Три восхода солнца - Ирина Омельченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решительно останавливаюсь у ларька и покупаю гранатовый сок. Словно брошенный котенок под дождем, приютившись в тени подъездного козырька, жадно пью холодный напиток. Уф, освежает. Еще сильнее натягиваю кепку на глаза. Теперь вперед – на встречу с заказчиком и неизвестными порождениями зла! Я им сейчас покажу-у! Я их всех!..
При моих садистских мыслях о расправе с жутиками в мешке беспокойно дергается кот. Чувствует, контра! Перекидываю мешок из одной руки в другую. Растудыть тебя в качель, тяжелый! Где только настолько жирных откармливают и, главное, зачем?!
По закону подлости и вселенской справедливости нужная квартира на последнем, пятом этаже. Лифта нет, конечно. Откуда ему взяться в пятиэтажном доме советской постройки? Черт-черт-черт. Остатки настроения улетают в мусоропровод,… я туда и кота хотела закинуть – забрала бы потом на обратном пути, но решила не рисковать: мало ли, вдруг от удара «мусор» проснется? И так уже несколько раз в мешке дергался – слабая травка попалась. Убежит ведь, как пить дать, убежит – ищи его потом…
А вот и нужный этаж. Нажимаю кнопку звонка. За старой реликтово – совковой дверью, классически деревянной, обитой «дерьмантином», слышится переливистая трель, но «отворять ворота» никто не спешит. Раз у меня есть немного времени, решаю воспользоваться им с умом: прикрываю глаза, пытаясь почувствовать неизвестного. Точнее, в попытках угадать его загадочную проблему.
Странно.
Нет в этой квартире, да и во всем доме, никаких темных сил, никакой магии… Ни демонов, ни проколов пространства, ни привидений… Даже легких аур нет… Но…
Такого просто не может быть! Люди, будь они хоть трижды реалистами, все равно оставляют след взаимодействия на любимых вещах, на домашних животных. Остаточные эмоции – они есть везде! А здесь словно вымерли… мертвый дом с живыми людьми… Будто кто-то нарочно изъял, уничтожил все, связанное с магией, аурой, чувствами, наконец!..
Оформить (умную, не иначе) мысль я не успеваю. Из резко открытого проема двери высовывается рука и затягивает меня вовнутрь.
– Айи-и-и-и…
Моментально. Только кепка в парадной осталась. Не то, чтобы я испугалась,… но нападение так неожиданно…
Собственный визг режет уши. Похоже, он производит впечатление не только на мои нежные барабанные перепонки – пальцы ослабляют хватку. Ой, сейчас начнут биться стекла!..
– Замолчи!
Молчу. В полумраке прихожей пытаюсь рассмотреть атакующего. Ух, есть на что полюбоваться – не перевелись еще богатыри на земле русской! Высокий молодой мужчина еле вписывается между потолком и стенами – настоящий великан, а-ля Конан-варвар, только одет странно. Насколько могу судить в потемках – на нем слегка видоизмененная (укороченная и подпоясанная широким кожаным ремнем) ряса, как у староверов. Дурно пахнущая связка чеснока поверх креста размером с ладонь на шее бьет в нос не хуже Майка Тайсона. Это что еще за фрукт выискался?! Надо разузнать поподробнее с кем имею дело.
– Ой, дяденька! Не трогайте меня, пожалуйста! Я дверью ошиблась… – Начинаю импровизировать, то есть «заливать» прямо на ходу, первое, что в голову приходит, – У меня подружка этажом ниже живет. Я мимо шла, мусор выносить, дай, думаю, зайду – расскажу про Вовку Колягина… еще ведь шла и вспоминала: какой этаж – пятый или четвертый?.. Должно быть четвертый!.. Дя-яденька, вы ведь хороши-ий!.. Не надо меня трогать, пожалуйста-а… Меня родители искать будут… с милицией… Я что хотите: сделаю – только скажите!.. Дя-яденька-а-а…
– Замолчи, сказал! – Великан в растерянности смотрит, как я вжимаюсь в стену и начинаю оседать на пол.
Н-да, мне б в актрисы пойти – пусть меня научат…
– П-пожалу-уйста-а… – Закрываю лицо ладонями, изображая громкий плач. Ну не выходят из меня слезы, хоть режь, – приходится симулировать… – Мама… мамочка-а…
Гигант даже в затылке почесал, только не помогло. Интересно, как он собирается из ситуации выходить? Выставит меня обратно за дверь? А если догадается, что слезы и сопли – спектакль? Чем бы его стукнуть-то, посерьезнее? Под рукой только мешок с котом, а четвероногий хоть и тяжелый, но слишком мягкий. Эх, надо бы по карманам пошарить, вдруг удастся выловить хоть щепотку сон-травы или восковую табличку?..
– Что ты орешь?! Чего орешь-то?! – Великан окончательно выходит из себя. Еще бы, у меня сейчас такой ноющий голос, самой противно. – Никто тебе зла не делает. Я тут… одну знакомую жду, хорошую знакомую… Решил сюрприз сделать, напугать в шутку, а тут ты…
Ага, и я поверила… Ничего себе шуточки! Кто же ты такой, великан-великанище и что тебе надо от бедной Моны? Хорош знакомый – первый раз вижу, знать – не знаю!
– Так я пойду, дяденька? – Хлоп-хлоп ресницами. На лице самое детское выражение, которое только могу выстрадать. Пусть и дальше принимает меня за школьницу. Я, вроде, никогда на внешний вид не жаловалась, подумаешь, плюс-минус десять лет. Сейчас такие школьницы пошли, что я на их фоне не то, что за сверстницу – за малолетку сойду.
– Иди… – Дважды просить меня не надо. Я уже у обитой войлоком двери, – Нет, погоди…
В отчаянье дергаю ручку. Закрыл, *%#*, нехороший человек! Можно, конечно, «вездеключ» найти – полезная штуковина, ко всем замкам подходит, да только разве успеешь отыскать в панике? А могучая рука уже хватает меня за отворот куртки и затаскивает обратно, дальше и дальше в прихожую…
– Дяденька-а-а!.. – Кажется, мое отчаянье сейчас не показное – дедушка Станиславский бы порадовался. – Пустите-е-е!..
– Вот проверю кое-что и сразу отпущу. Ты не бойся: если путем и без кривды – пойдешь на все четыре стороны, куда захочешь.
У-у, истукан, колосс глиняный! И в какой – такой извилине зародилась сия умная мысль?! Кажется, удивительная способность, которой я радовалась буквально полчаса назад, вышла мне боком. На сей раз, попала так попала!…
Передо мной на уровне глаз – настенное зеркало в простенькой медной рамке. Понятно дело, в отражении маячит лишь широкая грудь богатыря. Только ему, чтобы убедится в этом, приходится сгибаться в три погибели. Секунду великан растерянно смотрит на свое «умудренное опытом» лицо, и только потом понимает, что оно означает.
– Ага, обмануть меня вздумала!!!
От боевого рыка сотряслись и без того хлипкие стены. Только зря он так разоряется – пары секунд чужого ступора мне хватило, чтобы обшарить карманы.
