На развалинах Старой Крепости - Александр Бондарь

- Ну? - сказал он. - Чего хотел? Спрашивай. Времени у меня - не до фига. Уже поздно. Мне спать пора.

Сергей быстро протер глаза и повернулся к нему.

- Взрыв в "Южном" - чьих рук дело? Чеченов?

- Да.

- Местные? Кто именно? Султан? Махмуд?..

- Этого не знаю.

- Почему тогда говоришь, что чечены?

- Наводка есть. Диму Грузина знаешь?

- Нет.

- Записывай телефон.

Гоша продиктовал. Сергей достал блокнот и авторучку, быстро набросал номер.

- Он много знает про этот случай. Дима в одной частной конторе работает. Он там занимался каким-то другим своим делом и случайно вышел на этот взрыв. Поговори с ним. На меня сошлись. За бабки он много тебе расскажет.

- За бабки?..

- Да он не жадный, не бойся. Много не попросит. Поторгуешься там с ним. Просто для него информация, любая информация - это хлеб насущный. По другому он не может.

- Хорошо. Я с ним свяжусь. Теперь дальше. У тебя есть что-нибудь насчёт убийства хозяина кафе "Прохлада"?

- Тоже чечены. Но подробностей не знаю.

- А что ты знаешь про ресторан "Магнолия" и про его хозяина?

- Про Аслана? Он - чечен, и его их диаспора хорошо прикрывает. Приехал из Грозного лет восемь назад. Занимался когда-то стволами и наркотой, потом слил бабки в легальный бизнес. Если хочешь, я могу разузнать больше.

- А "Тигры Кавказа" - что ты про них знаешь?

- Это - типа такого треста, типа объединения предпринимателей.

- А чем они там занимаются, эти предприниматели?

- Понятия не имею.

- Разузнай.

- Хорошо, попробую.

- Попробуй.

Сергей поднялся.

- Давай, действуй. Как что-нибудь будет - звони.

- Обязательно, - ответил Гоша, зевнув и медленно потянувшись.

И Сергей, спрятав руки в карманах брюк, быстро пошёл прочь.

На следующий день, после обеда, Гоша отирался у ресторана "Магнолия". Он успел уже пропустить сто грамм водки и сейчас его разморило. Гоша решил сходить на пляж, устроиться там и вздремнуть часок-другой.

Он свернул с большой шумной улицы в переулочек, где было прохладно и пахло цветами.

Неожиданно резко выросла перед ним маленькая фигурка смуглой темноволосой девочки в соломенной шляпке. "Чеченка", почему-то подумал Гоша.

- Дядя, у вас сигаретки не найдётся? - быстро и нараспев спросила девочка.

- Чего? - удивился Гоша.

И тут же машинально полез в карман. Больше он не успел ничего сделать. Из-за спины у маленькой девочки как-то проворно и неожиданно вынырнул длинный сверкающий кавказский нож. Он ярко блеснул на солнце и по самую рукоятку вошёл Гоше в живот.

Гоша вскрикнул - не от боли даже, а от удивления. Вскрикнул и как мешок повалился на пыльный асфальт.

Перед тем, как вернуть книжку Алике, Натка показала её своему старому знакомому - Алёше Николаеву, про которого она знала, что тот пользуется уважением и авторитетом, как чрезвычайно начитанный, развитый юноша. Алёша Николаев снисходительно повертел книжку в руках. Просмотрел выходные данные, и в глазах у него появилось некоторое уважение. Но как только он пробежал глазами текст, уважение сразу пропало.

- Про испанскую войну. - Алёша Николаев кивнул. - Это сто лет назад было. Неактуально.

И он протянул книжку Натке.

Натка обиделась.

- Как это может быть неактуально? Ведь это про подвиг и про измену, про подлость и про благородство - как это может быть неактуально? Ты вот послушай... - Натка раскрыла книжку наугад. - "Заковали Анну-Франческу в тяжёлые цепи. Посадили её в подвал ЧК. И помчались спрашивать: что же с пленной девчонкой прикажет теперь Главный Коммунист делать?.."

- Хрен знает что, Натка! - перебил её Алёша. - Какой

ещё Главный Коммунист? Кого заковали?.. Коммунистов свергли давно! Мы с тобой в двадцать первом веке живём... И потом, это же - фашистская пропаганда, проповедь человеконенавистничества. Генерал Франко был фашистом. Ему Гитлер и Муссолини помогали. Ты знаешь, сколько фашисты невинных людей замучили?.. Вот!.. Ты лучше правильные книжки читай, а не это...

Алёша Николаев махнул рукой в сторону Наткиной брошюрки.

- Ты Пелевина всего прочитала? А Довлатова давно перечитывала?..

- Вообще не читала. Ни того, ни другого.

- Вот видишь, какая ты тёмная, - и Алёша Николаев огорчённо, с осуждением, покачал головой. - А рассуждаешь. Сорокина, ты, конечно же, тоже не читала?.. И Илью Стогова? И Ирину Денежкину?.. Да о чём с тобой вообще говорить, если ты только фашистские брошюрки читаешь - и ничего больше?!.. А я, вот, сейчас Бродского перечитываю. Такая глубина открывается! - и Алёша Николаев зажмурил глаза от удовольствия. - Чем больше раз перечитываю, тем больше всякого там открывается в глубине!..

