Талисман надежды - Шантель Шоу

Рина не ответила на его прикосновение, но и не стала уклоняться от этой ласки, и Никос нежно поцеловал ее снова, словно предлагая ей тепло своего тела. Когда губы Китти приоткрылись, а голова откинулась назад, чтобы ему было удобнее, Никос считал, что полностью контролирует ситуацию. Но ее губы были так нежны, что он не смог противостоять искушению, вторгнуться языком в глубину ее рта и почувствовать вкус шампанского.

Никос нежно обнял Рину одной рукой, а другую запустил в ее волосы. Даже мокрые, они были мягкие как шелк. Кровь быстрее побежала по его жилам, распаляя и возбуждая его, и Никос притянул Рину ближе к себе, чтобы ощутить ее грудь.

Китти упустила тот момент, когда поцелуй Никоса из утешающего превратился в жадный и настойчивый, возбуждая в ней желание и горяча кровь.

Внутренний голос твердил ей, что воды, в которые она ступила, опасны и лучше бы ей остановиться, пока ее не увлекло на неизведанную глубину. Но Китти не хотелось покидать объятия Никоса, в которых она забыла и про холод, и про свое одиночество. Она желала, чтобы он прижал ее к себе так крепко, чтобы жар его тела испепелил ее, и потому обвила руками его шею и подалась к нему навстречу, не издав ни звука протеста, когда Никос потянул ее на песок.

Теперь они лежали, прижавшись друг к другу бедрами, и Китти почувствовала его возбуждение. Она непроизвольно напряглась. «Это неправильно! — мелькнуло у нее в голове. — Это надо прекратить, и немедленно!» Но когда Никос снова накрыл ее губы своим ртом, Китти ответила на его упоительный поцелуй. «Еще совсем чуть-чуть», — пообещала она себе. Еще несколько секунд она позволит себе насладиться этими мгновениями в объятиях Никоса. Разве она так много просит? Всего несколько поцелуев с одним из самых красивых мужчин, прежде чем она снова вернется к своей одинокой жизни.

Когда Никос наконец оторвался от ее губ, она что-то протестующе забормотала.

— О боже, Рина! — раздался в тишине пещеры срывающийся голос Никоса. — Это безумие. Тебе лучше уйти, пока я еще владею собой. — Он взглянул на распростертое под ним тело, и кровь еще сильнее застучала у него в висках, когда Рина подняла на него затуманившиеся от страсти глаза. — Потому что, если ты не сделаешь это прямо сейчас, я не могу обещать, что позволю тебе уйти.

Глава 4

Слова Никоса с трудом доходили до затуманенного сознания Китти. Она не хотела ни о чем думать. Ей хотелось забыться в мире чувственного наслаждения, которое вызывали его поцелуи, его прикосновения. У нее было такое ощущение, словно она стоит на пороге какого-то чудесного мира и, чтобы войти в него, нужно всего лишь взять руку, которую ей протягивает Никос. Либо закрыть дверь и лишить себя удовольствия испытать что-то незабываемое…

Ее рука дрогнула, когда она коснулась его лица и провела пальцем по его губам, все еще не до конца веря в то, что лежит в пещере с одним из самых сексуальных мужчин, которых встречала в своей жизни и который желает ее не меньше, чем она его.

Все это походило на сон, но никак не на реальность. Но даже если это был сон, то ей все равно хотелось, чтобы он снова ее поцеловал — это желание было сильнее благоразумия, сильнее ее воли. Она ничего не смогла произнести, но Никос прочел ответ в ее глазах.

В его потемневших до черноты глазах сверкнула неукротимая страсть. Китти слегка занервничала, но ее страх быстро улетучился, стоило Никосу прижаться к ее губам в жадном поцелуе. Итак, она открыла ящик Пандоры, и теперь ей лучше быть готовой к последствиям своего шага.

Никос принялся расстегивать пуговицы пиджака, и от прикосновения его рук к ее коже сердце Китти с силой забилось в груди, вызывая запоздавшие сомнения. Воспоминание о том, как Василис грубо мял ее груди, вспыхнуло в ее памяти, и Китти почувствовала легкую панику. Впрочем, она быстро прошла, так как прикосновения Никоса были совсем другими, а смесь мужского одобрения и восхищения в его глазах, когда он распахнул лацканы пиджака, вызвала в ее теле дрожь совсем иного рода. Ее паника окончательно улеглась, когда он нежно подставил свои ладони под ее груди, словно взвешивая их тяжесть.

— Прекрасные, — голосом, полным желания, сказал он и провел одним пальцем по соску. Это легкое прикосновение вызвало необыкновенные ощущения. Китти издала потрясенное восклицание и закрыла глаза. Никос провел подушечкой большого пальца по другой груди, и Китти захлестнули волны наслаждения.

Взяв руки Китти в свои, Никос положил ее ладони на свою рубашку. Руки Китти дрожали, когда она расстегивала пуговицы и распахивала рубашку, обнажая широкую мускулистую грудь. Его гладкая темно-золотистая кожа была покрыта черными волосками, сужающейся дорожкой сбегающей до его плоского живота. Никос притянул ее к себе, и у Китти перехватило дыхание, когда ее грудь впервые оказалась прижата к твердой мужской груди. Это было необыкновенно эротично и так хорошо, что ей захотелось вжаться в него сильнее, наслаждаясь силой обхвативших ее рук и упиваясь его поцелуем. Когда в легких Китти почти не осталось воздуха, Никос наконец прервал поцелуй.

Никогда еще им не владело такое всепоглощающее желание. Никос пока еще не понимал до конца, в чем Рина отличалась от других женщин. Китти отвечала на его ласки с такой умопомрачительной страстью, что Никос сдался и перестал бороться сам с собой. Его рот перестал с силой давить на ее губы, сменившись чувственным прикосновением, вбиравшим в себя ее вкус. Когда тело Китти стало совершенно податливым в его объятиях, Никос опустил голову и стал медленно водить языком вокруг твердого соска.

Чувства, которые вызвала в ней эта новая ласка, невозможно было описать словами, и, когда Никос втянул ее сосок в рот, спина Китти выгнулась дугой. Негромко вскрикнув, она схватилась за его волосы и беспокойно задвигала бедрами, когда сладостное напряжение в груди стало невыносимым.

— Никос… — Его имя слетело с ее губ приглушенным всхлипом. Голова ее заметалась, когда Никос проделал все то же самое со вторым соском.

А затем он навис над Китти. Поймав его взгляд, намеренно устремленный ниже ее живота, она вспыхнула. Китти лежала перед ним полностью обнаженной. До Никоса еще ни один мужчина не видел ее голой, и девушку сковало невыразимое смущение.

«Пора заканчивать с этим безумием», — мелькнуло у Никоса в голове, когда он пытался совладать с собой и каким-то странным разочарованием. Он вообще не понимал, как дошел до этого, так как у него не было намерения переспать с официанткой, с которой он познакомился несколько часов назад. Но девушка была так сексуальна, что могла бы совратить святого, не говоря уже о простом смертном, сгоравшем от желания.