Книга россказней - Дмитрий Калин

Можно, конечно, и на волю сбежать, но мне что-то не хочется. Был я несколько раз на улице – не понравилось. Я по молодости из окошка выпал. Когда летел, обделался к своему стыду с непривычки. Друг меня потом из-под куста вытащил, домой принес, отмывал и ругался.

А однажды я из дома улизнул. Причина для этого весьма весомая имелась. Вместе со мной подруга жила – Друг притащил. Особа весьма симпатичная и легконавпрыгиваемая, но не культурная. Гадила везде подряд. Друг ее и унес куда-то. И заскучал я, пошел ее искать. Но та будто псу под хвост слиняла. Побродил, заблудился, гавлаи меня в подвал загнали. Оттуда несколько дней я Друга на помощь звал, пока он меня не отыскал. Домой принес и еды насыпал. А у меня от усталости китикэт в горло не лезет. Он меня в ванну – отмыл от блох. Я в каком-то полубреду находился – мокрый бродил по комнате, жаловался, сил вылизываться не было. Друг взбесился и как даст ногой по башке! Дальше не помню. Очнулся уже, когда Друг со мной на руках носился по квартире и рыдал, как дурак.

Ну ее, к чертям собачьим, эту свободу! Нас и здесь неплохо кормят…

Я даже на праздник Мура, когда все сородичи бродят и гимны ему поют, носа на улицу не кажу. Славить Создателя и дома разрешается. Правда, по традиции принято мурить в несколько голосов и совершать при этом ритуальное вспрыгивание на самок… Но и это необязательно.

И к тому же… Если я уйду, то как же мой Друг? Он такой беззащитный, ничего без меня сделать не может. С кем он станет делиться своими проблемами и неурядицами?! Он же один. У него никого ближе меня нет. Пропадет! Ей Мур, пропадет!

Но, мур! Ключ в дверях заскрипел! Это пришел МОЙ ДРУГ!

Мелочи жизни

Никогда не любил больших городов. И дело совсем не в том, что люди в них, в отличие от живущих в поселках и деревнях, более замкнутые, надменные и эгоистичные (хотя и это имеет значение). Не нравится сама атмосфера, ритм жизни, царящие в городе: вечное столпотворение, спешка, духота, мусор и грязь, нелепые однотипные многоэтажки, похожие на крышки гробов, которые выставляют у подъездов. Разноцветная, донельзя тупая и навязчивая реклама, всовывающая в сознание мысли о необходимости покупки совершенно не нужных тебе вещей. Неумолкающий ни днем ни ночью шум машин, крики и пустые разговоры прохожих, трезвон мобильников, завывание сирен… Все сплетается в единый разбухающий, поглощающий и подминающий тебя под себя ком городской реальности. Иной раз, дойдя до отчаяния, решаешь бросить все и уехать куда-нибудь в глушь, но тут же находишь сотни причин остаться. Либо ты учишься в вузе, а получить высшее образование вне города никак нельзя, либо ты уже обзавелся семьей, и твои домочадцы, привыкшие ко всем удобствам, и слышать не хотят ни о какой деревне, либо – работа. О, это священное для современного человека слово, ради которого он готов стерпеть все, включая унижения, оскорбления и неприятности! И пусть ты ее ненавидишь до зубовного скрежета, горбатишься за сущие копейки, не спишь ночами, зарабатываешь гору болячек, не видишь белого света, материшь ее и ругаешь, но – ТЫ РАБОТАЕШЬ. Ты при деле. И самый страшный кошмар, который может приключиться в твоей жизни – это ее потеря. Тогда человек становится беспомощным и жалким, ощущая себя лишним и никому не нужным. Наверное, именно себя так и чувствовали бы винтик или гайка, отвалившиеся от какого-нибудь механизма, будь они живыми. А вроде бы радоваться должен, что обрел-таки, наконец, свободу. Есть время подумать, осмыслить, разобраться в себе и окружающем мире. Но нет! Быстрее-быстрее вклиниться в очередной агрегат, чтобы вместе с такими же, как и ты, вертеть шестеренки и открывать клапаны. Лишь бы не останавливаться, не думать и быть КАК ВСЕ. Еще одно магическое выражение современного человека. Хотя никто понятия не имеет, что конкретно оно означает. Возможно, я сгущаю краски и абсолютно не прав. Но тут уж ничего не поделаешь. Когда в кармане кот наплакал, долгов накопилось выше крыши, а с работы турнули, радужные мысли в голову лезть отнюдь не спешат, предпочитая, как истинные джентльмены, пропускать вперед мрачных дам с черными вуалями.

