Западная публицистика о казахах в период царизма - Айгерим Альжанова

Автор романа «В новом краю» (1913) Н. Ильин был одним из прогрессивных деятелей Туркестана. Русская критика в свое время отметила публицистический характер этого произведения и указала на его злободневность.

Произведение Н. Ильина «В новом краю», как и романы Н.Н. Каразина «Двуногий волк», «С Севера на Юг» и другие, сыграли весьма положительную роль в дальнейшем расширении и углублении русско-казахских отношений. В них русские писатели впервые вплотную подошли к решению важнейшей проблемы – созданию реалистических образов представителей казахского народа. Однако ни Каразину, ни Ильину эта задача оказалась не под силу. Поэтому в их романах мы видим лишь разумную попытку создания реалистических, самобытных образов казахов. Историческая же ценность произведений Каразина и Ильина заключается в том, что в них зафиксирован определенный отрезок в жизни казахского народа, показаны его взаимоотношения с представителями русского народа.

Автор романа «На верблюдах» (1897) Н. Уралов испытал значительное влияние Каразина. В его книге есть и «степные разбойники», и «господа – ташкентцы», и любовь между русским и «туземкой» и т.д. Сюжеты его произведений «завязывались» по-каразински. Не случайно Алекторов считал, что Н. Уралов пытался «подделаться под тон и манеру, писать» казахские рассказы, повести и романы, как Каразин.

Тем не менее, произведения Уралова на казахскую тему, имеют большое познавательное значение. Он с пониманием писал о бедных казахах, отмечая их тяжелую жизнь, интересовался поэзией народа, бытовыми особенностями и хозяйственным укладом.

Талантливый писатель и ученый, дипломат и путешественник П.И. Пашино внес определенную лепту в русско-казахские отношения. В работе рассматривается книга П.И. Пашино «Туркестанский край в 1866 году (путевые заметки)» (1868), а также другие произведения, посвященные казахам.

Казахской теме посвятил также несколько крупных произведений известный путешественник, дипломат и писатель Н.П. Стремоухов, имя которого ныне предано забвению. В работе анализируется содержание трилогии: «В Бухару», «В Бухаре. Среди басурман» и «Домой из Бухары», а также рассказ «Чуть-чуть не попался».

В произведениях писателя – этнографа П. Инфантьева нашла яркое отображение дружба казахского и русского народов. Таковы рассказы «Свирель маленького Кытлыбая», «Детство Якуба» (1909), «Тамыр» (1912), повесть «На родине первых людей» (1912), рассказ «Беркут Галея» (1916).

В произведениях Н.Н. Каразина, Н. Ильина, Н. Уралова, П.И. Пашино, Н.П. Стремоухова и И.П. Инфантьева представлена широкая панорама русско-казахских отношений. Именно в этом заключается историческая ценность творчества указанных писателей.

Таким образом, в документально-художественных произведениях русских писателей, ученых и путешественников, а также в публикациях зарубежных авторов нашли отражение важнейшие стороны быта и нравов казахского народа. Выдающиеся ученые-востоковеды России проявляли постоянную заботу о развитии просвещения среди казахов. Они способствовали также сохранению на страницах русской печати лучших образцов их устного творчества.

Русские прогрессивные деятели помогали зарождению казахской национальной интеллигенции, открывая тем самым путь к цивилизации.

В 1845 г. В.Г. Белинский высказал свое мнение о создании произведений, «которые бы в форме путешествий, поездок, очерков, рассказов, описаний знакомили с различными частями беспредельной и разнообразной России, которая заключает в себе столько климатов, столько народов и племен, столько вер и обычаев… Какая пища для ума наблюдательного…». В. Белинский очертил маршруты предполагаемых путешествий, назвав Украину, Белоруссию, Крым, Кавказ, Сибирь. Такой жанр литературы существовал во времена В.Г. Белинского. Рассказов о путешествиях было немало, но они не имели успеха у читателей. Великий критик определил причину «неуспеха»: «Отсутствие верного взгляда на общество, которое взялись изображать…». Но к концу 50-х годов XIX в. положение изменилось. Н.Г. Чернышевский отвечал, что путешествия стали самой популярной частью литературы. В этих описаниях, по его мнению, соединены элементы истории, статистики, государственных наук, естествознания. Он охарактеризовал и главные черты распространенного жанра: многоплановость материала, научность, популярность, живость стиля. К такому типу можно причислить и труды А.К. Гейнса.

В 1865 г. для «исследования на месте и составления проекта общего управления киргизами» была создана Степная комиссия. В нее вошли представители министерств внутренних дел и военного, чиновники Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторств. А.К. Гейнс представлял в ней военное министерство.

