Сожженные мосты часть 7 - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто-то истошно завизжал
– Молчать! Молчать!
Второй автомат – оружие ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра – назад его, за спину, на всякий случай. Теперь быстро вниз… вниз ведут две лестницы, в носу и посередине самолета, первая считается для пассажиров, вторая – для обслуживающего персонала. Он сшиб с ног одну из женщин – стюардесс, выскочившую на крик из своего маленького салона, ссыпался вниз по лестнице – и накоротке столкнулся с третьим террористом, он бежал к лестнице, видимо услышал, что наверху что-то неладное. Их автоматы смотрели друг на друга – но уровень подготовки был, конечно, разный. Дворовая шавка – пусть не раз битая, озлобленная на весь мир – и натасканный на кровавую добычу волкодав. Гольц успел упасть, грамотно упасть, на спину – и лежа дважды выстрелить в террориста. Автоматная пуля в салоне летящего на высоте самолета смертельно опасна, разгерметизация не щадит никого – но если стрелять снизу вверх, пуле нужно будет преодолеть еще и прочный пол между первым и вторыми уровнями, точнее даже потолок второго уровня и пол первого и еще техническое пространство между ними с различными проводами. Террорист рухнул замертво, под себя, Гольц уже бегом бросился в хвост самолета. Он не знал, сколько еще на борту террористов – и ему надо было обыскать туристический класс, чтобы не получить пулю в спину. Он ворвался в туристический класс подобно торнадо
Никого!
Назад, назад. Быстрее.
По пути ему попалась стюардесса, та самая… с синяком, как пьяная… жаль девчонку… накрылся, можно сказать, плэнер.********** Рявкнув "не вставать!" он двинулся дальше.
Пилотская кабина в этой модели Юнкерсов находится как бы между первым и вторым уровнями, снизу и сверху на нее ведут лестницы и перед собственно кабиной – есть что-то типа холла, примерно два метра на пять. Держа автомат на изготовку, Гольц одним прыжком проскочил лестницу и…
– Я его убью! Это пилот, я его убью!
Дверь кабины открыта настежь, буквально в метре от него – первый пилот, за ним – террорист.
– Бисми Ллахи!!! ***********
Прежде чем ошеломленный террорист сумел осознать сказанное – грохнул автоматный выстрел, и на белую панель облицовки брызнуло красным. Первый пилот и террорист повалились одновременно.
Только идиот ведет в таком случае переговоры. Или тот, кому надо увольняться и идти работать сторожем. С террористами бессмысленно о чем-либо разговаривать, и не только бессмысленно – но и вредно. А Бисми Ллахи… не раз и не два бойцам спецназа удавалось застать террористов врасплох вот таким вот простым способом и выиграть именно ту секунду, которая решает исход схватки. Военная хитрость, не более.
Террорист был мертв, он был уверен в этом, потому что видел его мозги, стрекающие по перегородке. Перескочив через загромоздившего проход пилота, Гольц сунулся в кабину – но все что он там увидел – это еще один труп.
Пилот, шевелясь на полу, как раздавленная гусеница, пытался подняться. Самолет, судя по тому, что он еще не пикировал – был на автопилоте, но спикировать он мог в любой момент.
– Вставайте!
Пилот был мертвенно бледен… между сорока и пятьюдесятью… конечно, испытание не из приятных. Черт бы все побрал…
Гольц рывком поднял пилота с пола, хлестнул его по лицу – раз, другой…
– Что… что вы себе позволяете?!
– Достаточно?
Пилот потер горящую щеку
– Да… кажется…
Внезапно он перегнулся пополам, и его вырвало, прямо на ноги, на брюки. Гольц молча протянул платок.
– Вы сможете посадить самолет?
– Не уверен…
Черт…
– Я проверю, что в салонах, потом приду и помогу вам. Мы сделаем это вместе, и все будет нормально. Их больше нет.
– Больше нет… – тупо повторил пилот
Только бы не скатился в шок. Тогда – точно… земли нажремся.
– Идите на свое место! Быстро!
Они оба прошли в кабину, первый пилот не сел – а рухнул в свое кресло, не пристегнувшись. Хорошо, что он включил автопилот, иначе бы…
Соседнее кресло было занято, Гольц решил, что труп в кабине – не лучшее соседство для пилота, сажающего переполненный лайнер.
– Я сейчас вернусь. Это он его убил?
– Да… Митька…
– Они мертвы. Все мертвы. Они мертвы, а мы – живы. Пока – живы. Я сейчас приду.
