Заветный Ковчег - Сергей Ильичев

Думается мне, что уже само время и возможное появление новых документов поставят окончательную точку в этой исторической полемике. Спасибо всем за участие в этой полезной для всех нас встрече.

– И дай Бог вам всем здоровья! – поддержал его священник.

Скажи кому, и снова никто бы не поверил, что этой же ночью, словно телевизионный сериал для полуночников, продолжение все того же сна вновь озарило мысли и чувства ученого.

На сей раз беседа, невольным участником которой снова стал Ардашев, велась в палатах Кремля.

Иоанн III сам вызвал к себе преподобного Иосифа Волоцкого и теперь негромко беседовал с ним.

– Прости меня, отче… – смиренно начал царь Иоанн. – Должен сознаться тебе, что еретики и меня старались привлечь на свою сторону. И про новгородских еретиков знал да все ждал чего-то… А потому и зело нагрешил, когда пустил их пособников в стольный град.

– Мне ли тебя прощать? – отвечает ему преподобный.

– Нет, отче, пожалуйста, прости меня, – снова просит царь и вдруг опускается перед монахом на колени. – Митрополит меня простил, прости и ты…

– Государь! – возразил Иосиф, помогая подняться тому с колен. – В этом прощении нет тебе никакой пользы, если ты на словах просишь его, а делом не ревнуешь о православной вере… Надобно бы разыскать тех еретиков.

– Этому быть пригоже, – соглашается с ним царь Иоанн. – Я непременно велю послать по всем городам соответствующие приказы. Однако, как писано: нет ли греха казнить их?

– Тебя к этому никто не неволит. Пусть будет спокойна твоя великокняжеская совесть. А сей вопрос доверим решать соборному духовенству.

– Вот и ладно! – согласно кивает Иоанн.

– А тебе хочу сказать следующее. Царь есть слуга Божий. И в эти обязанности, как мне думается, входит и стремление к «симфонии властей» – светской и церковной, основанной на их совместном религиозном служении и разделении конкретных обязанностей.

– Симфонии властей, говоришь? Добро сказано. Я подумаю над твоими словами. Так простил ли ты меня, отче?

– Един Господь Бог тебе судья. Ему и будем служить вместе… А теперь давай помолимся.

И оба опустились на колени.

На следующее утро ученый сам пришел в храм. Дождался, когда закончится служба и священник выйдет из алтаря. И первым же подошел с вопросом.

– Отец Дмитрий, вот о чем я хотел вас спросить. Вы сами-то верите во все то, о чем мы с вами вчера говорили?

– Верую, Дмитрий Виленович! А как же иначе-то? И благодарен вам за эту встречу, ибо она и подобные ей помогают нам найти Истину, а более всего и далее торить тропку, которая уже во время царствования Иоанна III вывела наш народ к добровольному принятию на себя чести и долга служения защитника вселенского Православия.

– Даже так? – спросил, глядя ему в глаза, Ардашев.

– Только так! И никак иначе. Сим и победим!..

– А монастыри?

– Вы имеете в виду то, что было с ними далее? Тут все сложнее. Уже в царствование Иоанна IV были предприняты попытки нового ограничения роста земельных владений церкви. В результате деятельности Петра I монастыри потеряли более трети числившихся за ними крестьянских дворов. И, наконец, Екатерина II своим манифестом «О разделе церковных имуществ» окончательно изъяла у монастырей все вотчины.

– Вот тебе и симфония власти и церкви… – грустно промолвил ученый.

– Боролись, как вы понимаете, ведь не с монастырями и их землями. Эта борьба уже давно переросла в борьбу с самим монашеством. Чего стоит, например, центральный пункт указа Анны Иоанновны «О непострижении в монашество никого, за исключением вдовых священнослужителей и отставных солдат, и о наказании ослушников»…

– Ну и дела!

– Согласен, – отвечал священник – Резали тогда по живому. И все же русский инок, чему вы свидетель, выстоял! Дай же Бог и нам силы и разума, дабы усвоить уроки истории и всегда находить выход из самых затруднительных положений.

И они тепло распрощались.

СВЯТОЙ ИСТОЧНИК

(1539 год от Р.Х.)

На открытие восстановленной колокольни в районном центре Селижарово Тверской области в числе прочих именитых гостей был приглашен и наш знакомый – историк и краевед Дмитрий Виленович Ардашев. После торжественной части, званого обеда и непродолжительного отдыха он попросил отвезти его в село Оковцы, к известному в народе Святому источнику.

