Домработница царя Давида - Ирина Волчок

Он говорил уже спокойно и даже небрежно. Аня почувствовала, что, кажется, начинает злиться. Чувство было незнакомым, поэтому с полной уверенностью она не стала бы утверждать, что именно злится, а не что-нибудь ещё… Одна из верстальщиц часто говорила: «Я так злюсь — прям по морде бы смазала». Аня не могла представить, как она смажет кого-то по морде. Даже Вадика. Наверное, все-таки не злится. Или злится, но не очень сильно. Не достаточно, чтобы совершить такой дикий поступок.

— Я же тебе вчера семь тысяч отдала, — машинально пробормотала она, всё ещё пытаясь определить, злится она или что-нибудь ещё. — Ты же говорил, что у тебя вчера непредвиденные расходы были.

— Это бизнес! — внушительно сказал Вадик и ещё внушительней потряс пивной банкой. — Это солидное дело! Это тебе не запятые рисовать! И что такое семь тысяч? Копейки.

— Это была вся моя зарплата, — объяснила Аня. — Больше у меня ничего нет. И до следующей зарплаты не будет. Долго ещё, почти месяц.

— Ну, и чем ты думаешь? — возмутился Вадик. — Целый месяц! А чем мне ссуду погашать? Возьми срочную работу.

— А как я срочную сделаю? — удивилась она. — Без компьютера срочно не получится. Опять придётся распечатки туда-сюда таскать.

— Вот только не надо опять про компьютер, — обиделся Вадик. — Мне эти твои отмазки уже надоели. Наши бабки без компьютеров жили — и ничего, умели хозяйство вести.

— Так и наши деды компьютерными дисками не брались торговать. И ничего, умели работать. И зарабатывать.

Аня тут же пожалела, что ляпнула такое. Это было бестактно. Разве можно упрекать человека в том, что у него что-то не получается? В данном случае Вадик будет прав, если обидится.

Как ни странно, именно в данном случае Вадик почему-то совсем не обиделся. Даже снисходительно усмехнулся, глотнул из банки пива, мечтательно сказал:

— Ну-у-у, наши де-е-еды… Какое время было, а? Какое время было! Да я бы в то время на месте деда знаешь, кем был бы?

Ане всегда казалось, что в то время Вадик был бы тем же, чем был его дед — инструктором райкома партии в богом забытом районе на самом краю области. А может быть, и не был бы. Может быть, перессорился бы со всем райкомом, как ухитрился перессориться со всем своим краеведческим музеем, — и ушёл бы, гордо хлопнув дверью. Хотя в то время, кажется, из райкомов партии по собственному желанию не уходили… Тем более — в бизнес. Бизнеса тогда не было, даже малого.

Она, пользуясь мечтательным настроением Вадика, рискнула сделать вид, будто он разрешил ей уйти, и пошла в комнату переодеваться. Вадик её не остановил — уже хорошо. И за ней не пошёл — ещё лучше. Но говорить не перестал. Предполагалось, что она и так должна слышать каждое его слово.

Она и слышала. Торопливо стаскивала штаны и майку, вешала их на верёвку, натянутую вдоль стены — шкафы Вадик продал еще два месяца назад, — ещё торопливей натягивала старый домашний халат — боялась, что Вадик увидит ее полуголой, вот комментариев будет! — а сама слушала, как он, не повышая голоса, говорит и говорит что-то о невиданных возможностях карьерного роста и повышения материального благосостояния, которые в то время просто носились в воздухе и сами падали в руки. Возможности носились и падали. Вадик говорил увлечённо, упоминал массу подробностей и приводил массу примеров… Наверное, он когда-то серьёзно интересовался возможностями того времени, потому что долго говорил. Она успела не только переодеться, но и под шумок сложить кое-что из своих вещей в приготовленную ещё вчера коробку. Она уже заклеивала коробку скотчем, когда Вадик вошёл в комнату, досказывая заключительную часть своей речи:

— Разное время — разные возможности, понятно? Так что придётся нам поднапрячься. И насчет компьютера не заморачивайся. У вас в типографии этих компьютеров по всем углам натыкано. Срочную работу не обязательно домой тащить. Сиди там за любым компьютером — и читай в свое удовольствие.

— Кто ж меня пустит за свой компьютер? — удивилась Аня. — Лишних у нас нет. За каждым человек работает.

— Если бы ты умела общаться с людьми, таких надуманных проблем не возникало бы, — нравоучительно сказал Вадик. — Главное — это уметь просить так, чтобы тебе не смогли отказать. Но ты и этого не умеешь. Не захотела учиться приемам межличностного общения — вот теперь и пожинаешь плоды своей лени и легкомыслия.

— Чьего легкомыслия? — по корректорской привычке спросила Аня. И пожалела, что спросила. Вопрос получился двусмысленный. С подвохом.

