Становление и развитие православной педагогической культуры в России - Светлана Дивногорцева

В XVII веке на Руси появляются новые книги – так называемые азбуковники (рукописный от 1660 года и печатный от 1679-го), явившиеся своего рода энциклопедиями школьного научения. Они содержали учебный материал и статьи нравственно-назидательного характера. Использовались азбуковники для чтения детьми, которые уже получили основы грамоты, а также для руководства самих учителей.

С началом Петровских образовательных реформ и далее в букварях и азбуках внимание стало уделяться воспитанию гражданина. Но и духовно-нравственный компонент при этом не исчез со страниц учебников. В букварях и азбуках решалась следующая двуединая задача: обучение подрастающего поколения и его воспитание в духовно-нравственном аспекте. Через обучение по первому же учебнику дети получали фундаментальные основы духовно-нравственного воспитания и знакомились с православной культурой своей страны. Средствами для этого выступали: тексты духовно-нравственного содержания, в том числе отрывки из Священного Писания – например, притчи, наставления и нравоучения, молитвы, изложение заповедей и нравственных обязанностей человека, пословицы и поговорки, исторические рассказы и т. п.

1.2. Разрушение целостности русской школы в ходе Петровских реформ

С эпохи Петра I, по словам П. Ф. Каптерева, начинается период так называемой государственной педагогики, продолжавшейся до Александра II. Каптерев пишет: «Государство признало, что образование должно служить государственным интересам, готовить просвещенных служилых людей, поэтому оно должно быть практично, профессионально, а для этого сословно» [94, с. 12]. Школа начинает подчиняться государству, «у педагогики, – пишет Каптерев, – переменился господин». Государство, в отличие от Церкви, понимало образование по-своему, как призыв более к устройству земных дел, нежели небесных. Образование стало пониматься как созидание хорошего гражданина, служилого человека, профессионала.

Сам Петр получил образование во многом еще похожее на то, какое прежде давалось московским царевичам. Для обучения грамоте был приставлен дьяк Зотов, который изучал с Петром книги духовные и церковно-исторические, учил в том числе и церковному пению. Были еще и так называемые потешные книги двух родов. Книги первого рода были похожи на живописные энциклопедии, в которых давались простые, но весьма полезные сведения о ежедневной жизни: как сеют, жнут, пекут хлеб и т. п. Другого рода книги имели целью доставить легкое и интересное чтение. Сюда входили разные истории, повести, сказки.

М. И. Демков, анализируя личность Петра, пишет, что тот вывел новый идеал государя: во имя общего блага государь должен служить государству, начиная с низших ступеней. Признавая важность профессионального образования, Петр научился сам многим ремеслам; его привлекали науки, интересовало живое, реальное дело. Для блага России, по мнению Петра, нужны были прежде всего политическая сила и материальное благосостояние. Последнее достигается трудом, и Петр своим живым примером являл небывалый пример апологии труду [см. 50, с. 6].

Время Петра I – это время появления новых течений в русской действительности; возрастает потребность в квалифицированных специалистах, а следовательно, и в соответствующих учебных заведениях. Образование становилось не частным, а государственным делом. Появилось много иноземных учителей в связи с нехваткой своих. По этому поводу М. В. Ломоносов вспоминал, что в стенах академии в 40-е годы XVIII века невозможно было услышать русский язык. В учебных заведениях стал постепенно утверждаться европоцентристский взгляд на мировую культуру. С точки зрения его приверженцев, русская культура представляла собой огрубленную, упрощенную версию европейской. Эталоном образованного, культурного человека того времени все больше становится человек с научным образованием, развитым интеллектом и светскими манерами.

В 1714 году Петр I издает приказ о создании при архиерейских домах цифирных школ (в них преподавались в основном арифметика и геометрия, по поводу преподавания религии точных сведений нет) для детей 10–15 лет всех городских сословий, которые должны были готовить учеников для дальнейшей военной или штатской государственной службы, а также для поступления в специальные технические школы. Подчинялись данные школы не Церкви, а государству. По всей России их насчитывалось 42, находились они довольно далеко друг от друга, дети жили при них в интернатах, что было непривычно для русской семьи. Обучение в них воспринималось как кара, повинность, такая же, как солдатчина. Организованы они были довольно плохо, мало финансировались как государством, так и архиерейскими домами. Выпускники таких школ получали в основном набор поверхностных знаний. Принудительность стала одной из причин неуспеха этих школ.

