Красный рассвет - Федор Березин

– Послушайте, Потап Епифанович, а что будет с той деревней, которую уже… обработали те, другие, которых мы должны скоро встретить?

– Это не наше дело, Всеволодович. Не наше дело и не наш монастырь. И мы не будем лезть сюда со своим уставом, так ведь?

– Наверное, майор. Но знаете, что все-таки обидно? Чего эта расхваленная наука никак не изобретет лекарство, а?

– При чем здесь лекарство, Всеволодович?

– Ну, как при чем? – искренне удивляется Герман. – Все же из-за этого проклятого вируса. Сколько уже – лет сто как появился?

– Пятьдесят с мелочью. Но дело ведь не в нем, так? – С лица командира группы сходит улыбочка. – Это заражение просто снимает с некоторых людей тормоза. Если бы не это, они бы шли просто поживиться-пограбить. Разница? Разве что трупов больше? Тех, что сразу, я имею в виду. А лекарство… Так ведь оно давно есть? И говорят, достаточно эффективное.

– Есть?! – расширяет глаза Герман.

– Ну да?

– Так почему же тогда?..

– Это не наше дело, Герман Всеволодович. Может быть, просто-напросто плазменные пули обходятся дешевле. Кто считал? Хотя уверен, кто-то все-таки считал. Но вообще-то наверняка это только часть целой связки проблем. Не для нашего солдатского ума. К тому же я же сказал про тормоза. У кого-то они снимаются медицинским приговором, а у кого-то просто хорошей оплатой услуг, так ведь? – И майор Потап Епифанович Драченко подмигивает и хлопает Германа по облаченному в кевлар плечу.

13

Кабинетные эмпиреи

– Господин президент, если бы цели этой войны были просто разбить Новый Южно-Африканский Союз, а тем более просто разоружить его, то нам бы, разумеется, не стоило проводить никакую концентрацию вообще. – Министр обороны Соединенных Штатов вещал ровным спокойным голосом без намека на эмоции. Если бы в помещении присутствовал иностранец, не понимающий английского, он мог бы подумать, что речь идет о какой-нибудь торговой сделке, а не о склонении главы исполнительной власти к тотальной войне. – К сожалению, господин президент, наши цели гораздо более решительны. Вы прекрасно знаете, что мы просто подошли к завершающей части давно приводящегося в исполнение плана. Мы специально дали возможность осколкам Южно-Африканской Республики снова объединиться. Мы даже подспудно подталкивали их к этому. Теперь они усилены политически и в настоящий момент составляют самую серьезную коалицию не только Южной, а вообще всей Африки. Вы знаете, что наши разведывательные службы специально смотрели сквозь пальцы на перевооружение Трансвааля, Оранжевой и прочих членов сегодняшней коалиции. Мы дали возможность Зулустану поглотить Намибию и эксплуатировать ее в целях юга. Мы специально создали себе в Южной Африке, в этом отдаленнейшем из всех возможных ареалов мира, относительно достойного противника. Он вырос и окреп. Можно было бы подождать еще, дать ему возможность начать вести более агрессивную политику по отношению к соседям. То есть создать хороший политический повод для вмешательства. Однако у нас нет времени, мы слишком долго ждали.

В мире накопились проблемы, которые уже в ближайшее десятилетие выльются в кризис. Но мы не зря все эти годы развивали свои вооруженные силы. Всяческие пацифисты, не понимающие, в какие времена проживают, постоянно критиковали нас за раздувание милитаризма. Пришла пора показать, что наши вооружения накапливались для дела. В теперешних условиях, когда годной для добычи нефти осталось не более чем на пятнадцать лет, необходимо что-то предпринять. Сейчас мы знаем, что в условиях сегодняшней промышленной конкуренции невозможно совершить рывок в новые – ненефтяные технологии. Если мы займемся переходом в новую реальность сейчас, мы неизбежно проиграем экономическую войну в текущий момент. И когда нефть кончится, мы будем совершенно безоружны перед лицом кризиса. К тому же это будет не просто кризис, а воистину катастрофа цивилизации сегодняшнего типа. Но мы знаем, как спастись. Единственный путь – это продлить век нефти еще на одно-два десятилетия. К сожалению, ничего не обходится без жертв. И жертвы будут большие.

Господин президент, – голос министра впервые приобрел скорбные нотки, – нам необходимо не больше и не меньше, как отсечь от основных потоков энергии всех наших конкурентов. На сегодняшний день девяносто пять процентов оставшейся на Земле нефти сосредоточено на Ближнем Востоке. То, что там добывается, должно принадлежать нам, и только нам. Пришла пора приводить в исполнение план «Ковчег». Даже библейский Ной не мог спасти всех, он брал каждой твари по паре. К большому огорчению, и мы тоже не способны спасти мир сегодняшнего типа. Однако если за счет переключенного на себя ресурса мы выиграем полтора-два десятилетия, то наверняка шагнем в век новых технологий и тогда поможем отринутым ныне.

