Сэр Алекс Фергюсон. Биография величайшего футбольного тренера - Фрэнк Уоррал

По словам легендарной кинозвезды Джеймса Кагни, Эрик был, конечно, «на вершине мира» — и его босс Ферги тоже. Эти двое попали в полосу везения, которая, похоже, не кончалась: ставка Ферги на француза изменила клуб и преобразовала «Юнайтед» в мощную футбольную силу.

Но в третий сезон Кантоны на «Олд Траффорд» случилась неприятность — большая, большая неприятность. В детстве Эрик украшал стены своей спальни фотографиями единственного и неповторимого Брюса Ли. Несколько лет спустя поклонники «Манчестер Юнайтед» посмеялись бы, если бы им рассказали о кумире Француза — посмеялись бы и снисходительно покачали бы головой. Но зимним вечером 1995 года они поняли, почему человек, который стал их главным героем, ударил в прыжке ногой болельщика, движимый духом бунтарства и стремлением к победе.

Эрик будет неизменно ассоциироваться с этим ударом в стиле кунг-фу во время матча с «Кристал Пэлас» 25 января 1995 года. Это было поворотным, решающим моментом его карьеры. Девятимесячная дисквалификация Эрика не просто стоила «Юнайтед» побед в Лиге и кубке — на самом деле она оставила клуб вообще без трофеев в то время, когда команда, пожалуй, была способна выиграть все, что можно, и, возможно, была самой сильной за все время правления Фергюсона. И все же имелся в этом и неожиданный плюс: впервые в карьере Кантоны нашелся человек, который поддержал его, когда большинство других призывали к его отчислению из команды.

Возможно, это было решающим моментом и в тренерской карьере сэра Алекса в «Юнайтед». Босс поставил свою репутацию на карту ради непостоянного француза и показал, каким выдающимся тренером он стал, так или иначе сумев отстоять Кантону. И если сэр Мэтт в конечном счете не смог спасти Джорджа Беста от самого себя, то Ферги действительно не дал Кантоне потерпеть крах.

Если бы Эрик во время дисквалификации уехал в миланский «Интер», кто знает, что могло бы случиться.

Остепенился ли бы он и изменился бы на «Сан-Сиро», или внезапно потерял бы тот нерв, который делал его таким неординарным игроком? Скорее всего, за его неблагоразумным поступком на «Сел*censored*ст Парк» быстро последовали бы и черные метки в «Интере» — и, возможно, его навсегда отлучили бы от футбола.

Ферги спас Эрика — и свою собственную развивающуюся команду, — продемонстрировав удивительную лояльность по отношению к игроку. В лице Алекса Фергюсона Кантона наконец нашел единственного тренера в своей футбольной карьере, который умолял его остаться частью его футбольного клуба.

Через четыре минуты после начала второго тайма матча Премьер-лиги против «Кристал Пэлас» — в итоге игра закончилась со счетом 1:1 — Кантону удалили с поля за удар защитника Ричарда Шоу. Когда Эрик уходил с поля, двадцатилетний болельщик «Пэлас» Мэтью Симмонс спустился с трибуны, чтобы высмеять игрока. Обозленный оскорблениями Кантона нанес Симмонсу удар ногой в стиле кунг-фу, а затем обменялся с ним еще несколькими ударами.

Оглядываясь назад на этот инцидент, стоит сказать, что, конечно, нет никаких оправданий тому, что Кантона в своей одержимости Брюсом Ли несколько переборщил. Несомненно, Симмонс вел себя недостойно, но ведь словесные оскорбления звучат в футболе всегда.

Один посвященный человек из стана «Пэлас» уверяет меня в том, что Симмонс, двадцатилетний предприниматель-стекольщик и жертва нападения Кантоны, не был преданным болельщиком клуба, каким его обычно изображали. На самом деле, говорят мне, его «первой любовью» был вовсе не «Пэлас», а «Фулхэм», и, после того как Симмонсу пожизненно запретили появляться на «Сел*censored*ст» за участие в этой стычке, он возвратился на «Крэйвен Коттедж».

Симмонс утверждал, что он сказал Кантоне лишь следующее: «Прочь, прочь, прочь! Пошел вон, Кантона, это тебе хорошая вздрючка». Кантона же настаивал на том, что это были расистские высказывания, а именно: «Вали обратно в свою Францию, французский сученыш!» Симмонс остается непреклонным, в интервью, данном им газете The Observer в 2004 году, он сказал: «Ради бога, по его мнению, ничего хуже того, что я сказал, сказать нельзя, не так ли? Но его слова совершенно необоснованны. Этот человек — подонок. Как он может обвинить меня в том, что я такое сказал? Откуда исходят эти порочащие меня утверждения? От него! Это разрушило мою жизнь, и именно поэтому это непростительно».

Впоследствии Симмонс стал одним из самых узнаваемых и ненавистных людей в Великобритании: этот эпизод стоил ему работы, некоторые члены семьи стали игнорировать его, а репортеры преследовали.

Большинство комментаторов направили свои стрелы против Кантоны, назвав его поступок позорным. Однако два известных человека думали иначе: Джимми Гривз из The Sun и Ричард Вильямс из The Independent on Sunday. Гривз написал: «Мы услышали много об ответственности Кантоны. А как насчет того, чтобы проанализировать ответственность Симмонса и любого сквернословящего *censored*гана, который думает, что за свои десять фунтов имеет право сказать человеку все, что ему вздумается, оскорбить, высмеять, плюнуть и вообще демонстрировать такое поведение, за которое вне стадиона его уже давно упрятали бы за решетку?»

А Вильямс считал, что «действия Кантоны были вызваны настоящей провокацией». «Вам не нужно долго и упорно вглядываться в Мэтью Симмонса из Торнтон-Хиз, — писал журналист, — чтобы придти к выводу, что единственная ошибка Эрика Кантоны состояла в том, что он перестал его бить. Чем больше мы узнаем о мистере Симмонсе, тем больше нападение Кантоны начинает выглядеть как инстинктивное выражение безупречного морального суждения».

Мартин Кризи, болельщик «Юнайтед» с тридцатилетним стажем, сказал мне, что он боялся, что это будет концом Кантоны на «Олд Траффорд», — он полагал, что английская пресса ополчилась на футболиста именно из-за того, что тот был иностранцем. Кризи говорил: «Когда Эрик атаковал того идиота из стана «Пэлас», я, должно быть, был единственным болельщиком «Юнайтед», который остался сидеть на месте, не веря своим глазам и думая: неужели это будет последний раз, когда мы видим величайшего гения «Юнайтед» со времен Джорджа Беста? Фанаты «Юнайтед» были слишком заняты, бурно радуясь мести Эрика, чтобы подумать о том, что озаботило меня. Люди то и дело говорят об искоренении расизма в футболе. Полное лицемерие. Если бы Эрик был англичанином, обрушился ли бы на него такой мощный поток грязи — особенно со стороны прессы? Конечно, нет».