- Не знаю, - Натка помолчала и после качнула головой. - Я бы хотела, чтобы моих детей вот на таких книжках воспитывали, а не на историях про суперменов, про бетменов и про разных других менов и вуменов.

- Ну-ну, - Алёша Николаев кивнул. - Давай, пропагандируй, пропагандируй. А потом этих твоих детей, воспитанных вот на таких книжках, построят в шеренгу и поведут громить инородцев! Тебе этого хочется?

- Не хочется. Но мне не хочется также, чтобы из них бандитов, наркоманов и проституток сделали. И это гораздо раньше произойдёт, чем те погромы инородцев, которыми ты пугаешь.

- Ладно. - Алёша Николаев кивнул. - Давай прекратим спорить. А то мы из-за какой-то дурацкой книжки ещё с тобой поругаемся.

Натка нахмурилась - ей не понравилось, на какой ноте Алёша Николаев закончил спор, но и ругаться с ним ей совершенно не хотелось.

Натка оставила книжку у себя в комнате - положила прямо на Аликины вещи. И вовремя - тихий час закончился. Натку опять закрутила работа: ей пришлось сопровождать шумную и говорливую толпу в столовую, где всех ожидал полдник.

Как только Натка их рассадила, сразу же начались разборки: одному из мальчишек кто-то плюнул в тарелку, и тот отказался есть свою порцию, а требовал другую. У толстой и некрасивой девочки Светы в стакане обнаружилась большая, жирная муха. Покойная муха не подавала никаких признаков жизни, и видно было, что плавает она там уже давно. Судя по всему, в стакане муха очутилась по своей собственной глупости и по недосмотру работников кухни - в любом случае, проводить тщательное расследование случившегося у Натки никакого желания не было.

Пока она ходила на кухню и объясняла повару, что произошло, за одним из столов уже началась драка. Двое мальчишек, сцепившись, отчаянно катались по полу. Рядом валялись останки сразу нескольких стаканов, пол был забрызган.

- Давай! - подбадривали дерущихся зрители. - Давай, Васька! Выбей ему все зубы!

- Валера, башкой его! Башкой! Кровянку ему пусти!

...Вечером, когда солнце, уже не такое яркое, всё ниже и ниже опускалось к черте далёкого горизонта, и когда последние тускнеющие лучи его, играя, отбрасывали искры и огоньки вдоль по бескрайней равнине моря, Натка, усталая и обессилевшая, двигалась знакомой тропинкой по направлению к морскому берегу.

Чтобы не возвращаться круговой дорогой, она прошла напрямик. Но вышло это не совсем удачно. Кустарник вскоре сомкнулся так плотно, что Натке приходилось поминутно останавливаться, а бесчисленные случайные тропки петляли и разбегались совсем не туда, куда надо было.

Вдруг что-то больно царапнуло пониже колена. Натка охнула и увидела, что это колючая проволока.

- Скоты! Сталина на них нет! В расход бы пускал через одного! раздался откуда-то очень злой голос.

Кусты за изгородью раздвинулись, и перед Наткой оказался распоясанный, босоногий сторож Гейка.

Увидев Натку, Гейка покачал головой и, насупившись,

объяснил:

- На десять минут отошёл - уже шлёпанцы увели. И, главное, зачем? Они их, что, носить будут? У них, что, сорок четвёртый размер?.. Новые совсем шлёпанцы! Позавчера в магазине купил!

- Может, не наши - местные? - сказала Натка потому просто, что надо же было что-то сказать.

- Ага! Местные! - Гейка зло кивнул. - Местные!.. Местные сюда не ходят!.. Наши это... козлы!

Потом он бросил угрюмый взгляд на Натку:

- Если поймаю кого - башку сверну! Как щенку паршивому! И не раскаюсь ни хрена! Пусть меня в тюрьму садят!

Он сплюнул в траву и отвернулся. Потом, всё ещё продолжая ругаться, с шумом исчез за кустами.

Натка взобралась на бугор, нырнула в орешник и, услышав голоса, раздвинула ветви. Перед ней оказалась небольшая обрывистая поляна, и здесь, не дальше чем в десяти шагах, лежали рядом Сергей и Алика.

Конечно, можно было незаметно отойти, но как назло края её платья запутались в колючках, и теперь Натка стояла, почему-то боясь шелохнуться; она боялась, чтобы её не заметили и чтобы не подумали, будто она прячется нарочно.

Алика поднялась, протянула руку, показывая куда-то под обрыв, вниз, на серые камни.

- Смотри! - громко сказала она. - Смотри! Вон там!

Натке не видно было, на что показывала Алика, и, чтобы разглядеть, она немного подвинулась. Из-под её ног с шумом покатились камешки. Алика обернулась, и теперь Натке уже не оставалось ничего другого, кроме как спрыгнуть навстречу.