Тени Архонта (СИ) - Машевская Анастасия

Что, если ему больше не нужна жизнь, в которой не существует Редгара?

Диармайд еще раз остановил взгляд на Данан. Закрыв лицо руками, она плакала почти беззвучно. Казалось бы, есть свои плюсы: наставник, друг и заодно главный соперник за симпатию молодой чародейки самоустранился, причем решительно навсегда, так, что не будет мозолить ей глаза в ордене, соблазняя былыми чувствами. Но Дей не чувствовал никакой радости или воодушевления. Ничего, кроме всепоглощающего горя — и страха.

Он старший сейчас в даэрдинской части ордена среди всех присутствующих, думал Дей. Он должен сейчас собрать всех, не то, чтобы утешить, но призвать держаться, не сдаваться, справится со всем этим как-то… Он должен сказать им, что архонт, эта темная дрянь, вернулся к жизни и рыщет в поиске силы по всей Аэриде, и они, смотрители, должны объединиться с собратьями из других стран для борьбы с общей напастью.

Диармайд вдохнул полную грудь воздуха и обернулся к остальным. Данан все еще размазывала по лицу слезы. Борво привалился спиной к стене, запрокинув голову, и по его виду было видно, что он просто пытается хоть как-то уложить в голове все случившееся. Стенн… его причины идти с ними были Дею откровенно неясны. Он ведь что-то говорил там, возле Керума, почему пошел с ними… Вспомнить бы… Фирин? Откуда он вообще с ними? Вроде, в пещеру уже заходили вместе. Точно, с корабля… Корабль.

Выдохнул Диармайд молча: у него нет ничего, что пригодилось бы им всем. У него даже для себя ничего нет. Он снова отвернулся, уперся в откос кулаком, припал к нему головой.

Фирин оглядел ситуацию, нашел её плачевной и подсел на пол к Данан. Отодрал её руку от лица и, игнорируя слезы, поднес к глазам. Данан растерялась, попыталась вытащить кисть из обхвата, но эльф, рассматривая, держал крепко. Что вообще надеется там увидеть?! Она дернула руку повторно, и на сей раз Фирин отпустил будто бы без всякого интереса.

— Редкий дар, чародейка. И уж тем более в таком сочетании — от Дома Кошмара. Ты беглая?

Данан не сразу разобрала, что сказал колдун. Он что, придирается? Обвиняет в чем-то?

— Обычно рыцари-чародеи все доучены, но я сомневаюсь, чтобы вменяемый магистр и коммандер стражей позволили бы тебе с такими талантами выйти из обители.

— Я покинула Цитадель с позволения лорда-магистра и по велению короля, — сообщила Данан.

— Чтобы примкнуть к смотрителям? — осведомился маг.

Дею это не понравилось, он обернулся от окна, чтобы пресечь, но Хольфстенн его опередил:

— Не твое это дело, эльф.

— Тебя не спрашивал, гном. — Фирин в долгу не остался, в точности повторив интонацию Стенна.

Дей понял, что должен вмешаться. Как тогда, в лагере кузена-короля, когда на Данан гибельным вихрем налетел прибывший отец. Только теперь тут нет Драммонда, который бы расценил вмешательство Дея, как интерес к политике, и нет Реда, который мог бы вступиться за Данан первым, а, значит:

— Данан в ордене, потому что Редгар Тысячи Битв призвал её!

«Ох, заткнулся бы ты, парень» — в тщетной надежде подумал гном, заведомо ожидая, что Дей не замолчит. Так и вышло.

— Редгар спас Данан!

— Ах! — Чародейка задохнулась слезами и судорожно зарыдала в новом приступе.

«Тц! Проклятье» — подумал Стенн.

— Дан! — кинулся вперед Дей, но Хольфстенн остановил его, выбросив вперед руку. Локоть вонзился Диармайду в живот, он крякнул и замер.

Фирин покосился на происходящее с глубоким сочувствием — к самому себе.

— Ох, ну и хрень, — резюмировал эльф.

Хольфстенн покосился на Фирина, выгнув бровь: кажется, гномы и эльфы враждуют просто потому, что у них не случилось повода для согласия. Вроде этого.

— Так, парни, — позвал Стенн. Глянул на Борво, но тот, похоже, задремал. Даже лучше, решил гном. — Пойдем за едой, я голоден, как медведь.

Он почти за рукав потащил Фирина из комнаты, хотя тот особо и не сопротивлялся.

