Потери и находки - Вера Чиркова

— Тогда скажи, почему ты купил этого парнишку?

— Парвен был таким же, как мы, и прятался в этой глуши от одного из баронов. Он умел делать особые клинки — они резали дыры даже в стальных щитах. Разумеется, никто, кроме меня, этого не знал… он нарочно внешность сменил, — тяжело выговорил вожак. — И хотя в свои дела меня не посвящал, но его подопечных я заметил еще в прошлый раз, когда вел обоз на запад. И в память о нем должен хотя бы их уберечь.

Знакомая боль резанула сердце Инквара: вот и еще один из них ушел, не справившись с тяжкой жизнью загнанного в угол зверя.

— Ты еще тогда понял, — помолчав и оглянувшись, еле слышно осведомился искусник, — что рыжик не мальчишка?

— Трудно не понять, когда это твоя главная работа — определять по лицам и поведению людей, кто из них встанет рядом в трудное время, а кто воткнет в спину кинжал, — хмуро усмехнулся вожак. — А если ты понял… то почему не приглядел?

— Да с чего ты так решил? — так же сумрачно фыркнул Инквар. — Успел я ее пометить… А вот почему спал так крепко, теперь могу только догадываться. Над ней ведь мастер поработал и зельями наверняка снабдил… или амулетами? Ты же чуешь, вот и подскажи?

— Есть у нее амулеты… и спрятаны в разных местах, в рыжих лохмах, думаю, под париком и где-то на уровне груди, — веселея, доложил вожак. — Так куда она делась?

— Сейчас скажу, — доставая амулет поиска, пообещал Инквар.

Впрочем, только он один знал, что держит в руках весьма ценную вещицу, способную вести одновременно до пяти-шести предметов или существ. Для обычных же людей артефакт выглядел как крохотное, старенькое, облезлое и поцарапанное зеркальце, перед какими прихорашиваются деревенские сиротки да скоблят на щеках щетину старые калеки.

Положив его на ладонь, искусник капнул на середину немного зелья поиска и замер, глядя, как растекается по поверхности светлая золотистая лужица.

Сначала она казалась просто водой, но по мере того, как растекалась по поверхности зеркальца, стала казаться солнечным зайчиком. Кержан даже глаза к небу на миг поднял, решив, что уже поднялось солнце и рассеяло густой предутренний туман.

Оказалось — ничего подобного, как висела над миром серая сырая хмарь, так и висит, запутавшись краями в колючих вершинах, торчавших на взгорке елок. А разлившийся по невзрачному стеклышку свет постепенно стек в одну сторону и замер бледным пятнышком с яркой точкой на самом краю.

— Она находится там, — уверенно сообщил искусник, указывая туда, куда так явно стремился чудесный лучик. — И уже довольно далеко. Не менее пяти лиг.

— Продай мне этот амулет, — протянул руку вожак. — Плачу любую цену.

— Не могу, один он у меня. Однако на время дам, вот кисет, спрячь. Перевернуть не бойся, зелье уже впиталось, но смотри, лишь когда в тени окажешься. На солнце трудно понять, куда указывает лучик.

— Спасибо. — Вожак спрятал зеркальце и махнул в сторону стоянки. — Иди, я догоню. Не нужно сеять сомнения.

Инквар молча кивнул и направился к повозкам, прикидывая, какие из его запасов нужно незаметно переложить поближе, чтобы не оказаться врасплох перед новыми хитростями запуганной девчонки.

Обоз сорвался с места, как стайка потревоженных птиц, и снова никто не высказал вожаку никаких претензий. И в этом дружном молчании искусник видел негласное одобрение действий Кержана. Инквар отлично понимал, каким путем шли бы его собственные мысли, если он не знал про ведущий обозника амулет.

Наверняка считал бы, что сбежавший «мальчишка» вполне может привести к обозу беду, и необязательно это будут ночники или баронские ловцы. Иногда в пустынных местах попадались стаи странных существ, порождений проклятого звездопада. Впрочем, вокруг темы о том, был ли он откровенным злом или все-таки божественной благодатью, до сих пор бушуют яростные, как петушиные бои, споры.

Однако и среди тех, кто никогда не опустится до запальчивых выкриков и прилюдных оскорблений, имеется немало ярых поклонников самых разнообразных мнений.

А ведь сначала абсолютно все сочли волшебным подарком внезапно начавшийся и не прекращающийся почти до рассвета звездопад. Водопад ярко горящих зеленоватых огней, низвергающийся на города, села и угодья густонаселенного центрального материка, превратил самую темную ночь в году в чарующе прекрасный праздник, и горько потом сожалели о своем неведении те, кто лег спать пораньше или сидел дома в одиночестве, плотно занавесив окна.

Многие годы после этой ночи ее называли чудесной, дивной и волшебной, писали о зеленом звездопаде стихи и слагали песни. Тогда еще никто не догадывался, что это была переломная ночь для всего мира и он никогда больше не будет таким, как прежде. Шумным, перенаселенным, слегка голодноватым и очень экономным. А самое главное — совершенно лишенным магии.

Раньше других о ее появлении догадались родители родившихся после звездопада малышей. Едва детишки подросли, как с ними начали происходить странные вещи. Одни видели то, чего не видел больше никто из обычных людей, другие умели предсказывать дожди и бури, некоторые могли утешать боль прикосновением маленьких пальчиков. Разумеется, звездопадная ночь одарила далеко не всех, но исток этого явления был именно в ней.

Все самые большие изменения пришли в этот мир именно со звездопадом, хотя люди осознали это далеко не сразу. Лишь через несколько лет кто-то догадался сверить даты и объявить ошеломляющие выводы. Важнейшим событием тех лет стало резкое повсеместное падение рождаемости. Ровно через девять месяцев после звездопада лекари и повитухи вдруг получили неожиданную передышку и перестали отказывать в помощи тем роженицам, которые не могли заплатить довольно высокую плату за помощь хорошего целителя. В те дни повитухи еще не догадывались, что совсем скоро, буквально через несколько месяцев, им предстоит с горечью вспоминать ушедшее благополучие и срочно искать другую, но уже не столь прибыльную работу.

Немного позже обнаружились способности у первых одаренных подростков, чувствующих струящуюся в растениях, воде и крови живую энергию. Еще через несколько лет самые талантливые из них сумели придумать, как применить эту силу на пользу себе и близким, и именно эти самородки были первыми искусниками. Они собирали притянутую с помощью нехитрых пирамидок магию и вливали ее в камни, металлы и даже в осколки хрустальных кубков и зеркал. За ними подросли целители, излечивающие раны и язвы прикосновением ладоней, травники, творящие чудеса целительства с помощью отваров самых простых трав, которые они усиливали собранной искусниками магией, и мастера, ощущающие, в какой камень или предмет можно влить больше силы, и ковавшие и отливавшие первые амулеты, оружие и артефакты.