Химеры просыпаются ночью - Райво Штулберг

И на остановке он был совсем один. Даже собаки не бегали. Опять со слабовольной надеждой подумалось: а что если автобус не придет…

Но он пришел. Обвитый белыми клубами, остановился. Митин порадовался, что минут десять получится погреться, ибо уши и нос уже серьезно прихватывало. А брат на работу за пятнадцать километров в школу каждый день в любую погоду… У него кончики ушей однажды почернели — шел три часа пешком по двадцатипятиградусному морозу. Детишки удружили.

— Все собрались? — спросил водитель школьного автобуса.

— Все, все, — зазвенели детские голоса.

— А учитель ваш где же?

— А он уже уехал.

Хотя знали, что брат еще в школе.

И уехали. А брат пошел пешком.

Митин тогда посоветовал влепить «двойки» в году всем «шутникам». Но такие порядки в школе устроили: за каждую «двойку» приходилось отписывать кучу бумажек, отчетов, выслушивать нотации о необходимости улучшения качества преподавательской деятельности… В общем, как сказал сам брат:

— Это я не им «двойки» поставлю, это я себе их поставлю.

На том инцидент и был исчерпан.

Митин подумал, что, как только купит машину, будет возить брата каждое утро на работу. Только вот институт закончит. Еще год остался. Зовут в аспирантуру, наверное, нужно было соглашаться. Но — что-то не то все, не то… Иные только мечтали о подобной возможности, невзирая на всякие «то или не то», а он вот — «с жиру бесился».

Только вот что «то» — и сам не знал. А ведь должно было быть что-то его то самое. Ради чего стоило жить, однажды родившись. Уж конечно не для аспирантуры.

Газ, сцепление, газ, сцепление — красная «Девятка», скрипя салоном, пробивала себе колею в глубоком снегу. От тугого сцепления свело ногу, но Митин упорно качал педаль, инструктор с одобрением кивал головой, но молчал. Но на параллельной парковке все-таки заглох. Сцепление не дожал. Можно было, конечно, списать на непробиваемые залежи снега, но Митин в сердцах хлопнул по рычагу передач: не получается!

Через пять дней все на той же «Девятке» он изо всех сил вдавил в пол педаль газа — рано снял ручник — и, когда въехал на эту чертову эстакаду, понял, что экзамен сдан.

Боль во всем теле не давала пошевелиться, в голове мельтешили белые искры, но Тополь понимал: если видит эти искры, то живой. Постепенно сквозь боль проступали воспоминания: Звезда, аномалия, карлики… Он попытался пошевелить конечностями. Удалось. Вспомнилась оторванная рука, а потом рассказанную кем-то историю, будто парализованным кажется, что они двигают руками и ногами, а на самом деле… Изо всех сил распахнул глаза и удивился: все на месте. И рука. И даже шевелится. Дальше думать не хотелось, он просто закрыл глаза и отдался течению потока. Не имело значения, где он и какая тварь бродит рядом — все не важно, все потом. Сейчас не хотелось ни думать, ни что-то понимать. Тело на месте, и оно живое. А большего пока и не надо.

Не надо… не надо. Лежать… пусть все случится потом…

Так лежал он час или два, или только десять минут — ощущение времени пропало. Только по тому, как искры по-прежнему мелькали, понимал: все еще пребывает в сознании. И оно не ускользало. Потом искры померкли, боль по-прежнему оставалась сильной, но уже позволила пошевелиться. Тополь даже почувствовал сырую одежду на себе. Да, вымок, когда от карликов отползал. Карлики!

Он распахнул глаза — голова раскололась на две равные половинки, как раз посередине лба. Ослепительный, такой ослепительный свет. Крыши домов. Жгучий пух на столбах. Неподалеку Электра змеит свои бледно-голубые щупальца.

Так, по порядку. Сначала было поле из аномалий, потом камень, потом — потом он очутился здесь. Кто-то нашел его, истерзанного Каруселью, и отнес в безопасное место. Да, и руку пришил заодно. То, что руку оторвало, — это точно помнил. Но вот же она, рука, вполне себе работает, и каждый палец слушается.

Или в пространственную аномалию угодил — вот и перенесло.

Да какого черта гадать! Он жив и цел. Так что еще надо? Немного отлежаться — и дальше. Схрон ведь еще не перепрятал, а про то поле — и думать забыть. Второго такого везения не будет. Но надо бы разобраться с местонахождением. Достал КПК. Стекло треснуло, потекший экран выдал лишь чернильное пятно. Хуже было то, что ни одной аптечки и антидота не обнаружилось. Тот, кто сделал доброе дело и оттащил его от аномалий, не погнушался и добром. Но оружие оставил. Странно.

