Веретено Судьбы (сборник) - Елена Федорова

– Вы знакомы с Джани Берлуваджи?

– Более неприятного человека мне встречать не приходилось, – ответил Рикардо. – Берлуважди сеет вокруг себя вражду, ненависть, отчаяние. Он словно создан для того, чтобы мучить людей. Из-за него я провел в изгнании десять лет.

– Из-за него Глория была лишена отеческой любви и ласки, – вздохнула пани Ванда.

– Мы отомстим, – пообещал Рикардо.

– Нет, Рикардо, умоляю тебя не мстить, – Глория повернула к нему испуганное лицо. Она все еще стояла на коленях. Она была такой беззащитной, что у Рикардо защемило сердце. В глазах Глории блестели слезинки. Волна нежности захлестнула Рикардо. Необъяснимая сила толкнула его вперед. Он опустился на колени напротив Глории, прижал к губам ее руки, зашептал:

– Лублу тэбья, лублу…

– Умоляю тебя, милый, ради нашей любви, откажись от мести. Забудь про нее, – голос Глории нежный, в самое сердце. Как долго он ждал этих слов. Ему никто, никогда не говорил так, как эта польская пани.

– Рикардо, Рикардо, Ри…

Ее губы – огонь. Ее руки холодные, как лед. Ее объятия – бездна, в которую они летят вместе, позабыв о времени. Растерянная пани Ванда не решается пошевелиться, чтобы не разрушить хрупкую иллюзорную безмерность этого мига. Глория разжимает руки. Возвращается в реальность, шепчет, как заклинание:

– Пообещай мне, Рикардо, что не станешь больше думать о вендетте. Что доверишь свою жизнь Всевышнему, у которого нет лицеприятия. Он воздаст каждому по делам. Он – судья праведный. Он, а не ты, Рикардо, накажет виновных.

– Обещаю, – шепчет в ответ Рикардо. – Обещаю…

Пани Ванда растеряна. Она не знает, радоваться ей или огорчаться. Она боится верить Рикардо. Она слишком много раз обжигалась. В ее жизни были и безумная любовь, и безумная ненависть, и осознание того, что все идет по заранее задуманному сценарию, поэтому изменить ничего нельзя. Она понимает, что Глория сделала свой выбор. Она, Ванда, должна принять его, чтобы помочь дочери выпутаться из странной ситуации, в которую они с Рикардо попали.

– Вам лучше не задерживаться здесь, – проговорила Ванда глухим голосом. Глория с удивлением посмотрела на мать.

– Я вас не гоню, дорогая, – сказала пани Ванда. – Я думаю о вашей безопасности. Если в деле замешана семья Берлуваджи, то вас не оставят в покое. Надеюсь, Рикардо, вам мои опасения понятны? – он кивнул.

– Но что же нам делать? – спросила Глория.

– Думаю, вам нужно бесследно исчезнуть, – улыбнулась пани Ванда. – Исчезнуть так же, как много лет назад исчезла Гелена Мировска. Все считали ее погибшей в кораблекрушении, а она жила на далеком острове…

– Откуда ты знаешь? – спросила Глория. Она думала, что история, рассказанная Вацлавом – выдумка.

– От Аманды, – улыбнулась Ванда. – Недавно она показала мне письма Гелены, подписанные – твоя мама. Все они добрые, нежные. Главная тема всех писем – мольба о прощении. Гелена просила Аманду простить ее за то, что она была плохой матерью, что так внезапно исчезла, заставив девочку страдать. Но она была бессильна изменить что-либо, – пани Ванда вздохнула. – Аманда берегла эти письма, часто их перечитывала, но не ответила ни на одно из них. Гелена написала десять писем, а потом писать перестала. Больше года Аманда ждала, а потом взяла лист, написала крупно: «ПРОЩАЮ!» Отослала. Ответ пришел быстрее, чем она ожидала. На конверте стоял штемпель – адресат не найден, – пани Ванда замолчала.

– Гелена умерла, так и не услышав долгожданное: «прощаю». Это жестоко и несправедливо, – прошептала Глория.

– Я с тобой согласна. Но бросить дочь ради… – пани Ванда осеклась. – Не будем говорить плохо о тех, кого давно уже нет на этой земле, – она поднялась, пошла в кухню.

– Не грусти, все в мире преходяще, – обняв ее за плечи, сказал Рикардо.

Синьора Сандрелла поднялась рано. Отдала распоряжение секретарю. Отчитала повара. Похвалила садовника. Велела подавать завтрак на террасе.

– Мой сын уже проснулся? – поинтересовалась она, глянув на часы. Они показывали без четверти девять.

– Синьор Рикардо еще спит, – ответил слуга.

– А наша гостья? – на лице Сандреллы появилась приторно-сладкая улыбка.

– В комнате синьоры тихо, – ответил слуга. – Прикажете разбудить?

– Пусть отдыхают, – взяв чашечку кофе, проговорила Сандрелла. – Разбудите их без четверти двенадцать, если до этого времени они не проснутся сами.

