Високосный год - Андрей Андреевич Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не на Ташлянском? Так это за тобой что ли Сидоров срочно ребят наших отправлял? Описал тебя, в черном пальто, мол, шляется какой-то персонаж, по описанию там на кого-то похож, ух ты…».
«Вот гад. Мальчика того, что я говорил, сына Агафонова, нет в могиле. Я смотрел с его матерью. У нее было подозрение».
Лицо прапорщика удлинилось от удивления:
«Так ты что, вообще, сам раскапывал, да ты в своем уме?».
«Сейчас не важно. Так нужно было»,
«Вот ты всегда нос свой совал в каждую дырку. Был бы поумней чуть, может еще бы и служил со-мной до сих пор».
«Дело в другом. Кто-то нас там видел. После этого, в квартиру к Агафоновой врывались. Ее дома не было».
«Пусть заявление пишет».
«Бестолку. Но главное то, что дело стариков-вандалов продолжается. А дедок тот на рынке стоял еще со свининкой, которой трупов скармливал, в свободное от сторожевания время».
«Не может быть».
«Я пытался сказать Сидорову, так выгнал меня. Узнай, кто там сейчас сторожует на Ташлянском, ну пожалуйста, очень нужно. Пробей все незаметно. Я завтра с утра к тебе».
«На дежурстве буду. Послезавтра приезжай. Только не сюда, а туда где в воскресенье меня высаживал».
Когда Бегун вернулся домой, Мария уже собрала вещи. И его и свои. Не став даже завтракать, они сели в Волгу и выехали в сторону полузаброшенных дач хутора Яблочный, что в 30 километров лежал от города. Дача была самой обычной. Не большой домик на две комнаты, в одной из которых была печка-буржуйка. Во дворе кучка дров. Жить можно. На участке даже была маленькая банька. Правда, не было электричества. Ну да черт с ним, решил Бегун.
Когда с вещами разобрались и немного освоились, новоселы сели пить чай, вскипятив его на буржуйке, которая немного задымила домик. Тогда Бегун рассказал Марии о том, что лотерейщица уже освободилась. Да и дед с бабкой на подходе. Скосили им срок.
«Отвези меня в город, – попросила Мария, – мне нужно повидаться с дочкой».
После чая они поехали по грязной грунтовой дороге. Мария молчала. В центре города она попросила остановить машину и сказала, что ждать ее не стоит. Вернется сама на такси. Волга взяла курс на дачи. Бывшему капитану хотелось еще раз посмотреть на дом старика-зека, некогда торговавшего свининой, да понаблюдать за кладбищенской сторожкой. Но он понимал, что его уже там приметили и могут ждать. Вернувшись в дачный домик, Бегун растопил печку, прилег на диван и стал читать пожелтевшие от времени газеты, скопившиеся на даче. Незаметно он задремал. А когда проснулся было уже темно, но Марии все еще не было.
«Может быть, осталась переночевать у матери», – подумал он, но все же больше не ложился до поздней ночи, ожидая сожительницу. Ближе к полуночи Бегуна стали терзать какие-то нехорошие предчувствия. Но отогнав их, ему все же удалось заснуть.
Проснулся бывший капитан в четыре утра. Без будильника. Когда организм был полон сил, то Бегун мог просыпаться в любое время, назначенное самому себе вечером. Марии все еще не было. Бегуна этот факт слегка огорчил, но он не дал переживаниям вкрадываться в его душу. Выпил чаю, покурил и, прогрев машину, выехал на встречу к товарищу.
Мелешко влетел в салон к Бегуну тяжело дыша, сверкая глазами. Чем ни мало удивил однополчанина. Было видно, что Виктор чем-то очень обеспокоен. Без приветствия, он стал говорить:
«Ты с ума действительно сошел. Прав был Сидоров. Зачем я только связался с тобой? И сам влип по уши, и меня под эшафот подводишь. Вот надо было сегодня ждать тебя с ребятами, да задержать».
«Что с тобой, случилось чего?», – спросил его бывший сослуживец.
А дальше Мелешко и вовсе удивил приятеля. Оказалось, что лотерейщица была убита прошлым вечером. Милиционер сокрушался тем, что сам рассказал Бегуну о том, что та уже освободилась и где живет. Приятель стал клясться и божиться, что это всего лишь совпадение. Мало ли кто мог держать на нее зуб. А ему какой смысл? Успокоившись, Мелешко поведал Бегуну и то, что Сидоров подозревает его, Бегуна, в вандализме и бродяжничестве. Просит сейчас прокурора выписать ордер на его арест. Мол, постоянно видят Бегуна на кладбищах, пьяным, в общем, антисоциальный элемент он.
«Дом свой ты зачем поджог то, – наконец спросил Виктор, – еле потушили. Соседи могли сгореть. Хорошо, что пожарных еще вовремя вызвали».
Кровь отошла из кистей Бегуна, отчего они мгновенно похолодели. Видимо милиционер заметил его удивление, потому что произнес:
«Не ты?».
«Все сгорело», – выдавил из себя Бегун.
«Да нет. Ерунда, в общем-то. Так, стены прокоптились, диван сильно обгорел. Все живы. Все подумали, что это ты пьяным заснул с сигаретой».
«Не плохо копают, но моя жизнь и так разрушена. Черная месть это все, – заключил бывший капитан и продолжил, – по сторожам что?».
«Ах да, совсем забыл,– спохватился Мелешко, – дело темное. Сейчас там три сторожа. Сутки через двое работают. Никого не хотят вроде как брать в коллектив. Да и этот Ефремов скоро выйдет. За него уже разговаривали с заведующим управлением городскими кладбищами, мол, надо брать снова его, исправился. Один из сторожей, кстати, двоюродный брат его. Некто Артюхов. Пенсионер. Не привлекался. Второй нам вообще неизвестен. Какой-то Громов, еще не на пенсии даже. Лет сорок вроде ему. Правда, жена его числится заведующей в нашем сельхозинституте опытной мясо-станцией. Это вроде как подсобное хозяйство, что ли, да эксперименты еще там ставят на свиньях. Однако мясо продают иногда для нужд института. Есть у них договор с администрацией Нижнего рынка. Про третьего сторожа я пока вообще ничего не узнал. Но ты это, пока ко-мне не приезжай, пока все не уляжется. Пока, значит. Да, и мы с тобой вообще не встречались никогда после твоего увольнения. Усвоил».
Озадаченный Бегун ехал в сторону дач, размышляя по дороге. Квартиру кто-то сжег. Личностью органы заинтересовались. Все это точно последствия моего расследования. Но что теперь делать?
Приехав домой, там он застал Марию. И что тоже очень удивительно, она была в стельку пьяна. Сидела за столом, держа в руке рюмку. А на столе стояла бутылка хорошего коньяка. Только начатая. Значит, начала не с нее. Бегун решил для поднятия настроения присоединиться и задать шутливый вопрос:
«Тетенька, а вы теперь на другие антидепрессанты перешли? Валерьяночка уже не помогает?».
Отчего-то довольное лицо Марии
