Дьявол ночи (СИ) - Dьюк Александр Александрович

— Насколько мне известно, ландриец. По косвенным свидетельствам, состоял при магистре Финстере, к сожалению, не удалось установить, в какой именно роли. Его нашел утренний патруль гвардейцев-мукарибов неподалеку от места преступления забившимся под чей-то торговый лоток. Собственно, из-за него гвардейцы и прибыли раньше случайных прохожих и пресекли панику. Правда, свидетель был крайне возбужден, напуган, а когда увидел тела убитых, впал в истерику и набросился на гвардейцев. За что был помещен в Тарак-Мутаби — тюрьму-крепость Шамсита. Если верить непроверенным и недостоверным источникам, свидетелем заинтересовались альму-сирий — это…

— Доблестная, честная, справедливая и, сука, неподкупная инквизиция Альджарская, — пояснил за декануса Эндерн, поднимаясь с пола, — которая занимается тооолько кляузой фигой (искаженное лат.causafidei— вопрос веры). А говорят, ничего общего между ландрийцами и хакирами, ну вот прям ваще ничего, сука, нету.

— Ваш сарказм, гражданин Эндерн, неуместен, — надменно произнес Элуканте, с трудом отлипая взглядом от груди Жозефины и следя за полиморфом, вальяжно приближающимся к краю стола. — Альму-сирий заинтересовались им как раз по своему профилю. Говорят, свидетель утверждал, в крайне эмоциональной форме, должен отметить, что за магистром Финстером явился и забрал его душу Исби-Лин…

— Кто? — нахмурился оборотень, сев на край стола. Тощим задом он как бы случайно задел стопку аккуратно сложенных бумаг.

— Дьявол ночи, — пояснил Элуканте, стоически не обращая внимания на разлетающиеся по полу листы. — Городское поверье, с некоторых пор активно обсуждаемое на базарах, в чайных, мечетях и иных людных местах. Говорят, Исби-Лин карает только грешников за их грехи и непочтительное отношение к заветам Альджара. Убивает после полуночи, в час Фат-альваб, Открытых дверей, после чего возвращается в Фара-Азлия, где пытает пойманную душу своей жертвы.

Эндерн издевательски расхохотался.

— Ну, хреново вашему Лесбину будет, ежели нам повстречается, — заявил он, отхлебнув из почти опустевшей бутылки. — Мы-то не его клиенты. Особенно ты, Графиня.

Чародейка со всей невинностью похлопала ресницами и невероятным образом показалась Элуканте распутнее обычного.

— Вы говорили о преступлени ях, — отвлек декануса задумчивый де Напье. — Означает ли это, что Хуго Финстер был не единственной жертвой этого… дьявола?

— Еще минимум двое, — ответил Элуканте. — Именно столько раз ко мне обращались органы следствия и правопорядка Шамсита, помимо случая с магистром Финстером, конечно. И в каждом случае я констатировал магическое вмешательство. Однако до недавнего времени я не видел никакой взаимосвязи между убийствами. В Шамсите только официально проживает свыше ста чародеев-эмигрантов, точное их количество неизвестно никому, — виновато развел он руками. — За пределами Ландрии Ложа не имеет полномочий, а ее Кодекс не действует, чем активно пользуются ренегаты и преступники против Равновесия. Султан охотно принимает их в Кабире и позволяет им относительно свободно жить и, кхм, работать. Но тщательно проверив имеющиеся у меня данные, я выяснил, что убитые были ренегатами Ложи, эмигрировавшими в Кабир после тридцать первого года.

— Их имена, магистр, — потребовал де Напье. Его глаза лихорадочно заблестели.

— Дитер Ашграу и Вернер Зюдвинд, — произнес деканус. — Вернер Зюдвинд был убит у дверей собственного дома, практически не оказав никакого сопротивления, а Дитера Ашграу нашли на ступенях мечети Шари-Альмун. Следы борьбы с применением чар обнаружились в паре кварталов от мечети, из-за чего в городе заговорили, что, если Исби-Лин выбрал себе жертву, скрыться от него невозможно даже в спасительном свете Альджара. Но лично мне это говорит о том, — Элуканте покосился на Эндерна, — что убийца, хоть и убивает по ночам, не нападает тайно. Возможно, убитые были с ним знакомы. А может, это была некая демонстративная казнь. Кабирцы склонны к драматизму и мистификациям.

