Сумерки Империи (сборник) - Саймон Грин

– Гоняемся за дикими собаками! – проворчал Майкл Ганн. – Нам бы надо выйти на след того негодяя, который залез в наш дом прошлой ночью, а не тратить время на эту чепуху.

– У нас есть приказ.

Ганн недовольно пробормотал что-то себе под нос, но Топаз улыбнулась.

– В чем дело, мой милый? Гордость заела?

– Что-то вроде этого. Этот форточник разгуливал по дому так, как будто там не было и намека на охрану.

– Но ведь он не смог украсть кристалл. Ты пришел вовремя и помешал ему.

– Да, так получилось. Если бы я не пошел в туалет, нам оставалось надеяться только на сенсор, установленный на двери в спальню. – Ганн невесело покачал головой. – По крайней мере, кристалл сейчас в целости и сохранности доставлен в Центр управления, и мы не несем за него ответственности. За все, что с ним может случиться, отвечают теперь они.

– Именно так, – согласилась Топаз. – Но за борьбу с дикими собаками все же отвечаем мы.

– Хорошо, хорошо. – Ганн прислонился к стене, грубый, нетесаный камень врезался в его спину.

Его крупное сильное тело было переполнено энергией, как и всегда перед трудной работой. Взгляд его был цепким и внимательным. Его рука постоянно лежала на ремне с кобурой, готовая в любую минуту выхватить дисраптер, а темные глаза вглядывались в затянутые туманом аллеи. Остальные бойцы дозора методично осматривали боковые улицы в поисках следов диких собак, то и дело погружая свои мечи и пики в темноту дверных проемов и арок. Однако все, что они обнаружили, – это полдюжины кошек и порядком перепуганного пьяницу.

Топаз тоже держала руку на кобуре, но знала, что, если собаки появятся, бой придется заканчивать холодным оружием. Из всей группы дозора только у нее и Ганна были дисраптеры. Импульсное оружие было редкостью в Мистпорте. С другой стороны, в ходе длительной операции мощность дисраптера падала, и Туманный Мир непременно заставлял расплачиваться за это.

Неожиданно Майкла стало знобить. Заметив это. Топаз нахмурилась.

– Ты замерз, – прямо сказала она мужу. – Я же просила тебя надеть теплый плащ.

– Не люблю плащи. Они всегда мешаются в бою.

– Зато они согревают, когда холодно. Вот, держи! – Она сняла с себя плащ и набросила его на плечи мужа, не обращая внимания на его протесты. – Не спорь со мной, Майкл. Я не так чувствительна к холоду, как ты. Меня готовили к действиям при куда более низких температурах, чем здесь.

– Ты опять о своей спецподготовке! – проворчал Ганн, все же закутываясь в плащ и щелкая застежками. – Даже хэйденмэн не мог бы похвастаться и половиной твоих способностей.

– Не забывай про плащ! – твердо сказала Топаз, но в глазах ее светилась нежность.

Топаз много лет была разведчицей, киллером на службе Империи. Она была виртуозом своего дела и не расставалась с удачей – пока не повстречала Майкла Ганна. Именно он вернул ее к человеческим чувствам. Вскоре после этого они оба стали изгнанниками, находящимися вне закона, и, как многие другие, переселились в Туманный Мир, на планету бунтарей, единственную уцелевшую планету такого рода. Теперь Топаз и Ганн были сержантами городского дозора, стражами закона и порядка – обстоятельство, над которым постоянно иронизировал Ганн.

Топаз и по сей день называла себя разведчицей. Хотя и не понимала почему.

– Ты встречалась когда-нибудь с дикими собаками нос к носу? – спросил Ганн.

Топаз отрицательно мотнула головой.

– А ты вроде бы встречался?

– Да, я возглавлял рейд к скалам Хардкасл-Рок в прошлом году, примерно в это же время. Это место буквально кишело отвратительными животными. Даже если они не были голодны, они убивали каждого, кто встречался на их пути. Они убивали ради забавы. Большинство из того, что написано о диких собаках, – вздор. Самая большая из тех, которых я видел, не превышала трех метров в длину, и они вовсе не ядовиты. Им это просто не нужно. Они передвигаются на четырех лапах, покрыты густым мехом, у них вытянутая, похожая на волчью голова, но это и все, что у них общего с собаками. Они страшно жестоки, прожорливы и передвигаются быстро, как горная лавина. У них белый мех и черное сердце. Смерть и мучения жертвы доставляют им удовольствие.

– В Мистпорте они чувствовали бы себя как дома, – пошутила Топаз, и Ганн усмехнулся. Ему был по душе суховатый юмор жены, наверное потому, что шутила она редко.

Неожиданно Топаз замерла, Ганн тоже насторожился. Лицо разведчицы стало суровым и непроницаемым, в глазах появился охотничий блеск.

– В чем дело? – тихо спросил Ганн.