Два года путешествия по Средней Азии и Казахстану сделали его знатоком и приверженцем этих регионов. Он принял активное участие в составлении проекта Положения об управлении Семиреченской и Сырдарьинской областями, к которому приложил свои работы: «Объяснительная записка к положению и штатам военно-народного управления Семиреченской и Сырдарьинской областей» и «Управление Ташкентом при кокандском владычестве».

В 1867 г. его как специалиста по Средней Азии и казахским степям приглашает на должность правителя канцелярии туркестанский генерал-губернатор Кауфман. Находясь на этом посту, А.К. Гейнс устраивает в Петербурге на материалах Туркестана естественноисторическую и этнографическую выставку.

Обратимся теперь к его произведениям, которые также являются своеобразными фактами его биографии, тесно связанными с краем. Они известны в основном как литературные труды. На самом деле «Киргизские очерки», «Дневник 1865 г. Путешествие по киргизским степям» и «Дневник 1866 г. Путешествие в Туркестан» – свидетельства очевидца событий, а точнее их участника. Это достовернейшие источники по истории Казахстана второй половины XIX в. Сразу заметим, что «Дневник 1865 г.» во многом перекликается с «Киргизскими очерками», что вполне естественно, так как материалы этого дневника легли в их основу. Вот запись в дневнике о первых впечатлениях края: «Я не без любопытства смотрел на тушу мяса, называемую Дюгамелем, которая, т. е. туша, пользовалась когда-то репутацией ученой… Из разговоров Дюгамеля я узнал, что он знает край не лучше меня, что он апатичен, равнодушен ко всему и враждебен нашему поступательному движению в Средней Азии» [26, с. 208].

А.К. Гейнс изложил свой план изучения края. Он считал необходимым поселиться в каком-нибудь ауле с целью «узнать до конца все элементы киргизской жизни».

В ходе путешествия А.К. Гейнс побывал на Карагандинских копях, Спасском заводе, в Семипалатинске, Кокпектах, Аягузе, Лепсинске, не проехал мимо ни одного встречного аула. Все больше и больше утверждался он в мысли о необходимости знакомства с «киргизской жизнью не на почтовой дороге и вообще не на дороге, не в городах, где видим одних официальных лиц с официальной ложью на губах, но среди аулов, далеко расположенных от главного тракта» [26, с. 15].

В следующем 1866 г. он посетил юго-западную и западную части Казахстана. Во время поездки вел подробнейший дневник. Его путевые заметки содержат самые разнообразные записи. Сначала описан путь пароходом от Нижнего Новгорода до Самары, затем на почтовых до Оренбурга; не менее подробно рассказано о добыче соли на Илецкой защите; о беседах с уральскими казаками и «спорах с киргизами», которые «обыкновенно кончаются мировою сделкою» [26, с. 43]. Наряду с основательными экскурсами в историю того или иного события имеются бытовые зарисовки чаепития у губернатора или в степи.

Но вот запись совсем иного рода – встреча с бедным казахским аулом. «Дети бегали нагишом и с лютым аппетитом грызли сухари, которые мы им давали. Это они делали почти с тем же аппетитом, с каким теленок, которого я видел, трепал и рвал пустое вымя коровы. Везде голод и нищета. Везде горе и бедность сопровождают киргизов в их кибитках» [27, с. 111-112]. Он удивлен, чем кормится скот аула, расположенного в пустынном месте. Изможденные байгуши отвечают ему, что они счастливы, так как живут сейчас у свободных колодцев, а скоро «придут богатые люди, тогда мы будем принуждены уйти на кряж». Такие записи не единичны. А.К. Гейнс заключает: «Пусть не предполагают наивные люди, что вследствие несложности киргизских потребностей; бедность в степи переносится легче, чем на улицах Парижа и Лондона. Все то же самое» [26, с. 44].

Внимательно изучив степные колодцы, Гейнс отмечает, что это обыкновенные ямы, кое-где наполненные весенней дождевой водой, к середине лета от них остаются одни выбоины. Это зрелище наводит его на мысль об артезианских колодцах. Он записывает: «Это нужно бы обдумать для будущего законодательства» [26, с. 46].

А.К. Гейнс шел в бедную юрту послушать, посмотреть, понять душу народа. Он писал: «Во время наших разговоров киргизская знать, набившаяся в юрту, посмеивалась тихонько себе в бороду. По их мнению, нужно было, вероятно, расспрашивать о важных людях, о родословной султанских родов, а мы говорили, аллах знает что – про окраску шерсти, про доение овец и коров, про то, что стоит платье, надетое на детях» [26, с. 109].