Более всего сопротивлялось обучению в таких школах дворянство, и в 1716 году выходит приказ о разрешении их детям учиться дома или в столичных специальных школах, дававших более серьезное образование. Дети духовенства и торгового сословия также получили разрешение получать образование в духовных учебных заведениях или дома. После смерти Петра I цифирные школы повсеместно закрылись. В 1722 году Сенат приказал детей попов и церковных причетников учить по духовному регламенту в архиерейских школах, «светских наук не спрашивать». Так как крестьянская профессия не требует никакого обучения, то крестьянских детей принимать в школу стало не велено.

Дети военных – солдат и матросов – должны были учиться в специально организованных гарнизонных или адмиралтейских школах. Первая такая школа была открыта в 1698 году, а с 1721 года было дано распоряжение организовать их при каждом полку. Адмиралтейские училища открылись в Санкт-Петербурге, Кронштадте, Ревеле. Гарнизонные школы получили название «русских школ», поскольку обучение в них велось на современном русском языке.

В последние годы своей жизни Петр I попытался возродить монастыри в качестве просветительских центров для народа, приняв закон «Объявление о монашестве» в 1724 году. В монастырях стали устраиваться училища и ученые братства, но попытка эта не увенчалась успехом.

В начале XVIII века высокий престиж обрело повышенное техническое образование. В Москве была учреждена «Школа математических и навигацких наук», готовившая инженеров для флота, а затем и заводских инженеров, государственных служащих, учителей, архитекторов и строителей. Обучение в ней длилось в течение восьми лет, по желанию учащиеся могли получать в ней и педагогические знания для преподавания в более низших (цифирных) школах. Преподавания Закона Божия в учебном плане этой школы не предусматривалось [см. 88, с. 129].

Для неграмотных учеников существовало так называемое народное отделение, где обучали грамоте, письму и счету в течение двух лет. В школе не было ни учебных планов, ни программ. Учили последовательно разным дисциплинам, время окончания школы устанавливалось для каждого индивидуально, в основном когда на ученика приходил запрос из ведомства. Учение в навигацких школах приравнивалось к государственной службе, ученики были полностью на государственном довольствии. В школах была строжайшая дисциплина, штрафы и телесные наказания за малейшие провинности. За побег из школы полагалась смертная казнь. Наиболее талантливых учеников посылали стажироваться в Западную Европу.

В 1715 году Московская навигацкая школа была переведена в Санкт-Петербург и преобразована в Санкт-Петербургскую морскую академию – высшее учебное заведение в системе навигацких школ. Учителями сначала были иностранные педагоги, но со временем стали появляться и отечественные – Л. Ф. Магницкий (1669–1739), автор учебников по математике, и др. Морская академия была уже не просто школа, а настоящее военно-учебное заведение. Воспитанники делились на 6 отделений, в каждом по 50 человек, над ними начальствовал офицер. В обществе она стала цениться высоко, и не было практически ни одной знатной фамилии, которая бы не представила в академию сына или ближнего родственника.

Кроме навигацких школ в начале XVIII века в России стали появляться и другие – Артиллерийско-инженерная школа, Инженерная рота, Горная школа, школы мастеровых для уральских заводов, школа переводчиков при Посольском приказе, Московская хирургическая школа и др.

Особое значение при Петре получила немецкая школа, организованная в 1701 году по просьбе царя при Посольском приказе. В ней готовили переводчиков и давали образование всем желающим на немецком и латинском языках. В 1703 году в Москве открыл свою школу пастор Глюк, в которой учили немецкий и латынь, а также по желанию другие европейские языки. В этой школе преподавалась и обширная программа других светских наук – история, география, политика, философия, этика. Учили также этикету, танцам и верховой езде. Причем изучение языков имело не просто практический характер, но должно было возвышаться до научной филологии. Цель школы просматривается в следующем утверждении ее основателя: «Все разнообразие наук и упражнений ведет к одной общей цели – к духовному (т. е. умственному и нравственному) преуспеянию учащихся, так как благочестие не прирождается, а приобретается». Школа была всесословная, обучение в ней – бесплатное, принимались все, кто приходил «с охотою». В 1706 году школа была закрыта.