– Послушайте, Шеррилл, – сморщился президент США, – давайте не вдаваться в далекую футурологию. Заострим внимание на текущем моменте.

– Так вот, – ничуть не смутился замечанием министр Шеррилл Линн. – К величайшему сожалению, для выигрыша этих десятилетий нам не достаточно оттеснить от нефти азиатских конкурентов, то есть Китай, Японию и прочих. Придется «перекрыть трубы» нашему всегдашнему партнеру и союзнику – Европе. Сделать такое – это не просто вогнать их в кризис, а по большому счету умертвить их экономики.

– Это война, – констатировал президент Америки – Буш. Поначалу в народе, а теперь уже и официально в Белом доме он стал именоваться Буш Пятый. Это числительное наименование, подобное королевскому, стало производной от того, что он происходил из семьи, сумевшей за относительно короткий исторический период усадить в кресло главного администратора страны вот уже пятого отпрыска. Так что это был уникальный род потомственных президентов США.

– Да, война, господин президент, – кивнул гражданский министр обороны. – И война со всем миром. Такая война, даже без использования ядерного оружия, – неприемлема.

– Мы что, не сможем ее вести? – спросил Буш Пятый.

– Сможем, господин президент. Мы вооружены и подготовлены лучше всех. Но в этом случае мы скатываемся к очень нежелательному сценарию развития событий. В нем допустимы самые непредсказуемые варианты вплоть до соскальзывания в обмен ядерными ударами стратегической мощности. У кого-то из подавленных нашей силой противников могут не выдержать нервы. – Шеррилл Линн изобразил скорбную мину. – Именно поэтому нам нужно действовать непрямыми методами, но достаточно быстро. Когда-то, в далеком уже прошлом, мы могли играть со своими противниками в кошки-мышки, изматывая их десятилетиями. Яркий пример такой политики – холодная война с канувшим в Лету СССР. Сейчас такое невозможно. Нужна умопомрачительная скорость решений и действий. Мы проведем настоящую, но все-таки демонстрационную войну. Предшествующая администрация и мы с вами взрастили себе противника. Он достаточно серьезен, но в то же время сравнительно слаб.

– Снова кошки-мышки? – Президент не глядя играл с виртуальным монитором. На его столе то возникала, то исчезала достаточно большая панель экрана.

– Господин президент, мы с вами прекрасно ведаем, что Америка способна выстоять и в прямых столкновениях. История неоднократно доказывала это. Однако сейчас оптимальный вариант не этот, а именно задуманный.

– Продолжайте, продолжайте, господин министр. Я вас внимательно слушаю.

– Это будет классическое действо нового времени, но несколько в стиле ретро, – пошутил докладчик. – Ведь мы бы могли не проводить никакой концентрации, а осуществить нападение в обстановке полной внезапности. Наши спутниковые разведывательные группировки накапливают достаточно информации для первичного удара по любому региону. Укрупнение группировки космических систем наблюдения мы способны произвести уже во время конфликта и достаточно быстро. Наши стратегические силы – в данном случае речь идет о стратегической авиации – способны за считаные часы выйти в зоны пуска ракет и делать это многократно снова и снова. Уже в первом ударе мы обладаем возможностью послать по врагу несколько тысяч высокоточных ракет, которые совершат обезоруживающую атаку. Она превратит в пыль и бессмысленное железо все значимые объекты противовоздушной, противокосмической и противоракетной обороны, а также создаст вакуум в структурах управления армии и государства. Затем, после уточнения обстановки, мы способны не торопясь наносить последующие удары. В случае необходимости, также в считаные дни, мы способны сконцентрировать в нужном регионе морскую мощь. Я имею в виду корабли – носители высокоточных ракет, а также авианосцы.

Однако сейчас, после взвешивания множества вариантов, после неоднократных совещаний с начальниками штабов, лучшим политическим ходом признано другое решение. НЮАС слишком слабый противник, даже после нашего тайного пособничества его перевооружению. Уже после первых часов войны в вышеуказанном варианте он окажется на коленях. Но ведь наша цель не разбить Новый Союз в краткосрочной кампании, а продемонстрировать миру наши способности воевать в тяжелых условиях. Кстати, вы, разумеется, знаете, что многие страны серьезно, но тайно помогают перевооружению республик Южно-Африканского Союза. Они хотят сделать встречный ход. Добиться, чтобы мы проиграли войну, а значит, оставили свои планы спасения от грядущего кризиса. Наши разведывательные службы специально не мешали этим планам конкурентов. Ибо – повторюсь – чем сильнее будет противник, которого мы разобьем, тем большим уроком это окажется для других. Так что НЮАС в настоящий момент является чем-то вроде пешки, которую прикрывают со всех сторон тяжелые фигуры. Мы должны несколько подыграть нашим противникам вначале, позволить им проявить себя в поддержке нашего врага. Потом, после победы, это будет хорошим поводом для «обрезки трубы».