Слуга удалился. Сандрелла допила кофе, взяла в руки книгу, погрузилась в чтение нового любовного романа. Несмотря на внешнюю суровость и железный характер, Сандрелла не была лишена сентиментальности. Она могла расплакаться, переживая за героев. Но она никогда не проронила ни одной слезы из-за предательства и коварства, окружавших ее саму. Она знала, как расправиться с теми, кто посмел ее обидеть. Она была безжалостна и непреклонна.

Слово «жалость» было навсегда вычеркнуто из ее словаря, а вместе с ним исчезло и чувство сострадания. Исчезло навсегда, чтобы не терзать и не мучить Сандреллу. Она была рада, потому что однажды чуть не угодила за решетку, пожалев человека. Если бы не синьор Маури, который встал на защиту бедной девочки Сандреллы, она бы не сидела сейчас на Вилле-Гарцони, а работала бы прачкой на острове Святой Елены.

Сандрелла отложила книгу. Роман ей наскучил. Она решила побродить по саду, послушать пение птиц, журчание фонтанов и поразмышлять. Она пришла в дальнюю часть сада, присела на белую резную скамейку, задумалась о быстротечности времени…

Когда они встретились с Робертино Маури, ей было двадцать лет. Он был старше ее на целую жизнь. Ему было сорок пять. Но Сандреллу разница в возрасте не смущала. Не смущало ее и то, что она была его четвертой женой.

– Я сделаю Робертино самым счастливым человеком. Я дам ему то, что не смогли другие женщины, – заявила она с такой самоуверенностью, что все разговоры о скором разрыве их отношений разом прекратились.

Все поняли, что в дом миллиардера Маури вошла настоящая хозяйка. Сандрелла стала главным помощником Робертино. Она родила ему сына, развеяв миф о бесплодии Робертино. Она с честью носила фамилию Маури. А теперь она с гордостью носит имя вдовы Маури. Они прожили вместе сорок счастливых лет. Их сыну Рикардо – тридцать восемь. У него все еще впереди. Он займет место отца. Он разделается с Берлуваджи, и тогда…

– Простите, синьора Сандрелла, но дело не терпит отлагательства, – секретарь склонился почти до земли. Он знал, как Сандрелла не любит, когда ее тревожат.

– Что еще? – нахмурилась она.

– Ваш сын, синьор Рикардо, исчез, – ответил секретарь, разведя руками. – Его нет нигде. Вместе с ним исчезла и…

Сандрелла поднялась, проговорила сквозь зубы:

– Или я плохо знаю своего сына, или эта польская пани смогла сделать то, что не сумела сделать ни одна женщина. Но это значит… – она сжала кулаки. – Нет. Я не позволю ей нарушить мои планы. Нет…

Сандрелла вошла в дом стремительной походкой. Распахнула дверь в комнату Рикардо, побледнела, увидев несмятую постель. С силой захлопнула дверь. Приказала отменить все приготовления к венчанию.

– Докладывайте мне обо всех несчастных случаях, которые произойдут в Европе и за ее пределами. Разыщите адрес Ванды Берлуваджи. Подготовьте самолет.

– Куда полетим? – поинтересовался секретарь.

– Туда, где живет эта женщина, – раздраженно ответила Сандрелла. Секретарь исчез. Сандрелла стукнула кулаком по столу. Крикнула:

– Эта маленькая мерзавка захотела занять мое место. Не выйдет. Я еще молода и полна сил. Меня не так-то просто одурачить. Я сделаю все, чтобы тебе было плохо, дочь Берлуваджи. Ты еще узнаешь, как замахиваться на чужое наследство. Еще узнаешь…

Сандрелла налила себе бокал вина, выпила залпом. Вытерла рот тыльной стороной ладони, рассмеялась:

– С кем я собралась сражаться? Эта девчонка не стоит моего мизинца. Она глупа, как… – Сандрелла перестала смеяться, глянула на свое отражение в зеркале. – Я совершенно забыла про Рикардо. Он должен был погубить дочь Берлуваджи, а он ее полюбил… – Сандрелла налила еще вина, сделал маленький глоток. – Любовь – погибель… Для меня – по-ги-бель… А для Рикардо? – она отвернулась от зеркала, вздохнула:

– Ах, почему мне не двадцать? Почему нельзя все начать сначала? С каким наслаждением я бы сейчас вскружила голову какому-нибудь юному повесе, – она уселась в кресло, улыбнулась. Допила вино, разбила бокал. – Решено. Я начинаю новую страницу любовного романа. Пора выбрать достойного синьора из списка претендентов на руку вдовы Робертино Маури, – поднялась. – Это потом. Потом. Вначале мне нужно отыскать беглецов и узнать, что задумала эта кроткая овечка Глория Берлуваджи?

Увидев на пороге своего дома элегантную даму в черной шляпке с вуалью, пани Ванда почувствовала неладное.

– Вы Ванда Берлуваджи? – спросила дама. Голос грудной, холодный.