— Своего легкомыслия! — Вадик подвоха не заметил. — Ну, теперь что говорить… Ладно, ты и без компьютера как-то обходишься, так что не надо больше отговорок, мне это всё уже надоело. Надо думать, как ещё заработать можно. Думай… А что это за коробки ты опять по всем углам распихиваешь? Не дом, а склад какой-то. Всё-таки за порядком хоть немножко надо следить! Согласись, я многого не требую! Но в своём доме я имею право рассчитывать на уют и чистоту! А тут вон чего — поразвешала всё на верёвках, коробки какие-то под ногами…

Вадик хмурился, брезгливо поджимал губы и тыкал в разные стороны указующим перстом, но было понятно, что до верёвок и коробок ему никакого дела нет — так, по привычке склочничает. Он даже и ответа, наверное, никакого не ждал. Но Аня ответила:

— Шкафа нет, вот на верёвку вешать и приходится. В коробке — кое-что из моей одежды, завтра унесу, а то здесь правда уже некуда положить. А дополнительную работу я только что нашла. Завтра договор подписываю — и сразу приступаю.

— Другое дело, — сразу заметно повеселел Вадик. — А деньги когда будут? А то ещё коммунальные платежи… Три месяца за квартиру не платили. Отключат свет, газ, воду — чего хорошего?

— Ничего хорошего, — согласилась Аня. — А почему ты три месяца не платил? У меня деньги не скоро будут.

— У тебя никогда денег скоро не бывает, — опять начал раздражаться Вадик. — Почему не платил! Потому что в бизнес всё приходится вкладывать! Ты мне лучше скажи, сколько тебе за эту новую работу платить будут.

— А почему ты не спрашиваешь, что это за работа?

— Да какая разница… Наверное, опять запятые рисовать, что ты ещё умеешь.

— Нет… — Аня решила, что самое время сказать всё. — Нет, запятые рисовать не надо будет. Меня берут домработницей в одну семью. Вернее, семья берет домработницу для своего патриарха. Семидесятилетний старик в инвалидной коляске, его без присмотра оставлять нельзя, поэтому мне придётся всё время жить там.

— Ничего себе! — возмутился Вадик. — Ты будешь жить там, а я буду коммунальные за тебя платить!

И это всё, чем он недоволен? Замечательно.

— И это решаемый вопрос, — рассудительно сказала Аня. — Если я выпишусь из твоей квартиры — то тебе придётся платить в два раза меньше. На пятьдесят процентов меньше! Прямая выгода.

— А как тебя выпишут? — Вадик явно был зачарован перспективами такой экономии. — Не выпишут тебя без причины… Придётся взятку кому-то давать, так что всё равно расход.

— Когда мы разведёмся — без всяких взяток выпишут, — опять очень рассудительно и спокойно сказала Аня. Внутри у неё всё дрожало. — Я этой проблемой уже серьезно интересовалась. Все оргвопросы и все связанные с этим расходы я беру на себя, об этом ты можешь не думать.

— Я и не собираюсь об этом думать, — гордо заявил Вадик. — Мне о постороннем думать некогда. У меня серьёзный бизнес… Да, мне же сейчас уйти надо! Деловая встреча. А я тут с тобой о ерунде всякой болтаю… Приду поздно, так что ужин можешь не готовить

Он неторопливо оделся, придираясь к каждой складке на рубашке: «А я говорю, что не глажена! А если глажена, то плохо! Еще раз погладь! Нет, не гладь, некогда уже, опаздываю!» Долго выбирал парфюм: «Пожалуй, в жару это не стоит… Хотя я допоздна буду, так что ничего, вечером в самый раз…»

Долго осматривал ногти: «Не длинноваты? Может, слегка подпилить? Хотя ладно, слишком короткие — это тоже незачем, подумают, что обгрызенные». Долго проверял, все ли нужное взял: «Найди быстро чистый платок. Ты куда все носовые платки положила? Ничего в этом доме на месте не лежит». Посмотрел, сколько на счету мобильника, огорчённо цыкнул зубом, полез в бумажник, стал озабоченно пересчитывать деньги. Денег было много — штук пять тысячных, несколько пятисотенных и довольно толстенькая пачка сотенных. Кажется, там что-то и долларовое мелькнуло, но какая теперь разница… Впрочем, никакой разницы никогда не было.

— Ты мне не дашь немножко денег? — Аня ждала его реакции даже с интересом. Она ни разу в жизни не просила у него денег. Заметила его непонимающий взгляд и объяснила: — Рублей двадцать, завтра на транспорте придется…

— Да до типографии два шага! — возмутился Вадик. — Минут пятнадцать, если не старуха! Ты же всегда пешком ходишь!

— Коробка тяжёлая… — Аня подумала и осторожно напомнила: — А после типографии мне прямо сразу на новую работу надо будет ехать. С коробкой пешком могу не успеть.