Бог со звезды - Анна Чащина

— Лирика, Дан, да. Но сколько сгинуло людей, потеряно в космосе кораблей-колыбелей, сколько их экипажей погибло от неизвестных вирусов или нежданных каверз обживаемых планет? Жертвы оказались настолько же массовыми, насколько неуемным был пыл и желание колонистов освоить новые земли. Когда первая волна схлынула, только тогда и начали лихорадочно подсчитывать человеческие потери, неудачные контакты с инопланетными формами жизни, эпидемии, пропавшие корабли и канувшие в Лету колонии. Лишь спустя двадцать или тридцать лет начали впервые задумываться над тем, как и куда двигаться дальше, делать выводы из страшных уроков. Но отступать человечество не привыкло. Упрямые муравьишки распробовали вкус неизведанного. Перенаселенная матушка-Земля казалась уютной, но крайне пресной для снедаемого зудом познания человечества.

Лео снова застыл, нервно сглатывая. Богдан видел, как в глазах ученого вспыхивают фанатичные искорки знаний, которыми он жаждал поделиться. Яша медленно подкатился к ним на стуле с силовой подушкой, сунул в руки Лео чашку и вернулся на свое место. Тот, не глядя, сделал несколько глотков и меланхолично поставил ее на край стола.

— О, сколько исторических материалов я перерыл, раскапывая информацию той величественной эпохи. Естественно, интересовало меня это и в связи с открытием, которое мы сделали чуть меньше десяти лет назад. Точнее, с уверенностью подтвердили давно обсуждаемую гипотезу: Янус населяют несколько совершенно разных разумных видов. Но тут стоит сделать небольшое отступление.

Богдан проводил Лео глазами. Его отступление было буквальным. Он поднялся с места и пошел к аппарату питания. Через пару минут, довольный как слон в заповеднике, притащил две кружки глинтвейна и водрузил на стол. Сладко запахло специями.

Яша принюхался, жалобно вздохнул и снова погрузился в свое занятие.

— Ладно-ладно!

Лео снова вскочил, взмахивая руками, как крыльями, и напоминая Богдану аиста-недоростка. Он перевернул по пути какой-то непонятный предмет, чертыхнулся, ударив ногу о стол, и с боями таки дорвался до пищеблока. Когда справедливость была восстановлена, а гордость Лео получила поощрение в виде восхищенного отзыва Богдана о его интеллекте, он, наконец, снова вспомнил про разговор.

— Янус близок по своим характеристикам к Земле. Та же основа — белок, вода. Моря, реки, трава, земля, многие полезные ископаемые совпадают по составу с образцами с Земли. Конечно, без различий не обошлось. Но это естественно. Эволюция Януса шла по схожим линиям, но все-таки по индивидуальному пути. Смотри.

Лео быстро потыкал пальцами в экран. Богдан завороженно смотрел, как перед его глазами разворачиваются величественные панорамы поверхности планеты.

Ученый заулыбался и продолжил:

— Познакомься, это Янус. Три материка, цепь островов вот здесь и большой остров вот здесь. Есть еще так называемая проплешина: массовое скопление больших и малых островков. Тут наблюдается вулканическая активность, но все извержения подводные. Материки заселены аборигенами крайне неравномерно. Мы искали объяснение этому феномену, но пока — одни гипотезы, никакого логического обоснования. Очень сильно урезает возможности для исследований дурацкая программа запретов — неконтактный статус планеты. Опускаться на поверхность нельзя, множество теорий невозможно проверить на практике, образцы добываем с боем, наблюдение отрывочное и недостаточное. Приходится постоянно шифроваться от местного населения. Эх… — Лео расстроенно махнул рукой. — Янус — золотая жила. На его поверхности и под ней такое количество загадок! Такая политика — это преступление!

— Ты сказал, Янус уже пытались колонизировать.

— Почему пытались? — Лео почесал мизинцем нос и задумался.

Богдан терпеливо ждал. Через какое-то время, ученый, которому хотелось рассказать много и одновременно, да еще и на законных основаниях, по просьбе инспектора — а где на станции еще найдешь такие благодарные уши? — заговорил.

