Пятиозерье - Виктор Точинов

— Да! — Булат Темирханович, наоборот, был рад поговорить о наболевшем. — Представляете, два месяца назад застал его беседующим с приехавшими из Баку родственниками... По-азербайджански! — И, отвечая на непонимающий взгляд Горлового, пояснил: — Дело в том, что моя жена — русская, в доме по-азербайджански не говорили давно, с тех пор, как умерла моя мать... А Тамерлану тогда было полтора года.

Рассеянно слушавший Горловой напряженно пытался определить сумму, — и боялся продешевить. Он чувствовал, что торга не будет. Или ему заплатят сразу, или этот высокий статный мужчина с седеющими висками (язык не поворачивался назвать его айзером, даже в мыслях) развернется и уедет.

— Психотерапевты объясняли мне, что от сильного шока могут вспомниться вещи, слышанные чуть ли не внутриутробно... Не знаю, не знаю...

— Почему вы выбрали именно наш лагерь? В середине сезона, когда все путевки давно распределены, несколько затруднительно... Вы понимаете... — Горловой, как опытный лоцман, повел разговор к интересующей его теме.

— Мы вообще-то... ехали к друзьям под Приозерск... У них там охотничий домик... — Хайдаров говорил с легким недоумением, словно сам удивляясь, как он очутился здесь, неподалеку от ворот «Варяга». — Но... сыну место почему-то понравилось... сказал, что был бы рад...

Речь Булата Темирхановича потеряла недавнюю стройность и четкость. Горловой слегка удивился несуразности его рассказа. Чтобы добраться от Приозерского шоссе до лагеря, приходилось долго плутать отнюдь не живописными проселками, мимо торфоразработок. Достойные кисти художника пейзажи Пятиозерья открывалась как раз с шоссе Выборгского...

Предприниматель провел ладонью по лбу, будто стирая что-то невидимое и липкое. Спросил в другой манере, конкретно и жестко:

— Полторы тысячи долларов вас устроят?

Сумма оказалась большая, даже чересчур, но Горловой был почему-то уверен, что с нежданного гостя можно запросить дороже. И начальник пустился в объяснения, какие затраты несет он лично, стараясь обеспечить всем необходимым подрастающее поколение...

— Две тысячи. — Собеседник уже не спрашивал Горлового, просто ставил перед фактом.

Это превышало все мыслимые пределы — на порядок. И Горловой отмел странности и несуразности в рассказе Хайдарова. Предпочел не заметить. Не обратить внимания.

Хотя только что бес подозрительности вопил в его душе во весь голос: «Да как же так?! Да где такое видано?! Случайно ехали мимо, мальчику понравился ландшафт, — и нате вам, любящий отец тут же пристраивает чадо отдыхать в это самое приглянувшееся место?! Сразу, с лету, ничего не разузнав толком?!»

Но сейчас бес подозрительности умолк — очевидно, занятый пересчетом долларов в рубли по курсу.

— Устроят, — сказал Горловой, уверенный, что при любом раскладе хорошо наживется.

Начальник ДОЛ «Варяг» сильно ошибся. И — продешевил.

05 августа, 09:23, ДОЛ «Варяг», столярка

— Доброе утро, Николай Степанович!

Увидев Свету, Степаныч обрадовано улыбнулся. Это было редкое зрелище — улыбка на его лице, обычно нахмуренном, с глубокими морщинами на загорелой коже.

Света осторожно опустила кота на землю рядом с верстаком.

— Вот, получайте. Сошелся с Горловым на узкой тропинке и не хотел уступать дорогу.

Степаныч удивленно посмотрел на рыжего разбойника. Сделал приглашающий жест в сторону чурбаков, служивших стульями.

— Извините, Николай Степанович, побегу. Планерка у начальника, а мне надо еще в библиотеку заскочить.

И она исчезла из засыпанной стружками столярки.

Степаныч снова улыбнулся, — уже ей вслед. Ему казалось, что его младшая дочь выросла бы похожей на Свету. Выросла бы... Если бы успела с матерью и сестрой уехать восемь лет назад... Уехать с последней благополучно прорвавшейся из Цхинвала колонной беженцев.

А Света, уходя, вспомнила недавнюю сцену на дорожке и вдруг поняла: боевая стойка кота была направлена никак не на Горлового. Начальник лагеря стоял чуть-чуть, но в стороне. Объектом густо замешанной на страхе ярости Чубайса стал мальчик с волосами, белыми, как крыло чайки.

05 августа, 09:28, ДОЛ «Варяг», библиотека

«СЕГОДНЯ БИБЛИОТЕКА ОТКРО...» — Светин фломастер выписывал ровные крупные буквы, когда рыжим вихрем ворвалась незнакомая женщина.

— Светик! Приветик!! — радостно пропела она, ловко перегибаясь через библиотечную стойку и чмокая Свету в щеку.

Та сморщилась, как от зубной боли. Опять... Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять: это — Ленка. Ленка Астраханцева. Давнишняя подруга...

Ленка не поняла значения странной паузы, но что-то заметила.

— Чего грустишь? — И, не дожидаясь ответа, Астраханцева затараторила дальше: — Ты знаешь, Масик приехала сегодня утром, пока ты с Пробиркиным... хе-хе... бегала.

Кто такая Масик, вспоминать не пришлось. Воспоминания полностью вернулись. На какое-то время... Света спросила:

— Масик? Она же вроде где-то в Сибири?

Света с Масиком были знакомы между собой поверхностно, как и многие другие бесчисленные подруги Астраханцевой.

— Да ну, опять все та же история... — Ленка вздохнула, искренне опечалившись (впрочем, ненадолго). — Вроде старалась: косметики едва-едва, никаких мини; ну и за компьютером, как Бог, да еще два языка в придачу... И директор нормальным казался... здесь, в Питере... А приехали в Красноярск — такой же козел, как и прочие... Короче, ночью ничего не добился, а утром услал с каким-то поручением; вернулась в гостиницу — номер сдан, ни шефа, ни вещей, ни билетов, ни денег...

— Как же она выбралась? — Света представляла материальное положение семьи Масика, перевода на билет той ждать не приходилось.

— Да некогда выспрашивать мне было, оглоедов своих на завтрак вела... Ты приходи вечером, надо успокоить Масика, а то совсем никакая приехала... Кстати, Клайд сегодня заскочит, он новый альбом сочинил, один, без «Пном-Пеня», споет...

— Ну-у, — задумчиво протянула Света, в отличие от Ленки она от общения с Клайдом в восторг не приходила, и, чтобы сменить тему, спросила:

— А что за срочное собрание у Горлового?

— Это насчет бумаги из УО. — Астраханцева, как всегда, узнавала все раньше всех. — Получил наш Вадим Васильевич вчера циркуляр насчет усиления военно-патриотического воспитания. Пятнадцать лет не вспоминали, однако... Предписано растить героических солдат для любимого президента: наглядная агитация, встречи с ветеранами... А гвоздь программы — возрождение «Зарницы». Короче, мальчишки будут бегать по лесу с деревянными автоматами под командой Закревского и Доктора; а мы... а мы засядем шить чепчики, чтобы было что кидать в воздух при встрече героев...