Сладостное искушение - Лайза Хоган

Эва раскрыла было рот, но он не дал ей и слова сказать.

— Прекрасный будет денек. Стыдно пропускать его, валяясь в постели. — Не дав ей времени собраться с мыслями, Кенит повернулся и вышел из комнаты.

После трех часов уборки кухня стала выглядеть довольно симпатично. Эва присела передохнуть. Угораздило же ее так перепачкаться с ног до головы. Лак на ногтях облупился, руки стали попросту черными… Неудивительно, что ее собственная домработница постоянно покупает себе резиновые перчатки.

Девушка вздохнула при мысли о миссис Корон. Если бы она взялась за уборку! Да у той бы весь дом заблестел за час, а здесь за три удалось навести порядок лишь в кухне. Мысль о том, что Уолкер вот-вот вернется, не давала покоя, и все-таки Эва, осмотревшись, отчаянно тряхнула головой: что смогла — сделала, придется ему довольствоваться этим.

Она приготовила себе чашку кофе и оперлась на стол, чтобы еще раз полюбоваться своей работой. Впечатляет — если не всматриваться слишком пристально.

Сосновый стол, стулья и обшитые деревянными панелями стены сияли; стекла в дверцах буфетов блестели, как и отмытая посуда. Все вместе выглядело, как — ну, почти как — иллюстрация в сверкающем глянцем журнале: кухня в загородном доме!

Тут взгляд ее упал на два пластиковых мешка, набитых мусором, и Эва тяжко вздохнула. Ничего не поделаешь — нужно вынести их, и возложить эту неприятную обязанность было решительно не на кого. Поставив чашку на стол, она ухватила мешки, открыла дверь на веранду и замерла, пораженная…

Пока она убирала кухню, занавески на окнах оставались задернутыми и ничто не напоминало об окружающей природе. А сейчас, стоило только Эве увидеть великолепие здешних мест, леса и горы в лучах утреннего солнца, как она выпустила мешки из рук и бросилась к перилам веранды. Никогда еще не приходилось ей наблюдать ничего подобного.

Залитые солнцем луга раскинулись в чаше, образованной горами, на вершинах которых лежал сверкающий белый снег. Он подчеркивал синеву безоблачного неба и зелень вековых деревьев. В свежем воздухе стоял пронзительный запах сосен. Пейзаж казался нереальным, напоминая своей яркой, многоцветной красотой сказочную декорацию, созданную неудержимой фантазией художника романтической эпохи освоения Запада.

Девушка завороженно уставилась на открывшийся ее взору вид. Прямо перед ней была пара нарядных строений, стилизованных под времена первых поселенцев; чуть поодаль разместились загоны с белыми изгородями, за которыми мирно паслись лошади.

Эва заметила всадника, который скакал к дому, держа на поводу еще одного коня. Она стала нервно вытирать руки о фартук. Огромная, надвинутая на самые брови ковбойская шляпа оставляла лицо мужчины в тени, но не вызывало никакого сомнения, что это Уолкер. Он так уверенно держался в седле, словно это было самое легкое занятие в мире.

Эву охватило желание убежать в дом, спрятаться от этого неотразимого красавца-ковбоя. Но она осталась на месте и заставила себя принять невозмутимый вид. Подскакав к дому, всадник спрыгнул с коня и намотал поводья на перила веранды. Сняв шляпу, бросил ее на лавку. Девушка сложила руки на груди, как бы подчеркивая этим жестом свою неприступность, и с вызовом в голосе осведомилась:

— Прибыли сделать обход?

Уолкер хлопнул шляпой о джинсы и молча поднялся по ступенькам. Эва поджала губы.

— Я все утро работала, как рабыня, в вашем пристанище погонщиков скота. Может, хотя бы взглянете?

Он изобразил на лице улыбку.

— Надеетесь на медаль за хорошее поведение?

— Еще чего! — вспыхнула девушка и сухо добавила: — Выполняю свою часть соглашения, вот и все.

Он удовлетворенно кивнул, отмечая взглядом ее усталые глаза, перепачканные руки и лицо.

— Я подумал, может, вам захочется прокатиться…

Сердце Эвы готово было выпрыгнуть наружу.

— Да! — воскликнула она с таким неподдельным детским восторгом, что лицо Кенита снова осветилось улыбкой. — А вы можете отпроситься с работы?

— Да, могу, насколько мне будет нужно, — ответил он невозмутимо. — А дела моего босса подождут.

Эва нахмурилась.

— Не надо вести себя высокомерно, получив наследство, — порывисто сказала она. — Пройдет время, прежде чем деньги перейдут в ваше распоряжение, не стоит восстанавливать против себя людей.

Ее слова вызвали у Кенита искреннее веселье. Мгновение он смотрел на Эву, потом подошел к ней и привлек к себе.

— Что вы делаете? — задыхаясь, спросила она, чувствуя, как бьется ее сердце.

— Собираюсь вас поцеловать, — прямодушно ответил он. — В конце концов, как вы сказали, не стоит восстанавливать против себя людей, тем более адвоката, который находится так далеко от дома.

Прежде чем девушка успела отпрянуть, его губы прильнули к ее губам. Она подняла руки и запустила пальцы в густую мужскую шевелюру, с жадностью отзываясь на ласку. Внезапно опомнившись, оттолкнула Кенита и отступила к перилам.

— Нет, не могу, — смущенно проговорила Эва. — Мы с вами только вчера встретились, и я…

Уолкер не упустил возможности поддеть ее:

— Знаю-знаю. В субботу вы выходите замуж за человека, которого держите в подвешенном состоянии.

— Ничего подобного, — пробормотала она.

— Тогда объясните наконец в чем дело!

Эва отвернулась.

— Может, лучше позавтракаем? — ушла она от ответа и, обойдя Кенита, направилась в дом. — Вы, наверное, голодны, все это время работали. Я прилично готовлю, — нервная болтовня лилась сама собой, — моя яичница с беконом могла бы получить приз.

— Хорошо, что не проводятся олимпиады лгунов, — задумчиво промолвил Уолкер, следуя за девушкой в дом.

Уже подойдя к плите, она замерла, услышав его слова, и резко обернулась со сковородкой в руке.

— Что вы хотите этим сказать?

Кенит шутливо, как бы защищаясь поднял руки.

— Собираетесь меня ударить?

— Если я это сделаю, то ничего не добьюсь, — вздохнула Эва.

Он бросил на нее победоносный взгляд.

— Рад слышать, что прошлой ночью вы кое-что усвоили.

Девушка сердито уставилась на Уолкера, вспомнив, как накинулась на него накануне.

— Какой мне смысл нападать на вас, — с усмешкой отозвалась она, — если у вас напрочь отсутствуют чувства? Думаю, вы ничего не ощутите, даже если вам на голову свалится целая фабрика по изготовлению сковородок.

— Пока свалились вы, — спокойно ответил Кенит, забирая сковородку и ставя ее на плиту. — Мне будет легче, если на ней окажутся яйца, а не моя голова.

— У вас, наверное, мания преследования. — Эва поспешно отвернулась к плите. Ну почему именно сейчас, когда она пыталась уязвить его, ей внезапно пришло в голову, что никогда в жизни еще не видела глаза такого небесно-голубого цвета!