Вы не ждали нас… - Светлана Багдерина

– Но моя лошадь сбежала… – маг на мгновение позабыл про грядущую миссию мировой важности и растерянно развел руками перед менее важной, но более насущной проблемой.

– Ничего страшного, – успокоила его Серафима. – У меня есть…

– Даже не думай!!!.. – прозвучало гневно-испуганное с коляски.

Через три часа, усталые, но чистые, наряженные в приобретенное втридорога у ушлого владельца постоялого двора «Веселый теленок» Горбыля домотканое, домокатанное и домошитое «от крестьянского кутюра», Адалет, Серафима и Иван сидели в пустом общем зале и уплетали картошку, тушеную с молочным поросенком и зеленью.

После купания в болоте, валяния в грязи и обдирания одежды и кожи об острые сучки простые радости жизни казались еще светлее и теплее. Благодушное настроение компании не могло испортить даже то, что подмерзшая за зиму картошка сластила, уверенно соревнуясь и обходя экзотический овощ батат, молочный поросенок на поверку оказался даже не свиноматкой, а свинобабкой, а из зелени в рагу затесались лишь пара невезучих кузнечиков. Масдай молча блаженствовал тут же, выбитый, вычищенный новой щеткой[13] и задрапированный вокруг занимавшей ползала лукоморской печки.[14]

Горбыль, с улыбкой честно выхмурившего свои семь рублей сорок копеек человека, подал на стол кипящий трехведерный самовар и отправился спать, оставив поздних гостей полуночничать в одиночестве.

– Премудрый Адалет, – проговорил сквозь набитый рот Иванушка сразу, как только чувство любопытства смогло одолеть чувство голода. – Извините, если я оказался менее сообразительным, чем вы ожидали…

Чародей на мгновение прекратил бороться с неуступчивым куском свинины и сурово глянул на царевича, предчувствуя надвигающийся вопрос и, как следствие, неминуемый ответ. Но Иванушку так просто с намеченного пути было не своротить.

– …но не могли бы вы объяснить, – набравшись мужества под насупленным взглядом чародея, продолжил он, – зачем понадобилось вот так… подкарауливать меня в коридоре… превращать… и прочее… когда наш род испокон веков следовал в любую даль за вами беспрекословно и по первому зову? Нет-нет, вы не подумайте, я полностью доверяю вашему суждению… и отнюдь не считаю себя недостойным… неготовым…[15] Но просто интересно. Почему именно я? Почему именно так? Ведь стоило вам только намекнуть, что…

– Это я ему уже объяснила, – сухо покосилась на мага Серафима. – И не исключено, что он даже понял.

Адалет сердито зыркнул на царевну, гордо вскинул голову, помпезно надул щеки, изобретая какой-нибудь едкий и всеобъемлюще-уклончивый ответ… но вздохнул и медленно опустил очи долу.

– Кхм… Это было глупо с моей стороны, да? – всё еще не глядя на лукоморцев, проговорил он, и тут же повторил снова, громче и ворчливее, но то же самое: – Вы считаете, это было глупо?

– Нет, отчего же, вовсе нет… у вас могли быть свои причины… неподвластные пониманию простых смертных… – вежливо попытался сам ответить на свой вопрос тактичный Иванушка.

– Спасибо, Ипат… Игнат… Илизар…

– Иван.

– Да. Спасибо, – оценил щедрый жест царевича стушевавшийся отчего-то маг. – Но, я полагаю, что если мы должны совершить наш поход вместе… я ведь не рискую надеяться, что наша юная дама назавтра соберет свои пожитки и удалится восвояси?

– В таком деле лучше не рисковать, – с очаровательной улыбкой посоветовала ему Сенька.

– Я так и думал… – вздохнул снова чародей, набрал в грудь воздуха и продолжил: – Так о чем это я?..

– О совместном походе, – любезно напомнила ему юная дама.

– Ах, да, – кивнул Адалет. – Так вот. Поскольку нам предстоит долгий и, может быть, даже иногда опасный путь, я полагаю, что будет лучше, если между нами с самого начала не останется недосказок… то есть, недомолвок.

Лукоморцы согласно кивнули.

– И поэтому сейчас я покажу вам одну сцену… которая, я уверен, много объяснит. Ну а что не объяснит она, после объясню я.

– Вот уж не думала, что у тебя еще и талант актера, – уважительно покачала головой Серафима.