И вот перед глазами ученого уже вырисовывается подковообразная линия хотя и неглубокой, но с быстрым течением речки Пырошни, можно сказать, практически окольцевавшей луговину, обрамленную вековыми березами.

Высокий правый берег, словно надтреснутая от времени чаша, некогда цельная, замыкающая собой, а более защищающая плотным строем пышнозеленых сосновых и еловых великанов сие место не иначе как от холодных и пагубных ветров и поветрий.

«Экий Эдем в глубине Оковецкого леса», – подумалось Ардашеву, и он сказал уже вслух:

– Это один из немногих в России источников, бьющий с глубины не менее 2 тысяч метров, да еще с такой силой, что трудно поверить в его нерукотворное начало… Не иначе как земной разлом в месте сем себя обозначил по воле Божьей…

Но сопровождающий ученого чиновник из областной администрации сделал вид, что не расслышал последнего высказывания.

«Возможно, – подумал Ардашев, – что он хорошо помнил о том, кто и как разрушал стоявшую здесь с 1890 года часовню, останками которой пытались завалить и сам источник. Но разве совладать было со стихией… И даже заваленный кирпичом и залитый цементом, источник продолжал творить чудо… Его чистейшая и целебоносная вода как магнитом притягивала к себе местных жителей…»

Ардашев высказал пожелание искупаться, но, увидев остекленевший взгляд сопровождающего, решил отложить сие дело до другого раза и довольствовался лишь подаренным ему буклетом.

Возвращаясь в Селижарово, ученый внимательно ознакомился с содержанием книжки, рассказывающей о явлении чуда в Оковецком лесу, но вместе с тем он не нашел в ней практически ни единого слова о появлении самого источника, кроме той информации, что он был взят в гранит в 1878 году…

– Почему же люди называют этот ключ святым? Ведь появление на земле Святой Руси аналогичных источников всегда было связано не иначе как с чьим-то сугубым молитвенным подвигом или же с появлением в тех местах чудотворных икон Пресвятой Богородицы…

И он решил обязательно при новой встрече поговорить об этом с батюшкой Дмитрием. И через день такая встреча состоялась.

– Иконы, говорите… – спокойно начал тот. – А вы знаете, кому было сие явление?

– И даже не напоминайте, – чуть разгорячился Ардашев. – У меня в голове не укладывается, чтобы двум конокрадам было явление иконы Пресвятой Богородицы…

– Креста. А икона была явлена чуть позже, в другом месте и уже множеству людей. Кстати, вы не забывайте о времени явления этого чуда. Повсеместное падение нравов было связано с ситуацией, когда эти земли почти два века находились под властью литовских князей… Полное разорение, а тут еще крамола, как следствие – колебания в вере.

– Не понял…

– А вы тропарь помните? – спросил священник. И сам же, уже по памяти, произнес: «…и умильно вопием Твоему крепкому заступлению, просящее избавления от злых наветников Православия, присно борющих нас…»

– Вы имеете в виду новгородскую ересь, с которой начал бороться святой подвижник православной веры Иосиф Волоцкий? – уточнил Ардашев.

– Я говорю о самом драматичном моменте в истории государства Российского. Крамола, или, другими словами, ересь, исподволь уже завладела многими умами благочестивых политиков и ревностных сановитых священнослужителей как в Новгороде, так и в самой Москве и разливалась по стране и монастырям подобно ядовитой ртути… Борьбу с ней начал еще государь Иоанн III и, как вы сами заметили, святой подвижник Иосиф Волоцкий. Но государь тогда ограничился лишь мягким порицанием, свойственными ему человеколюбием и кротостью врачуя недуги тех, кто попытался изменить аж государственный строй и само мировоззрении боголюбивого народа. Иоанн Васильевич Грозный был моложе, но строже при отделении буйно все поглощающих вокруг себя чужеземных «плевел». Более уповая при этом врачевании недугов своих собратьев по вере на помощь Божию…

– Хотите сказать… – предположил ученый.

– Именно… В тот момент и примерно в одно время в этих местах были явлены, да не одна, а несколько чудотворных икон Пресвятой Богородицы как подспорье в сей борьбе, когда Умилительные Лики Пречистой служили в первую очередь для умиротворения «во вражде сущих»…

– Но об этом нет упоминания в буклете… – начал ученый.

– Зато эта боль до сих пор в наших сердцах… И нападки злых сих наветников продолжаются. И по сию пору бьют они нас смертным боем, – негромко говорил священник. – С этой целью здесь явлен был и Животворящий Крест Господень. Более как оберег и икона Пресвятой Богородицы с предстоящим Николаем Чудотворцем. Как знамения спасения тверской земли и самой веры от ереси…