Во имя любви - Эмма Орци

— Итак, господин депутат, что же вы нам скажете? — злорадствовал Мерлен.

— Возводимое на меня обвинение не заслуживает ответа, — спокойно проговорил Дерулед. — Моя преданность республике всем хорошо известна, и мне кажется, что Комитет общественного спасения должен бы пренебречь анонимными доносами на верного слугу народа.

— Комитет общественного спасения прекрасно знает свои обязанности. Надеюсь, вы не окажете сопротивления обыску, к которому мы сейчас приступим?

Дерулед молча подал Мерлену связку ключей. Двое, принявшись за письменный стол, стали выбрасывать его содержимое. Среди разных бумаг и записок оказались наброски знаменитой речи в защиту Шарлотты Корде; Мерлен схватил их, как дорогую добычу. Но кроме этого не нашлось ничего. Так же тщетны оказались попытки найти что-нибудь в чемодане.

Мерлен сидел в глубоком кожаном кресле, его длинные, с грязными ногтями, пальцы нетерпеливо отбивали такт. Время от времени его глазки устремлялись на Жюльетту, как бы ища ее содействия. Виконтесса отлично поняла значение этих взглядов, ее глаза, казалось, указывали Мерлену, где искать улики.

Наконец люди Мерлена перебрали каждый клочок бумаги, осмотрели каждую вещь.

— Обыщите гражданина! — приказал он.

Дерулед не оказал ни малейшего сопротивления, но, когда и этот оскорбительный осмотр не привел ни к чему, Мерлен пришел в отчаяние. Он знал, что Дерулед не простит ему бесцеремонного обращения и может натравить на него чернь, кроме того, он был уверен в виновности Деруледа и сознавал, что улики существуют, но надо их найти. Он еще раз посмотрел на Жюльетту. Она пожала плечами, указывая глазами на дверь. «В доме есть еще другие комнаты», — как бы говорил ее взгляд.

Мерлен стоял между Жюльеттой и Деруледом, так что последний не видел, как они переглянулись.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против обыска других комнат? — сказал Мерлен.

— Пожалуйста! — последовал короткий ответ.

— Прошу следовать за нами, — обратился к Деруледу Мерлен, а затем, приказав своим спутникам окружить Деруледа, повернулся к Жюльетте. — Что касается вас, гражданка Марни, — злобно прошипел он, — знайте, что, если вы призвали нас напрасно, с вами не поцеремонятся, запомните это! Не выходите из комнаты, пока я не вернусь. Мне нужно кое о чем побеседовать с вами.

Когда стихли шаги удалявшихся нежеланных посетителей, Жюльетта решилась было спрятать портфель в своем платье, но после минутного размышления поняла всю несостоятельность такого намерения. Нет, надо как можно скорей унести компрометирующие бумаги из кабинета.

Она приотворила дверь и прислушалась: все отправились в спальню Деруледа, находившуюся в самом конце нижнего коридора. Может, она успеет? Надо поставить на карту решительно все: если ее поймают, ничто не спасет их обоих. Спрятав портфель в складках своего платья, она тихо пробралась по мягкому ковру до площадки и незаметно проскользнула в свою комнату. Все это было делом одной минуты. Затворяя за собой дверь, она услышала громкое приказание Мерлена сторожить площадку лестницы.

В глубоком кресле мирно спала Петронелла. Очевидно, старушка утомилась сборами и спокойно заснула, не подозревая, какие события совершались в доме.

Быстрым и ловким движением ножниц Жюльетта разрезала портфель, собрала все бумаги и бросила в печь. К несчастью, стоял август, и печь не топилась. Нужно было во что бы то ни стало уничтожить бумаги.

На стене, над ее кроватью, висело изображение Мадонны с младенцем на руках, Жюльетта вылила на бумаги масло из теплившейся перед образом лампады и подожгла их.

Почувствовав запах гари, старая Петронелла проснулась и пришла в ужас, узнав, в чем дело, но получила от своей госпожи приказание сейчас же идти в кухню.

— Боже милостивый! Пресвятая Дева! Матерь Божия! — причитала растерянная старуха, спеша исполнить приказание.

Открыв дверь, Жюльетта впустила в комнату струю ветра, и последняя искра погасла в печке. Поспешно осмотрев уцелевшие клочки бумаги, Жюльетта убедилась, что не было ни малейшей возможности разобрать написанное. Все, что могло служить обвинением против Деруледа, уже обратилось в пепел. Остатки бумаги нечем было зажечь, так как лампада погасла. Что делать с кожаным портфелем? После минутного размышления Жюльетта бросила его в чемодан между платьями и вышла из своей комнаты.

Глава 5

Обыск спальни Деруледа оказался также бесплодным, но Мерлен не терял надежды, он несколько переменил тактику относительно Деруледа и даже разрешил ему пойти к матери, сам же занялся тщательным осмотром кухни.

Успокоив мать, которая тщетно старалась скрыть свой страх за любимого сына, Дерулед поспешил в кабинет, он горел нетерпением узнать, успела ли Жюльетта уйти и унести кожаный портфель. Не найдя девушки в кабинете, он бросился в ее комнату и столкнулся с ней в дверях.

— Бумаги сожжены! — шепнула она.

— И своим спасением я обязан вам!

При этих словах, выражавших безграничную благодарность, Жюльетта так побледнела, что Дерулед, думая, что она падает, поспешил поддержать ее. Забывая опасность, не помня ни о чем на свете, он усадил ее в кресло и опустился перед нею на колено, нежно гладя ее холодные руки. А она? Она тоже забыла действительность, свою клятву, преступление и заслуженное наказание и впервые почувствовала, что хорошо жить на свете, хорошо любить и видеть у своих ног единственного в мире человека, которого она сама горячо полюбила.

Скрип двери вернул их к действительности. В комнату вошла Анна Ми, бледная, дрожащая, с выражением ужаса в широко раскрытых глазах.

— Что с тобой, Анна Ми? Неужели они осмелились? — спросил Дерулед.

— Нет, они только разрыли всю кухню… они делали допрос мне и Петронелле.

— О ком они расспрашивали вас?

— О тебе, твоей матери, о… нашей гостье.

Дерулед видел, что кузина сильно взволнована: ее тонкие пальцы судорожно сжимали лист бумаги.

— Анна Ми, — ласково сказал он, — ты так взволнована, точно произошло что-то ужасное. Что означает эта бумага?

Анна Ми потупилась, стараясь, по-видимому, собрать все свое самообладание. При первом взгляде на нее Жюльетта замерла, ожидая своего смертного приговора.

— Эту бумагу дал мне гражданин Мерлен, — ответила Анна Ми. — Он долго выпытывал, не знаю ли я, кто написал анонимное письмо, оно было написано на листке бумаги и брошено в ящик с донесениями.

— Странно! Я не знал, что у меня есть тайный враг, но как же эта бумага попала в твои руки?

— Мерлен спросил меня, хочу ли я взглянуть на почерк, — внезапно оживившись, произнесла Анна Ми и в упор взглянула на Жюльетту. — Ну, и я, конечно, пожелала узнать, кто же это низкое создание, предавшее тебя в руки безжалостных негодяев? Кому ты сделал зло?.. Мерлен дал мне вот эту бумагу, полагая, что кто-нибудь из нас узнает почерк.