— Ашграу и Зюдвинд, чем они занимались в Шамсите? — спросил Гаспар после недолго молчания.

— Да как и все эмигранты — вели спокойную частную жизнь, — пожал плечами деканус. — Этела скудна на прирожденных чародеев, поэтому ландрийцы пользуются в Кабире большой популярностью и уважением. Говорят, султан хочет создать свою Ложу, только подчиненную непосредственно ему… Ах да, простите, — вздрогнул Элуканте под недовольным взглядом. — Дитер Ашграу был известным в Белом городе астрологом, его услугами пользовались даже эвель-вазир султана и видные представители знати. А Вернер Зюдвинд содержал сеть лавок древностей и околомагических изделий. Среди местного крайне суеверного населения весьма распространенный товар. Хотя, говорят, он проводил некие алхимические исследования, спонсируемые влиятельными людьми из ближайшего окружения Сулейман-Яфара. Но это только слухи, — с каменным лицом поспешно добавил деканус. — Альму-сирий не приветствует алхимию.

— А шлюхи не берут в рот, — фыркнул Эндерн и нагло вылупился на Жозефину. Чародейка выдержала его взгляд совершенно спокойно и загадочно улыбнулась, не размыкая губ.

— А у вас, магистр, нет ли соображений, кто мог убить магистра Финстера? — спросил де Напье. — По нашим непроверенным и ненадежным источникам, магистр Финстер занимал должность профессора математики в Шамситском Университете. Кому бы мог он помешать?

— Нет, магистр, у меня соображений нет, — сухо проговорил деканус. Последнее, чем бы он занялся, — стал делиться соображениями с шайкой шпионов Паука, чтобы дать лишний повод подставить себя. — Могу лишь добавить, что около года магистра Финстера часто видели в обществе Саида ар Курзана шайех-Малика, крупного торговца специями и главного поставщика имперской компании «Вюрт Гевюрце». Непроверенные источники сообщают, что Саид ар Курзан был последним, кто видел магистра живым.

— Было бы интересно побеседовать с этим… как по-кабирски будет «господин»? — немного поразмыслив, сказал де Напье.

Элуканте раскрыл было рот, однако Эндерн опередил его.

— Сайиде, — ответил он и залпом допил остатки вина.

— С этим сайиде ар Курзаном. Думаю, — хитро блеснули пьяные глаза тьердемондца, — именно он заинтересуется в расширении торговых горизонтов и вложениях капиталов де Напье в выгодное для обеих сторон предприятие.

— А как бить… эм… — нахмурила бровки и проговорила с внезапно вернувшимся акцентом Жозефина, — «madame»?

— Саида́, — отозвался Эндерн.

— Сай-и…д-а… саа-ида d’Napier… — повторила чародейка и восхищенно хихикнула, хлопая в ладоши и радостно подпрыгивая. — Merveilleux! Comme c’est merveilleux!

— Боюсь, встреча с Саидом ар Курзаном невозможна, — мрачно проговорил Элуканте, прерывая веселье.

— Че? — поперхнулся Эндерн. — Сука, и этот, что ли?

— Нет, — испуганно втянул голову в плечи деканус. — Саид ар Курзан выехал из Шамсита по торговым делам. В тот же день, когда обнаружили тело магистра Финстера. Однако, если вас очень сильно интересуют вопросы вложения капиталов, обратитесь к Кариму ар Курзан шайех-Малику. Он является совладельцем «Тава-Байят» и, думаю, соответствующие полномочия у него имеются.

Жозефина расправила юбку, переглядываясь с Эндерном. Их лица расплылись в глупых, ребяческих улыбках. Гаспар недовольно покачал головой, потирая пальцами лоб.

— Выясните все, что сможете, об этом совладельце, магистр, — распорядился он, тяжело поднимаясь из кресла. — А мы пока осмотрим достопримечательности этого прекрасного города. Мы ведь за этим приехали, chériе?

— J’ai hâte de tout voir de mes propres yeux, mon amour! — восторженно промурлыкала она.

— Слышь, сыроед, а ты уверен, что мне не придется тащить тебя на своем горбу? — задумчиво потирая небритый подбородок, поинтересовался Эндерн.

— Ты же не разгромил в великой милости своей чемодан с моим лекарством, — улыбнулся тьердемондец, поглаживая чародейку по волосам. — Горячая ванна, легкий обед, кофе — через час буду в порядке.