— На планету высаживались колонисты. Довольно большая группа по тем временам. Они собирались обосноваться всерьез и надолго. Я изучал архивы… то, что от них осталось, во всяком случае. Так вот, от этой группы отчеты на землю приходили регулярно. Попытки войти в контакт с аборигенами, строительство, изучение планеты — много чего любопытного. Там еще упоминался ряд закрытых файлов, которые прошли под кодировкой и были почти полностью утеряны. Удручающая потеря и просто невыносимая бесхозяйственность. С теми документами была связана какая-то мутная история, но я, как ни старался, ничего путного не обнаружил. Потом, роясь по все тем же архивам, я все-таки выяснил кое-что. Корабль, который вез на Землю результаты исследований, просто исчез в середине пути. Думаю, произошла некая трагическая случайность. Все погибли. Потом началась большая война с межзвездным сообществом, к которому мы позднее примкнули. А буквально в следующие два-три года колонисты полностью свернули программы и в одностороннем порядке разорвали связь с Землей. За давностью лет восстановить доподлинно ход событий невозможно. Темное время. Многие колонии тогда погибали по разным причинам, и исторические свидетельства тех трагедий читать тяжело. Не хватало опыта, знаний, умений.

Лео сцепил руки в замок и покачал головой. Богдан, немного ошалевший от количества информации, частично уже известной ему, а частью совершенно новой, потер виски и выжидающе уставился на ученого.

Тот продолжил:

— Н-да. Янус вычеркнули из общей программы исследований, поскольку он находился слишком далеко от звездных трасс и не был приоритетной планетой. А таинственные события тех лет, упорное молчание колонистов плюс разгоревшаяся война лишь усилили нежелание землян впустую рисковать людьми. Какой смысл тратить огромные средства и человеческие ресурсы на планету без особых ценностей, в Тмутаракани? Совершать повторную попытку колонизации не стали. На то время и пришелся спад первой волны. О Янусе надолго забыли. Я полагаю, земляне просто решили, что колонисты погибли или выродились. Частое явление в те времена. А когда чуть более ста лет назад исследовательский корабль наткнулся на эту систему и обнаружил, что в архивах планета помечена как условно-исследованная и пригодная для жизни, тут такое началось! Вбахали кучу денег в станцию, начали развертывать исследовательский корпус и внезапно обнаружили далеких потомков тех самых колонистов. И это, друг мой, только начало истории.

Лео победно наставил палец на Богдана.

Предпоследний день пути запомнился особо: я упала в обморок.

Когда Стоуш пропал, мне пришло в голову сравнить свои эмоции с чувствами человека, попавшего под водопад. Струи бьют с такой силой, что задыхаешься и не можешь сделать даже шага. Хотя точно знаешь: оставаться на месте нельзя — захлебнешься.

Видно, долбануло меня неслабо, потому что прийти в себя и начать соображать долго не удавалось. Некоторое время я была потеряна, делала все по инерции. Возможно, если бы Стоуш не решил в тот вечер проявить честность и раскрыть мне глаза, пережить такое оказалось бы значительно легче. Теперь же сильно давило осознание, что я не просто одна, а по-настоящему одна.

Когда я покидала нашу последнюю стоянку, темнело. Зачем меня понесло бродить по крутым горным тропам? Видимо, судьба хранит даже самых неразумных из своих детей. Я не упала в расщелину, не сломала ноги и, в общем-то, почти не сбилась с пути. Но когда окончательно стемнело, а на небо выползла яркая луна, я дышала, как загнанная лошадь. Мысли заблудились в голове, страшно хотелось пить.

Я нашла широкую выбоину в скале, достаточно сухую, покрытую слоем павшей, мягкой, как пух, листвы. Там и примостилась. Рядом росли два чахлых деревца той, которые наполовину загораживали обзор, шуршали и шумели в темноте. Сколько ночей в своей жизни мне пришлось провести под открытым небом? Не одну, хоть и не сотню. Я часто путешествовала без спутников, в местах с худшим климатом, поздней осенью, как-то даже в конце зимы. Однако ни разу не чувствовала себя такой беззащитной, напуганной и потерянной.

Ночью спала урывками. Похолодало, поднялся ветер, несколько раз срывался мелкий дождь. Я дремала, прислонившись спиной к неровной поверхности скалы. Проваливалась на мгновение в черную яму сна, вздрагивала, ежилась и сильнее куталась в плащи — свой и Стоуша. Но стоило порыву ветра тронуть листву над головой, просыпалась и судорожно прислушивалась. Этот кошмар продолжался до утра.

Едва бледная полоса света разрезала темное полотно ночи пополам, отделив небо от суши, я отправилась в дорогу.

Ни есть, ни пить не хотелось совершенно. Я брела выше и выше в горы по каменистой, пыльной дороге. Желто-коричневая взвесь оседала на одежде, волосах и коже, щекотала в носу, сушила горло. Зато к полудню совсем распогодилось. Солнце стало припекать совсем по-летнему. Мне же все краски неожиданно показались слишком яркими. Листва на деревьях, пыль под ногами, небо, трава — все это выглядело неестественно насыщенным. Котомка оттягивала плечи, ноги заплетались, свет слепил так, что приходилось щуриться.