– Там, вдалеке, что-то подозрительное, – почти шепотом ответила Топаз. – Довольно далеко в тумане что-то передвигается.

– Здесь, в нашем квартале? – Ганн внимательно огляделся по сторонам, но заметил только неясные силуэты дозорных. – Думаешь, это собаки?

– Нет. Это больше похоже на человека.

Ганн взглянул в направлении, указанном женой. Все, что он мог видеть, – это клубящийся туман. Но инстинкт опытного бойца подсказывал ему, что неподалеку опасность. А чувство того, что за ним следят, к нему присматриваются, в один миг стало таким неотвязным, что он даже удивился, как он мог не ощущать его минутой раньше. Конечно, недавняя встреча со взломщиком могла превратить его в параноика, одержимого манией преследования, но… Ганн негромко свистнул, и из тумана появились трое дозорных.

– Доложите обстановку! – попросил он ровным голосом, а его руки в это время говорили на языке, понятном только им одним. Его голос был спокоен, руки говорили: «За нами ведется наблюдение; один человек; надо срочно найти его!»

– Мы никого не обнаружили, сержант, – сказал старший из дозорных, слегка качнув головой.

– Хорошо, – ответил Ганн. – Продолжайте наблюдение.

Дозорные снова растворились в тумане. Топаз взглянула на Ганна.

– Ты думаешь, они найдут его?

– Сомневаюсь, – признался Ганн. – Кто бы это ни был, он, как видно, парень не промах, если подобрался к нам так близко. Но, черт возьми, кто мог нами заинтересоваться?

– Агенты Империи?

Ганн в сомнении покачал головой.

– В Мистпорте всегда крутятся агенты Империи, но мы никогда не интересовали их так сильно, чтобы бегать за нами по пятам.

Топаз внимательно посмотрела на 1 анна.

– Так почему же за нами следят?

– Собаки! Берегитесь собак!

Услышав крик дозорного, Топаз и Ганн выхватили дисраптеры и встали спиной к спине друг другу. Дозорные прервали свой поиск и опрометью бросились к своему командиру, держа наготове мечи и пики. Где-то в тумане раздался душераздирающий крик человека и внезапно оборвался. И вот из клубящейся дымки с воем стали появляться дикие собаки.

Их белый мех сливался с туманом, поэтому люди слишком поздно реагировали на их появление. В тумане были отчетливо видны только зловеще горевшие изумрудно-зеленые глаза. Из широко открытых алых пастей шел пар, угрожающе блестели длинные острые клыки. Собаки выскакивали из тумана как чудовищные демоны, в их реве слышался неутолимый голод и бесконечная злоба. Они начали метаться между дозорными, пуская в ход когти и зубы, в морозном воздухе запахло свежей кровью. Люди и звери катались по притоптанному снегу, клинки и клыки тянулись к заросшему шерстью собачьему горлу или окровавленному человеческому телу. Один из дозорных пригвоздил дикого пса к деревянной двери. Собака визжала и сопротивлялась до тех пор, пока боец не перерезал ей горло кинжалом. Тем временем две другие собаки повалили его на землю и разорвали на куски, прежде чем он сумел вскрикнуть. Ганн тщательно навел свой дисраптер на цель, и обжигающий пучок энергии обрушился на изготовившуюся к прыжку собаку. Она беззвучно рухнула на снег и замерла, распространяя запах опаленного огнем меха.

Ганн вложил дисраптер обратно в кобуру и взял в руки меч. Дисраптер был бесполезен до тех пор, пока его энергетический кристалл не подзарядится, а для этого требовалось не меньше двух минут. За две минуты могло произойти многое. Ганн что есть силы сжал рукоять меча и устремился к ближайшей собаке.

Снег и грязь были пропитаны кровью и усеяны мертвыми и умирающими, а собаки все еще носились между рубившими направо и налево дозорными. В свете фонарей блестела сталь, воздух содрогался от дикого завывания животных. Смертельно рискуя, Ганн и Топаз сражались вместе со всеми. Топаз разрядила дисраптер в прыгнувшую ей на шею собаку и уклонилась в сторону, а обгоревшая туша расплющилась о городскую стену. Из тумана к Топаз устремилась другая собака. Времени выхватить меч не оставалось. Топаз открыла рот, и ее горло издало всего лишь один пронзительный, сверлящий звук. Сфокусированный в одну точку звуковой пучок опрокинул собаку на снег. Она дернулась в агонии и замерла. Из ее пасти и ушей струйками потекла кровь.

Топаз убрала дисраптер в кобуру и вынула из ножен меч. Быстро оглядевшись по сторонам, она с замиранием сердца поняла, что в пылу борьбы потеряла из виду Майкла. Мелькнувший среди красных плащей дозорных бирюзовый успокоил ее. Она решила больше не думать ни о чем другом, кроме боя. Ганн прослужил наемником больше десяти лет и не нуждался в опеке.