У чужих берегов - Сергей Лысак

Владимир Алексеевич был страшно недоволен сложившейся ситуацией, хоть и старался этого не показывать. Накануне он имел разговор с командующим. Мало того, что с его корабля сняли два орудия и треть команды, так еще и приказали выполнять непонятные функции судна обеспечения. Что это такое, адмирал толком не объяснил, сказав только, что «Енисей» переходит в распоряжение подводного крейсера «Косатка» и все вопросы надо согласовывать с его командиром — мичманом Корфом. Тогда Степанова аж передернуло. Он, капитан второго ранга, будет согласовывать все вопросы с новоиспеченным мичманом, да к тому же еще и подчиняться ему в части этого самого «обеспечения»?! Правда, сам мичман ох как непрост! Так же, как и его крейсер. Говорят, что он сам его спроектировал. Может, врут, а может, и нет, кто его знает. Но вот то, что этот мичман за месяц отправил на дно больше половины вражеского линейного флота, с этим не поспоришь. Ладно, в конце концов, не сухопутным же солдафонам его подчинили. Которые только ать-два умеют. Как-нибудь найдут с мичманом общий язык. Тем более командующий попросил поработать над созданием каких-то совершенно новых мин… Поэтому что гадать. Скоро они все равно встретятся с командиром этой загадочной «Косатки»…

— Господин капитан второго ранга, мичман Корф. Честь имею! — Четко доложил Михаил командиру «Енисея».

По лицу Степанова пробежала тень удивления. Очевидно, не ожидал увидеть командира знаменитой «Косатки» в таком виде. Но тоже поднес руку к козырьку.

— Капитан второго ранга Степанов. Честь имею! Рад видеть вас на борту моего корабля, Михаил Рудольфович.

— Благодарю, Владимир Алексеевич, и извиняюсь за мой внешний вид. Но мундир пока еще не готов. Нам нужно обсудить ряд вопросов, вот я и пришел к вам на борт сразу, чтобы не терять время.

— Конечно, прошу вас.

Когда оба командира оказались в каюте Степанова, Михаил не стал откладывать дело в долгий ящик. Он понимал, что для его собеседника создавшаяся ситуация, мягко говоря, дискомфортна. Капитан второго ранга вынужден, в какой-то степени, подчиняться мичману. Поэтому постарался избегать говорить в приказном тоне. В первую очередь надо было решить вопрос расселения экипажа «Косатки». Благо значительная часть команды с «Енисея» была снята после окончания минной постановки, и места хватало с лихвой. Точно так же не хотелось Михаилу зависеть от берегового электроснабжения, так необходимого «Косатке». Поэтому быстро договорились подать на лодку силовой кабель. Динамо-машины «Енисея» справятся с таким «довеском» без проблем. Коснулись вопроса охраны. То, что в этом будут замешаны жандармы, Степанову сразу не понравилось. Еще больше ему не понравилось, что один из них будет постоянно ошиваться на «Енисее». На что Михаил резонно возразил, что «Косатка» представляет в настоящий момент огромную ценность для флота, и ради ее безопасности он готов сотрудничать, с кем угодно. В том числе и с жандармами. У которых, кстати, гораздо больше возможностей и опыта в таких делах. Когда все основные вопросы были решены, Степанов удивился.

— Михаил Рудольфович, и это все, что вам нужно?! А в чем же тогда будут заключаться наши функции как судна снабжения?!

— Так вот в этом и будут заключаться, Владимир Алексеевич. Жилищные условия на «Косатке», прямо скажем, спартанские. Если хотите, милости просим к нам в гости. Все расскажу и покажу. И команде надо отдыхать в нормальных условиях во время стоянки в базе. Но так, чтобы она была поблизости от корабля. Также необходимо хранить кое-какое снабжение, необходимое для лодки, но в данный момент пока не нужное. Плюс необходима баня, с которой на «Косатке» большие трудности. Ваш «Енисей» идеально подходит для этих целей. Я, конечно, понимаю, что вам обидно стоять в порту, когда весь остальной флот воюет. Но такова уж специфика «Енисея», ничего не поделаешь. Весь запас мин он выставил, а новых для него еще не сделали. Да и сомневаюсь, что вообще сделают. С поворотливостью наших чиновников.

— Но ведь «Енисей» может выполнять функции вспомогательного крейсера в случае отсутствия мин!

— Владимир Алексеевич, давайте смотреть правде в глаза. Какой из него крейсер с его вооружением из пяти 75-миллиметровок? Он не выдержит артиллерийской дуэли даже с японскими авизо, если, не приведи господь, их повстречает. А если это будет японский бронепалубник, то вообще по «Енисею» можно сразу заказывать панихиду. Крейсер сделает из него сито своими 120-миллиметровыми орудиями. И уйти вы от него не сможете на своих девятнадцати узлах. Назначение «Енисея» — постановка минных заграждений, и для этих целей он подходит идеально.

