди поросших травой холмов», о том, как они трудились под чужим солнцем, строя «тюрьмы» для неведомых племен, которых они не видели, но чье присутствие ощущали, и о том, как сверкающие машины доставили их сюда, где все так напоминает их дом, и о том, как когда-нибудь — и этот день еще впереди — сверкающие машины вернутся, чтобы отвезти их домой, на «землю, которая их знает».

Всю ночь специалисты с Планеты 22 пировали, пели и танцевали вместе с ломби. Хотя они отличались от них цветом кожи, более хрупким сложением и отсутствием волос на теле, они не слишком выделялись среди темнокожих, могучих, обезьяноподобных созданий, которые танцевали и пели заунывные песни при полной луне.