Едва эти двое вышли, Диармайд, остановленный прежде, в один прыжок оказался рядом с Данан и обнял её. Почуяв твердое плечо и мужской запах, она зарыдала в голос, не сдерживаясь, до хрипоты. Она драла его плечи, обдирая кожу с пальцев. Дей держался только потому, что кто-то из них должен был быть крепче, иначе на их вой сбежится вся крепость. Да, он бы тоже с удовольствием провыл, признался себе Диармайд. Ведь, если подумать, Фирин был не совсем прав: все, что творится сейчас — это даже не «ну и хрень», это просто плохо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Данан вдруг подала голос, не поднимая головы. Всхлипы и мужское плечо скрадывали слова, и Дей ничего не понял.

— Что? Что ты говоришь, Дан? — мягко позвал он, перехватывая кисти упертых в его грудь рук. Данан, заплаканная, посмотрела на мужчину обреченно.

— Что нам делать?

Диармайд, словно на него наложили замедляющее заклятие, открыл рот, не нашел ответа и поджал губы. Сейчас Данан, потом спросит Борво. С остальными — плевать, они не смотрители, будет надо, он их подальше пошлет. Но Данан и Борво справедливо будут ждать ответа. Точно, он ведь сейчас старший из них, и к тому же, им-то наверняка известно, что Редгар Тысячи Битв избрал его, Диармайда, в преемники на месте даэрдинского командора. Потому Дей как мог взял себя в руки, снова насмелился и ответил:

— Я не знаю.

Первый Смотритель Гартамас оказался мужчиной по-эльфийски высоким и по-людски измотанным. Не так, как бывают измотаны путники или трудяги, а как человек, который не спит уже долгое время. Он был раздражителен и вял, и, хотя твердый подбородок и внимательный прищур выдавали в нем человека проницательного и осторожного, выражение глаз ясно убеждало, что сейчас Первый Смотритель больше всего хотел помереть.

Гартамас, или, как называли его до статуса Первого Смотрителя, Гарт Смесок, был очевидно полукровкой, как и Гвортиджирн. Уши ему достались человеческие, телосложение, напротив, эльфийское, а вот жизненный срок — ни туда и ни сюда: вроде он стареет и выглядит нынче на пятьдесят с небольшим, но, как известно, он занимает пост Первого Смотрителя уже около тридцати лет, так что пятидесяти ему не могло быть точно.

Оружие тех, у кого оно было, пришлось сдать на входе в приемную Первого Смотрителя. В целом, охраны на этаже было много: всего двое непосредственно у дверей, но в обе стороны углового помещения, в котором их ждал лорд-смотритель, выстроился практически живой коридор с интервалом между стражами в три-четыре шага. Пробираясь сквозь подобное «ограждение», Хольфстенн невольно сглатывал, Фирин прижимал плотнее к сердцу посох, Борво плелся смурной и глядел на охрану исподлобья, а Данан держалась за одежду на груди. Дей казался злобным — он почти не спал, раздумывая над вопросом, который прошлым вечером задала чародейка: что делать? Делать ведь теперь должен именно он. Прежде всего, пожалуй, стать командором и объявить призыв всех соратников и братьев по ордену помочь Даэрдину в битве. Вспоминая разговоры с Редгаром и объяснения былого командора, сейчас Диармайд был абсолютно убежден, что погибший Тысяча Битв все рассчитал правильно, и архонт возродился именно у южных границ Даэрдина с Арестией.

Лорд-Смотритель Талнаха принял путников поздним утром в небольшом кабинете, без лишнего напускного величия, зато со вполне искренним недовольством: чего приперлись? Особенно — Фирин и Стенн. «Подмену» смотрителей он, судя по всему, чуял за версту, и едва завидел эльфа и гнома, велел им выметаться за дверь. Снаружи стражники кабинета отогнали этих двух еще на пару шагов, чтобы не подслушивали. Гном и эльф переглянулись. Хольфстенн хотел спросить, какого рожна Фирин мало того, что все еще с ними, так еще и притащился на прием к лорду-смотрителю. Но, не кривя душой, гном пришел к мысли, что сначала должен ответить сам на такой вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну так разве он не тебя прочил в следующие командоры? — спросил Гартамас, выслушав новость историю о смерти Редгара. Судя по тому, что он не выказал никакого удивления, о гибели даэрдинского командора уже знал.