Вытащив убитого пилота из кресла, Гольц повернул голову, чтобы посмотреть, куда поставить ногу, и…
Алия стояла в дверях пилотской кабины. Плотно сжатые губы, дикая ненависть в глазах – и две осколочные гранаты в вытянутых, подрагивающих руках.
У Гольца обе руки были заняты. Автомат был на груди, к груди его прижимало тело пилота. Они стояли и смотрели друг другу в глаза…
– Ла Иллахи Илла Ллаху************
Первый пилот обернулся, недоуменно посмотрел на старшую стюардессу
– Алия, ты…
Поняв, что происходит, понимая и то, что, скорее всего не успеет – Гольц сильным рывком попытался толкнуть тело мертвого пилота на обезумевшую стюардессу и прыгнуть самому, чтобы сбить ее с ног, или хотя бы накрыть гранаты собой. Но лимит везения, отпущенный ему на сегодня, был безнадежно исчерпан.
Он не успел…
Во имя Аллаха!
* С полным правом. История римских цезарей не обрывается на, собственно Риме, и претензии германских варваров на наследство Рима мало обоснованы. Рим уже в виде Византии просуществовал гораздо дольше, чем изначальный Рим и после взятия Константинополя титул "Цезарь Рима" получил султан и активно использовал его при обосновании своих прав на европейские земли. После взятия Константинополя, титул Римского Цезаря стал носить русский Император – а это был очень опасный титул, потому что в свое время многие знатные дворы Европы принесли вассальную присягу римскому Цезарю
** Кибла – отметка, указывающая направление на Мекку
*** Благословения
**** С именем Аллаха, я уповаю на Аллаха, нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха. О Аллах, поистине, я прибегаю к Тебе от того, чтобы сбиться с пути или быть сбитым с него, от того, чтобы допустить ошибку самому, и от того, чтобы меня заставили ошибиться, от того, чтобы поступать несправедливо, и от того, чтобы со мной поступали несправедливо, от того, чтобы быть невежественным, и от того, чтобы меня держали в невежестве. Читается при выходе из дома, так же можно прочитать при начале какого-либо дела.
***** Раб Аллаха
****** аль ибадат – поклонение. Всеобъемлющее понятие, означающее жизнь по шариату, совершение должного и воздержание от запрещенного
******* газават – джихад меча, в данном случае подразумевается вооруженный мятеж, бандитизм и терроризм. Нигде, кроме как в ваххабитских книжках не написано, что лучшим из ибадатов является газават
******** Сахих ибн Хаббан, ч. 9, стр. 483, N 4176
********* Уверовал я в Аллаха и в посланников Его
********** от фр. en plein air – "на открытом воздухе". В данном контексте – уик-энд на открытом воздухе с прекрасной дамой, в кругах оных это так называлось.
*********** Бисми Ллахи – во имя Аллаха
************ Ля иляхи илля Ллаху, инна ли-ль-маути ля-сакяратин. Нет Бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды. Заупокойная молитва
18 августа 2002 года
Западная Сибирь
Вертолет появился тогда, когда я уже перестал надеяться. Когда я начал сходить с ума в этом медвежьем углу, окруженном тайгой, куда нет даже дороги. Когда появилась мысль добраться до экипажа очередного вертолета, завозящего сюда припасы и …
И будь что будет.
Вертолет я узнал сразу – Сикорский-89 "Салон", антрацитно-черный, с золотистым двуглавым орлом на фюзеляже. Понятно, кого он должен был возить – но я не хотел заранее знать, кого он привез. Задернув штору, я начал готовиться…
Это был Цесаревич. Мой старый друг по детским играм, с которым мы вместе отдыхали летом, кадрили первых дам и дрались с хулиганами. Но я едва узнал его.
– Ты мне нужен… – то было первое, что он сказал мне, когда переступил порог моих комфортабельных апартаментов.
– Что произошло? – не обращая внимания на сказанное, спросил я
– Посуда есть? – вопросом на вопрос ответил Цесаревич
Я открыл шкафчик, достал два пластиковых стакана
– Извини, только такая. Фарфора тоже нет.
Николай достал из внутреннего кармана своего старого, еще времен десанта кителя плоский шкалик Смирновской, разбулькал ее по стаканам. Один молча протянул мне.
Выпили – не чокаясь, я уже понял, что чокаться не стоит, что пьем за погибших. Осталось понять – за кого.
– Что? – спросил я
– Отца больше нет – глухим, надтреснутым голосом ответил Николай, теперь уже Николай Третий, Самодержец Российский.