– Актера? При чем тут?.. – непонимающе наморщил лоб волшебник, но тут же сообразил и рассмеялся: – А-а, ты это про «покажу»… Нет, э-э-э… девица. Таланта мага мне для этого будет достаточно. Взирайте и внимайте!

– Куда взирать? – практично уточнила Сенька.

– Что?.. А-а, на печку взирайте. И не забывайте внимать.

И с этими словами маг-хранитель хлопнул в ладоши. В зале погасли все огни, и воцарилась темнота, подсвечиваемая лишь тлеющими почти у самого шестка угольками. Щеки лукоморцев овеял легкий, но порывистый ветерок – это старик в потемках совершал магические пассы, подумал Иванушка[16] – и беленый бок печи вспыхнул светом и красками.

Царевич ахнул.

– Да это же наш дворец!..

– Последний проситель! – распахнул двери старший писарь Евсейка, и еле успел отпрыгнуть.

В зал аудиенций величественной поступью человека, привыкшего потрясать престолы и выбивать из-под миров точку опоры легким мановением руки, вошел приземистый упитанный старичок с белой, с золотыми прядями застрявшей соломы бородой до колен. Что-то неуловимое выдавало в нем волшебника: то ли высокий светящийся ажурный посох слоновой кости, то ли отчаянно немодная[17] остроконечная шляпа с вислыми, как блин, полями, то ли измятый балахон неопределенного цвета и размера, но с таинственными символами и звездами из серебристой парчи, не менее таинственно сохранившимися в самых неожиданных местах. А еще придирчивый наблюдатель мог подметить, что величавость и торжественность момента слегка портила хромота гостя[18].

Вошедший был ни кто иной, как Адалет.

– Шляпу сними, шляпу!.. – зашипел ему вслед распорядитель, но, по-видимому, старик был не только хром, но и глух, потому что призыв потакать придворному этикету показательно проигнорировал.

– Сбылось!!!.. – не сводя пронзительного взора с монарха, громогласно объявил Адалет из видения, забыв, кроме того, остановиться у четко обозначенной линии просителей в трех метрах от трона[19] и проделав путь вдвое больше разрешенного протоколом и службой безопасности. – Я увидел!.. Я вычислил!.. И теперь я абсолютно…

Старик вдруг насторожено насупил брови, вытащил из кармана записную книжку, грифель и, не обращая внимания на застывшего на троне царя и схватившихся за головы бояр, яростно углубился в какие-то расчеты. Стражник у дверей перехватил взгляд венценосца, сделал многозначительный хватательно-выбрасывательный жест рукой и вопросительно уставился в ожидании санкции на применение силы.

Василий сморщился, как от зубной боли. Зловеще покосившись на Евсейку, он окинул пылающим взором погруженного в мир точных наук гостя, потом инициативного караульного, заработавшего себе сегодня, похоже, именной серебряный рубль и продвижение по службе, и совсем собрался уже кивнуть, как страница блокнота закончилась.

Посетитель осуждающе уставился на исписанный плотным мелким почерком лист, нахмурился, повертел записную книжку в руках и сердито сунул ее мимо кармана. Следом за ней последовал карандаш.

– Кхм… Я, кажется, отвлекся?.. – перевел он хмурый взгляд с носков своих сапог на царя. – О чем я говорил?

– Ты собирался уходить, – озарила Василия военная хитрость.

– Да?.. Хм… уже?.. – озадаченно поморгал Адалет, нерешительно пожал плечами, но развернулся.

А потом развернулся еще раз.

– Э-э-э, нет, – въедливо молвил он, и для убедительности потряс коротким толстеньким пальцем перед своим носом.

Царский вздох облегчения застрял на полпути.

Челобитчик сдвинул брови, отчего стало похоже, будто он выглядывает на лукоморского монарха из-под опушки лохматой шапки, и приблизился к трону еще на шаг, невзначай раздавив каблуком карандаш. На исписанной загадочными знаками и формулами странице посеянного минуту назад блокнота остался след сбитых подковок.

– Что это у вас тут валяется? Тоже мне, дворец!.. – недовольно зыркнул он на остатки пишущих принадлежностей на полу, но тут же забыл про них. Взгляд его упал на самодержца всея Лукоморья, не сводящего с него настороженно прищуренных очей.

– Я хочу срочно сообщить благородному монарху Лукоморья важнейшую для всех живущих на Белом Свете новость, – торжественно и без всяких переходов объявил маг, и вдруг трубно взревел: – Свершилось страшное!!!..

Писарчук за столиком подпрыгнул и сломал в пальцах перо.

Визитер не удостоил его и секундой внимания.