Тополь с трудом поднялся и попытался сделать несколько шагов. Как ни странно, ему это удалось. Уже маленький подвиг. Хотя каждый шаг и отдает болью во всем теле, идти все же можно, и даже искры в глазах не прыгают. А идти надо. Только бы разобраться сначала, куда занесло. Каким ветром — на то Тополь решил попробовать ответить после, когда окажется в лагере. На своем горбу неизвестный доброжелатель долго тащить его не мог, значит, бросил в ближайшем поселке. А какие здесь ближайшие поселки? Кроме базового лагеря — никаких. Иловница? До Иловницы никакой доброхот не попрет восемьдесят килограмм живого веса. Да и деревня, как и Копачи, в земле по самые крыши, только недавно кто-то стал раскапывать. Или просто почва проседала. Только сталкеры, бывавшие в тех местах, рассказывали: дома из-под земли все больше и больше вырастали.

Значит, в любом случае надо идти на юг, в противоположную сторону от Четвертого. Куда-нибудь — да попадет.

Митин весьма ощутимо плюхнулся на землю и с недоумением посмотрел вокруг. Только что его вертело в Карусели, а вот теперь отпустило. Но находился он совсем в другом месте. Пейзаж все еще вертелся в глазах, тупо болела голова, но аномалия отпустила — и это было чудом. Ученый ощупал себя для верности — все части тела на месте. Только вот КПК с детектором разбило. Пистолет зажат в руке, целехонький. И то хорошо. Он сделал несколько шагов и даже попрыгал на месте — нет, переломов и вывихов не было.

А места незнакомые. Лес чернеет вдали, кругом поле. Компас крутило в разные стороны — аномалия, понятное дело. Телепорт. Куда же выбросило? Митин никак не мог сориентироваться. Только бы не в центр Зоны, не к АЭС. Тогда пробиваться к базе — чистое самоубийство. Впрочем, Телепорты редко выбрасывали далеко. Обычно не дальше километра.

Вокруг пусто, ни собак, ни зомби. Хотя теоретически собаку могло выбросить следом. Или ему просто страшно повезло. Когда вертелся в Карусели, случайно задел соседствующий Телепорт. Могло и просто разорвать. Как Толика. Эх, Толик!

Митин по привычке потянулся к детектору, чтобы прощупать пространство впереди, но взглянул на затянутый белыми трещинками дисплей и с досадой отшвырнул теперь бесполезную железку. Детектор моментально разорвало, и обломки разлетелись во все стороны. Вот ведь как — аномалия прямо под носом. Напоследок прибор все-таки выполнил свою функцию: аномалию указал. Теперь только на подшипниках идти придется да на глаза свои надеяться. Мешочек с металлическими шариками Митин всегда брал в рейды. Так, на всякий пожарный. Дедовский способ с болтами действует безотказно даже там, где отказывает электроника.

Первые сталкеры без детекторов в Зону шли.

Теперь в снорках бегают.

Становиться же снорком в планы Митина не входило. Вернуться на базу, пусть к Сахарову сегодня и не попадет, не беда. В лес он, конечно же, не пойдет. На юго-запад надо. Ученый медленно двинулся в намеченном направлении. Судя по солнцу, до темноты в запасе часов пять имеется. Даже в таком темпе до базы добраться вполне реально, если только не случится большого крюка.

Вспомнил, как Филимонов рассказывал: однажды два километра по свежей Зоне целые сутки шел. То аномалии, то зомби, то кровососы в поселке заревут…

Только вспомнил о поселке — как вдали зачернели крыши. Постарался припомнить, что за населенный пункт может быть в этом районе. На Дитятки — не похоже. Если Дитятки, то до военного блокпоста рукой подать, а военные ученых не трогают. Ярко-оранжевый комбинезон заметят издали — стрелять не будут.

Только не Дитятки это: блокпосты издали и видно, и слышно, а тут… По мере приближения, становилось ясно: поселок абсолютно пуст. Никаких указателей также не наблюдалось. Митин решил, что в любом случае стоит осмотреть населенный пункт, нередко сталкеры устраивали лагеря именно в селах: все крыша над головой, пусть почти все дома и «грязные», но несколько пригодных найдется.

И он прибавил шагу.

Мотор натужно взревел, выдирая грузовик из грязевой трясины.

— Давай, давай! — закричал капитан, слыша из-за холма нехороший топот десятков ног. — Давай, милый, они уже близко!

Но водитель и без того знал, что «они близко» и изо всех сил топтал педаль газа. Грузовик повело задним мостом — и вдруг каким-то чудом вынесло из ямины. В этот самый миг на холме появился первый снорк. Его вытянутая тощая фигура черной птицей распласталась в прыжке фоне заходящего солнца. Капитану почудилось, что это инопланетное существо с хоботом бросается в атаку. За первым показалось еще особей пять, но, судя по топоту за холмом, их было куда больше.