— Но мы могли бы и дальше выставлять мины. В том числе и у японских берегов.

— Во-первых, мин у вас все равно нет, и их появление в обозримом будущем не предвидится. А во-вторых, какая была бы ценность от этих заграждений, если японцы сразу же обнаружат их постановку? Тем более работать там самостоятельно вы не сможете. Быстро попадетесь японским крейсерам, которые порвут «Енисей» на месте. То есть вам потребуется серьезное прикрытие из крейсеров, а это никак не останется незамеченным. Как не останется незамеченным в составе крейсерского соединения быстроходный минный транспорт. Выводы будет сделать нетрудно. А если минная постановка у вражеского берега обнаружена, то ее ценность близка к нулю. Если только не считать плюсом то, что в этом районе на некоторое время будет затруднено судоходство. Японцы сразу же начнут тралить мины. Оповестят своих, и на этих минах никто не подорвется. Скажите, что я не прав.

— Хм-м… Возразить трудно… Михаил Рудольфович, для мичмана вы прямо стратег…

— Да какой же я стратег. Ведь это элементарная логика. У меня к вам другое предложение, Владимир Алексеевич. Мы сможем скрытно выставлять минные заграждения возле японских портов. Причем небольшими минными банками, после подрыва на которых там и тралить-то будет нечего. А новая банка будет выставлена совсем в другом месте. Но тут потребуется ваша помощь. Вы разговаривали с Макаровым по поводу новых мин?

— Разговаривал. Но мало что понял. Он сказал — обсудить этот вопрос с вами.

— Так вот и давайте обсудим. Я хочу скрытно выставлять мины с «Косатки».

— С «Косатки»?!

— Да, с «Косатки». Но для этого потребуются мины специальной конструкции, способные проходить через трубу минного аппарата.

— Ну-ка, ну-ка, давайте посмотрим…

Дальше разговор пошел уже совсем в другом ключе. Михаил знал, чем заинтересовать офицера-новатора, энтузиаста минного дела. Все же хорошо, что «Енисей» уцелел. И сохранил жизнь удивительному человеку, многие идеи которого в той, прежней жизни так и остались нереализованными. И сейчас судьба дает ему второй шанс…

Когда наконец-то этот суматошный день закончился, Михаил облегченно вздохнул. По крайней мере все не так уж плохо. Ремонтом занимаются те же люди, что строили «Косатку» в Кронштадте, дизелями занимаются непосредственно представители завода Нобеля с помощью машинной команды (о чем машинная команда любого корабля может только мечтать), все размещены на борту «Енисея» в сравнительно комфортных условиях. С командиром «Енисея» налажен контакт, и кавторанг больше не злится на судьбу, а с головой окунулся в проблему создания мины новой конструкции. А скоро ему в помощь прибудет Налетов. Штабс-ротмистр тоже времени даром не терял. Причал, на котором стоят «Енисей» и «Косатка», огорожен, и на него не пускают посторонних. Только тех, кто занят ремонтными работами на лодке. Возле самих кораблей выставлена охрана из матросов «Енисея». Что-то там еще жандарм придумал по своей линии, но это уже его дело. Говорит, чтобы команда лодки занималась своими делами и не беспокоилась. Если что-то потребуется, он скажет. Во всяком случае, видно, что человек работать умеет. Ну и слава богу… Конечно, до эффективности гестапо этой доморощенной контрразведке далеко, но он сам, без помощи жандарма, не создал бы даже этого. Черемисов предложил очень простой способ отсечь всех посторонних. Допуск на «Косатку» для проведения ремонтных работ получат только те, кто занимался ее постройкой в Кронштадте. Плюс инженер Кутейников, «нобелевцы», командир «Енисея» Степанов и техник Налетов. Разумеется, Макаров. Все прочие кандидатуры, вроде офицеров с других кораблей, инженеров и некоторых квалифицированных мастеровых, — только с разрешения командира «Косатки», по согласованию с Черемисовым и только по разовому пропуску с объяснением причин такого посещения. Всем прочим на «Косатке» делать нечего. Сам штабс-ротмистр уже установил контакт с местной полицией, которая хорошо знает своих «подопечных», кто чем дышит и кто из местных люмпенов способен пойти на сотрудничество с врагом. Ведь то, что такие попытки со стороны японцев будут предприняты, можно не сомневаться. Попутно также вести проверку всех лиц, допущенных на «Косатку», но тут потребуется время. А теперь, в конце дня, долгожданная баня… А после — отдых в одной из кают «Енисея», любезно предоставленной в его распоряжение. Прошел только первый день из тех двадцати одного, что даны им для отдыха и решения всех технических вопросов. Наконец-то можно дочитать до конца всю пачку писем от родных, которые накопились за все это время и которые командующий любезно захватил с собой из Петербурга, не став доверять их почте.