Я бесцельно бродил по мегаполису, занятый своими раздумьями, не обращая внимания на надоевшую и однообразную действительность. Свернув в переулок с центральной улицы, я шагал, не разбирая дороги и не особо заботясь о том, куда она меня выведет. Ноги измерили длину одного двора, переместили тело в другой, затем в следующий… Когда им наконец надоело петлять, они взбунтовались, разъехавшись в разные стороны на грязных останках мостовой. Едва не шлепнувшееся в лужу тело встряхнуло головой, приводя ее в чувство. Зрачки заметались в глазницах, скользя взглядом по нависшим серым стенам с квадратными пробоинами пустых окон, перекошенным заколоченным дверям и трухлявой лавочке посреди крохотного пятачка. Дальше дороги не было. Путешествие по пищеварительному тракту города закончилось для меня в его аппендиксе. Тупик. Я закурил сигарету, озираясь в поисках таблички с названием этого места. Тщетно. Скамейка, потемневшая от времени и набухшая от мартовской влаги, охнула, принимая на себя тяжесть моего тела, пошатнулась, но устояла на четвереньках.

Путь обратно только один. Все равно рано или поздно выйду, а спешить мне некуда. А если и заблужусь, то кто-нибудь подскажет дорогу. Только вот кто? Что-то не похоже, чтобы люди здесь часто ходили. Глушь и тишина. Словно и не центр большого города. Где-то сбоку внезапно хлопнула дверь, и послышались голоса. Обернувшись на звук, я увидел, как из-под стены показалась голова, вытянувшая за собой фигуру человека. Мельком взглянув на меня, он проскочил мимо и скрылся в подворотне, прежде чем я успел его окликнуть. Подойдя к тому месту, откуда появился гражданин, я обнаружил вход в подвал, на двери которого висела незаметная вывеска: магазин «1 000 000 мелочей».

– Странный магазин… И в такой глуши. Наверное, от покупателей отбоя нет, – съязвил я про себя. – Ну да ладно. Надо зайти посмотреть ради интереса, а заодно и разведать, как побыстрее отсюда выбраться.

Ржавая пружина заскрипела, нехотя растягиваясь под напором, а, освободившись, скрючилась, едва не придав мне скорости дверью. Небольшое помещение, уставленное прилавками с сувенирами и хозяйственными принадлежностями, пахнуло смесью запахов краски, оберточной бумаги, мыла и одеколона. В магазине никого не было. Побродив от витрины к витрине и вдоволь насмотревшись на стандартные наборы из шурупов, вешалок, совков, веников, подсвечников, статуэток и прочей дребедени, которые есть практически в любой лавке подобного сорта, я заметил кабинку, задернутую черной ширмой. Точно такие обычно ставят в магазинах одежды, чтобы покупатели, скрывшись от посторонних глаз, могли полюбоваться на собственное отражение в обновках. Рука уже потянулась, чтобы отдернуть занавесь, как из-за нее вышагнул человек. Едва не столкнувшись, мы уставились друг на друга.

– М-м-молодой человек, вы от кого? – вопросил пузатый мужчина, стремительно зачесывая расческой редкие волосинки на блестящей потной лысине. – От Корфа?

– Вообще-то я от мамы и папы. И, насколько мне известно, никто из них, а также их предков, а значит, смею надеяться, и моих тоже, не имели чести носить такую кличку. Хотя в этом бренном мире все может статься. Возможно, кого-то и называли так за глаза, но мне сие неизвестно.

– А-а-а, философ! Да тому же еще и шутник, – усмехнулся мужчина, направляясь за прилавок. – Судя по сарказму, вы сегодня явно не в настроении. Что? Жизнь не удалась, или просто ноги промочили?

– О, достопочтимый владелец изысканнейших вешалок для туалетной бумаги и ершиков для чистки фаянсовых изделий! И то, и другое. Пред вами путник, заблудившийся, подобно Тесею в лабиринте, потерявшему путеводную нить.

– Но на Минотавра я, вроде, не похож, – развеселился мужчина. – Кстати, и зовут меня по-другому. Разрешите представиться! Аполлон.

– Зевс, – пожимая протянутую руку, произнес я.

– Да нет! Меня, правда, так зовут. Могу, если хотите, паспорт показать.

– Не надо. Верю. Сергей, – заново представился я на этот раз своим настоящим именем. – Сергей Занозин.

– Вот и ладно. Если не ошибаюсь, вы хотите знать, где находитесь, и как побыстрее отсюда выйти? Официальное название тупика – «Красный» – наследие советских времен. А выйти вы можете через черный ход магазина и сразу попадете на проспект Юбилейный.

– Так это же центр города, – немного опешил я. – Странно…

– Что именно, мой друг?

– То, что черный вход ведет на оживленную улицу, а парадный – в тупик, где народ не ходит. Вы вообще о ведении бизнеса, маркетинге, рекламе и прочих двигателях торговли что-нибудь слышали?

– Вы о том, чтобы в магазин заходило большее количество покупателей? Нам это не нужно. Видите ли, молодой человек, мы занимаемся несколько специфическим товаром. У нас достаточно и постоянных клиентов, а для случайно зашедших, таких, как вы – все, что видите на витринах.